Славик не стал дёргаться: его затылок холодил ствол ментовского пистолета. В тот же момент дверца машины с другой стороны распахнулась, рядом плюхнулся на сидение здоровый лоб-оперативник, взял у него из рук пистолет и надел наручники. Тогда и с его стороны дверь открыли, и он, медленно разгибаясь, стал перед невысоким ладным майором с ехидным и цепким взглядом.
– А я в псину стрелял, – сказал Славик быстро. – Пацана хотела загрызть, здоровая такая! Можно сказать, спасал ребёнка!
– Какая собака? – поднял бровь майор, оглядываясь. – Сочиняешь, Бреславцев.
Собаки и в самом деле не было. Мальчишка стоял, прижимаясь к своей бабке, две милицейские машины – откуда только взялись? – торчали на площади, к одной менты вели повязанных его подельников. А псины не было, как сквозь землю провалилась…
В те минуты, когда появилась милиция, когда Сазониха бежала к внуку, Пёс сказал Аринке:
«Ну всё, дело сделано. Исчезаем? Ты ведь умеешь?»
«Умею!» – ответила она ему.
Впервые ответила без слов, так, как и он. Улыбнулась Юре, положила ладошку на спину Пса, и они оба исчезли.
Глава 25
Лена Рябинина видела многое. Как выстрелили в мальчика, как прыгнул, закрывая его, красавец-пёс. И даже – может быть это её фантазия, может ей показалось? – как полыхнуло в глазах девочки Аринки синее пламя… нет, молния… нет, луч… Она не может назвать то, что видела или то, что ей померещилось…
Видела Лена, как совершенно неожиданно, ниоткуда возникли у машины преступника два человека – майор Ляшенко и лейтенант Паша Коваль, как ловко прокололи шины, а потом Антон сунул пистолет в открытое окно… Она поразилась их появлению, но ещё больше – профессионализму. Чётко, вовремя, в самую кульминацию! Она не удержалась, воскликнула:
– Антон! Ляшенко!
Хотела бежать к нему, но оглянулась. Мальчик стоял, прижимаясь к бабушке, та гладила его по голове, плечам, целовала и плакала навзрыд. Девочки и собаки не было. Она на мгновение удивилась: куда они пропали? Но уже подошла, присела на корточки напротив ребёнка, взяла его за руки.
– Ты знаешь, как тебя зовут?
Мальчик кивнул ей:
– Да, я всё вспомнил.
Потом поднял голову к Сазонихе, прижался к ней ещё сильнее и сказал:
– Меня зовут Игнат. Но ты, бабушка, зови меня Юра. Как раньше. Хорошо?
Лена громко, со всхлипом вздохнула. Её растрогать было не просто, но сейчас слёзы подступали к глазам, перехватывали горло. Она поняла, что сказал мальчик: он хотел, чтобы эта старая женщина продолжала оставаться его бабушкой, всегда! И ещё она поняла, что при первом сильном потрясении мальчик потерял память и речь. А теперь – снова пережив шок, – всё вспомнил и заговорил.
– Гнатик, – сказала она, – тебя очень ждёт мама. Она так измучилась! И ничего не бойся. Эти ребята не дадут тебя в обиду.
Она показала на двух оперативников, которые уже стояли рядом. Сама же наконец пошла к майору Ляшенко. Думала на ходу: как трудно будет всё это описать, но как же интересно!
– Как вы здесь оказались? – первой успела спросить она, чуть опередив его встречный вопрос:
– А ты что тут делаешь?
Одновременно засмеялись, и Елена ответила первой:
– Я догадалась, где мальчик и кто он. Прости, не успела вам рассказать, хотела убедиться на сто процентов.
– Догадалась где Игнат и кто его прячет? – Ляшенко был искренне удивлён. – Это как же ты сумела?
Лена хотела напустить таинственность, сказать: «У меня особый талант…» Но стало неловко – не та ситуация. Она ответила:
– Просто повезло… Он жил здесь, в Ужовке, под другим именем. Его спасла местная старушка: я ещё не знаю, как это произошло, но обязательно узнаю. Она выдавала его за своего внука.
– А он, Игнат, соглашался на это?
– Он ничего не помнил. И онемел.
Майор Ляшенко даже не пытался скрыть нарастающего восхищения:
– И это всё ты узнала? Сама?
Вот теперь Лена скромно опустила взгляд и слегка пожала плечами:
– Ты же знаешь, я очень хороший журналист. Это было моё журналистское расследование.
