Да, было о чём задуматься. Лия решила возобновить занятия теннисом вскоре после замужества, когда ещё не была беременна. После родов на корт не вернулась – всё время отдавала ребёнку. А вдруг подростковое увлечение вспомнилось уже взрослой женщине?
С художником история оказалась ещё интереснее: Леонид Прудник, оказывается, был первой сильнейшей любовью студентки Лии Шкуратовой. Он тогда тоже ещё учился в художественной академии, оказался вместе с девушкой в зарубежном молодёжном лагере. По возвращении Лия объявила отцу, что выходит замуж, привела жениха… Кончилось тем, что она с сильнейшей депрессий попала в психиатрическую клинику, а молодой художник исчез с её горизонта. И вот, оказывается, именно он рисует портрет Лии – уже после рождения ребёнка. А кто поручится, что их встречи не возобновились ещё до рождения?
И тренер, и художник были женаты, имели детей. К отчёту прилагались семейные фотографии. Батуйко рассматривал их вместе с Ланой – он не стал от неё ничего скрывать. Теперь ему казалось, что его семилетний Игнат похож и на сына тренера, и на дочь художника. Поднял глаза: Лана смотрела на него с таким пониманием и сочувствием!
– Я ведь могу провести генетическую экспертизу! – воскликнул, всё ещё не желая верить.
Девушка тихо покачала головой:
– Нет, дорогой, не надо. Журналисты тут же разузнают, как бы ты не скрывал! Налетят, вцепятся, всё выведают, растрезвонят…
Она была права. Именно тогда Вадим впервые по-настоящему осознал, как умна Лана, проницательна, умеет рассчитывать наперёд, предвидеть. И впервые подумал: «Вот какая мне нужна жена! Любовница, подруга, соратница, советчик. Ланочка…»
Она, Лана, сумела сделать так, что Вадим почти забыл эти неприятные открытия, переполненный не только страстью, но и любовью – да, он всё больше осознавал это. А потом Лана сказала ему, что беременна, что очень этому рада и обязательно родит их ребёнка, даже если Вадим будет против. Господи, как же против! Он втайне мечтал об этом, желая привязать к себе Лану накрепко, навсегда. И вновь стал думать: вот это его ребёнок, его без тени сомнения! А вскоре и Лана заговорила о том, о чём они так долго молчали.
Это случилось в Лондоне, сразу после того, как УЗИ определило пол их ребёнка. Девочка! Выйдя от врача, Лана бросилась в его объятья, а потом молитвенно сложила ладошки у лица:
– Господи, я так мечтала об этом! Вадим, дорогой, у тебя будет дочь! Только представь: мы идём, держа её за ручки, она – между нами, в воздушном платьице, туфельках с носочками, локоны до плеч, огромные глаза… Ты души в ней не будешь чаять, я знаю: отцы очень любят дочерей. Мы назовём её Флоренс – цветок, или Ангелина – ангел…
«Флоренс, – подумал Батуйко, – что-то знакомое…» И вспомнил: «Сага о Форсайтах», дочь Сомса Флёр. Что ж, ему очень нравился Сомс Форсайт, он считал, что во многом на него похож. «И ведь его жена тоже обманывала!» – поразила мысль. Пусть дочь будет Флоренс…
А Лана, заглядывая ему в глаза, продолжала говорить:
– Она будет похожа на тебя, обязательно!
– Нет, – засмеялся он, – девочка должна быть вся в тебя, красавица.
– И всё же, – она сжала его руку крепче, повторила настойчиво, – на тебя она непременно будет похожа! У неё будут твои большие красивые глаза. Представляешь: светло-русые волосы, как у меня, и тёмно-карие глаза под тёмными ресницами.
Что-то кольнуло Вадима в сердце. Лана не просто хотела, чтоб ребёнок был похож на него – она настаивала! В «Бентли» она молчала, глубоко задумавшись, но когда приехали в район Белгравия, в свою четырёхспальную квартиру на Итон-Сквер, и поднялись к себе, Лана, с лихорадочно горящими глазами, даже не сбросив манто, схватила его за обе руки, заговорила быстро и горячо:
– Вадим, дорогой, сколько бы долго ты не жил, когда-нибудь твоё состояние перейдёт твоим детям. Но у тебя только дочь, наша дочь. Лишь она – твой настоящий ребёнок! Ты согласен? Ты ведь всё понял? И что? Нашей малышке достанется мизер, если вообще достанется! Игорь, он из мира шоу-бизнеса, а мне эта публика хорошо известна. Они все акулы, завистники, крохоборы – за сотню долларов глотку перегрызут! А второй мальчишка, каким он вырастет? Его мать становилась в позу: «Ничего не понимаю в финансовых делах». А сама своего не упустила, обеспечила себя. И его обидеть не даст, затягает меня по судам, всех купит. В ней столько хитрости – вон как ловко тебя обманула…
Грудь Ланы высоко вздымалась под мехами, по щекам текли слёзы. Но вот она отстранилась от Вадима, села без сил на софу, положила руку на живот, подняла на него беспомощный взгляд.
– Мне нельзя волноваться. Но когда я думаю, как нагло тебя обманывали, как наша малышка – твоя кровиночка! – останется нищей, а всё уйдёт этим кукушатам… Нет, не могу…
Вадим сам раздел её, отнёс в спальню, прямо в платье уложил в кровать, накрыл одеялом, дрожащую. Сел рядом.
– Должен быть выход, – сказал успокаивающе. – Мы придумаем.
– Если бы их не было вовсе. – Лана прерывисто вздохнула.
Он с острым удивлением глянул на неё, встретил прямой ответный взгляд, протянул:
– Что ж, это был бы самый хороший вариант…
Что-то в нём ещё сопротивлялось, но, уже затапливая мозг, формировалось злое согласие: «А почему бы и нет, чёрт возьми! Я ведь не одного человека, ради денег и бизнеса, отправил на тот свет. А тут – ради ребёнка и любимой женщины… И ведь не своими руками…»
Лана села, опираясь на подушки, румянец загорелся на её скулах:
– Я всё продумала, Вадим. Если, конечно, это тебя не шокирует.
– Пожалуй, нет. Но, дорогая, что бы не случилось с …моими сыновьями… первые подозрения падут на меня.
– Ты прав. Но есть один вариант, может быть только этот один… Твой старший «сын» – Лана произнесла слово подчёркнуто неприемлемо, – должен выкрасть второго «сына», убить его, а потом, поссорившись с подельниками, сам оказаться убитым. То есть, такая должна быть официальная версия.
– Это необычно, но это может сработать… Ты, любовь моя, талантлива во всём! Но почему вдруг Игорь это сделает сейчас? Должна быть мотивировка.
Лана усмехнулась. Она уже совсем пришла в себя, встала, прошлась по комнате.
– Это просто, дорогой! Надо поскорее пустить слух о твоей тяжёлой болезни. Вот и мотив: старший сын узнал, всполошился, захотел устранить конкурента на большое наследство.
– Так, верно! – Вадим уже вошёл в дело, прокручивал в уме варианты. – Выкрасть Игната Игорь должен непременно сам, для достоверности этой истории. Как его уговорить, я придумаю. Не убить, конечно, об этом с ним речь не пойдёт. Только выкрасть, причём – для того, чтоб спасти… Ну, это я обдумаю. А убрать их обоих люди найдутся.
Лёгкая нежная рука Ланы обхватила его шею, гибкое тело прижалось так, словно слилось с ним. В этот момент и души, и мысли у них были словно одно целое.
– И ты гениален, дорогой, – восхитилась она. – Но это надо сделать быстро, очень быстро. Чтоб наша девочка родилась, как дар небес тебе, убитому горем отцу, потерявшему в одночасье сыновей…
Глава 17
Сотовый телефон у Игоря был, хотя не каждый из его знакомых мог себе это позволить. Кто-то, наверное, думал: как же, сын миллионера Батуйко… Но от отца помощи Игорь, став взрослым, не получал. Вот только два года назад, на своё двадцатилетие… Он тогда закончил музучилище, не стал поступать в консерваторию, как мечтала мама, а создал свою рок-группу, начал выступать. Накануне дня рождения отец встретился с ним, спросил:
– Что тебе подарить?
– Если не трудно, хорошую аппаратуру.
– Не проблема, – ответил Вадим Семёнович, усмехаясь на его «если не трудно».
Потом они разговорились, и Игорь обмолвился, что мама на него сердита за отказ от консерватории, что она совершенно не принимает увлечение рок-музыкой. И опять отец усмехнулся, наверное это противостояние сына и матери о чём-то напомнило и ему. Потому что Игорь получил, помимо отличной аппаратуры для своей группы, ещё один подарок – совершенно неожиданный и сногсшибательный. Отец купил ему квартиру – его собственные однокомнатные хоромы!
…Когда отец позвонил ему на сотовый, Игорь решил, что звонок из Англии. Буквально вчера слышал в каких-то новостях: предприниматель Батуйко покупает судостроительную верфь в Портсмуте. Ещё и удивился: надо же, как далеко берёт этот телефон! Но нет, отец, оказывается, приехал в город и хотел встретиться с ним. Изъявил желание прийти в гости.
Игорь как мог навёл порядок в своей квартире, отец пришёл с полным пакетом – вино, закуски. Сказал:
– А что, у тебя здесь уютно. Я тоже начинал когда-то с однокомнатной. – И почти сразу продолжил: – Ты, Игорь, может быть скоро станешь очень богатым. Наследуешь моё состояние…
В ответ на удивлённый взгляд парня улыбнулся невесело:
– Давай по быстрому сервируем стол, поговорим.
Когда выпили первый бокал вина, отец сказал:
– Мне, сынок, диагностировали онкологию… Не пугайся, я стану бороться всеми силами за жизнь. Средства мои, сам понимаешь, мне позволяют многое. – Усмехнулся. – Но всё же… Вот я и задумался над своим завещанием. Всё оставлю тебе.
– А… Игнат? – Игорь, преисполненный сочувствия, хотел сказать что-то утешительное, но последняя фраза сбила его с толку. – Почему только мне? У тебя же два сына?
– Вот об этом мы с тобой сейчас и будем говорить, – кивнул отец со странным выражением.
Вот тогда Игорь и услышал историю о подлом обмане: Игнат не сын Батуйко и, значит, ему не брат. Вадим Семёнович сам долгие годы обманывался и только теперь узнал доподлинно. Если болезнь окажется неизлечимой, его наследником должен стать только Игорь – его настоящий сын.
– Значит, – растеряно спросил тот, – ты заявишь об обмане?
– Ни в коем случае. Представляешь, сколько грязи выльется на меня, со всех сторон! В том числе и от матери Игната. Любой скандал для бизнеса – беда. Сколько конкурентов захотят нагреть руки, акции, котировки, рейтинги – всё упадёт! А мне, – вздохнул, – может жить всего год остался. Хочу покоя.