Ах, если бы он смотрел на неё с восхищением-любовью, а не с восхищением товарища и коллеги… Но тут Ляшенко воскликнул с упрёком:
– Ты могла попасть под пули!
И Рябинина пришла в себя.
– Как же всё-таки вы, ребята, здесь очутились? И так вовремя!
Уже почти вся опергруппа собралась вокруг неё и майора.
– Ты вела своё расследование, а мы своё. Я тебе потом подробно расскажу, как мы следили за людьми «Шамана», как устанавливали прослушки у «Юриста» и обнаружили рядом с ним ещё одну личность, давно нам известную. Это бандит Бреславцев, тот, который стрелял в мальчика. Удивляюсь, как он мог промахнуться? Игнату невероятно повезло.
– Почему?
– Это убийца из самых жестоких и беспринципных. Но главное – он великолепный снайпер. И руку набивал у чеченских бандитов, в их полевых отрядах. Много лет набивал, столько крови на нём… Он давно в розыске.
– А взяли его вы! – воскликнула Елена. – Но как он попал в окружение этого «Юриста»?
– «Юрист» – ты ведь знаешь, – напрямую связан с Батуйко. У того, в середине девяностых, были свои шкурные интересы в Чечне. Формально война уже там закончилась, а фактически – ещё долго продолжалась. Через различные финансовые пирамиды и фонды, которые тогда организовал Батуйко, банды и полевые командиры снабжались оружием, а это очень прибыльный бизнес. Главная его цель, уверен, была – получить доступ к чеченской нефти. Не вышло, но нажился он там хорошо. И самолично несколько раз ездил в те места. Причём, заметь: почему-то совершенно не боялся быть похищенным бандитами. Думаю, именно тогда Батуйко и познакомился с Бреславцевым, а после пригрел его и взял в свою криминальную команду. Ну, подробнее об этом мы ещё узнаем. Если коротко…
– Но потом непременно всё подробно! – потребовала Лена.
– Конечно, у тебя ведь эксклюзивное право, – улыбнулся Ляшенко. – А коротко: прослушивая разговоры «Юриста» и «Славика» – такая милая кличка у Бреславцева, – мы услыхали такие фразы… «Специалисты утверждают, что это тот самый мальчик. Кончай с ним быстро. И смотри, не упусти, как те олухи». Это «Юрист» говорил. А Бреславцев ответил: «Я всё продумал, считай, что пацан уже труп». Мы Бреславцева уже вели, а тут усилили слежку. Когда он взял двух головорезов «Шамана» и на задрипанном «Жигуле» поехал в сторону Озерцов, поняли: едут убивать Игната Батуйко. Допустить этого нельзя было.
– И вы не допустили! Какие вы молодцы.
Лена смотрела на улыбающегося майора Антона Ляшенко, а сама думала: «А всё-таки Бреславцев успел выстрелить. Промахнулся? Вот и Антон удивляется. Может, это собака помешала? Или Аринка? Что-то такое сделала, что он не попал?»
Мысли эти были быстрые, смутные, почти неуловимые.
Бреславцева увезли на одной машине, его двух сообщников – на другой. Уехал и Игнат Батуйко с ребятами из опергруппы. Но он ни за что не хотел ехать без своей «бабушки», и Олимпиада Петровна Сазонова села с ним в машину. Майор Ляшенко свою машину вёл сам, Елена Рябинина сидела с ним рядом и думала о том, что она обязательно, в ближайшие же дни, навестит своих друзей Лугреньевых. Там есть две девочки – Даша и Ариша…
Глава 26
Аринке снова снился сон. Наяву она его забыла, но в этом новом сне вспомнила всё! Потому что второй сон был продолжением первого.
Она вновь стояла на красивой поляне с необычными цветами и летающими бабочками-рыбками. Но теперь, в отличие от первого сна, она стояла ногами на этой земле, на траве – она была здесь вся. А к ней навстречу шли, выйдя словно из тумана, очень красивые мужчина и женщина – молодые, улыбающиеся, в переливающихся одеждах.
– Здравствуй, наше дитя, – протянула к ней руки женщина.
Аринка подбежала и взяла её за руку.
– Я помню твой голос, – воскликнула она. – Но тогда ты со мной не захотела говорить.
– Теперь мы сами тебя позвали, – улыбнулся ей мужчина.
И его ласковый голос она слышала в первом сне.
– А тогда? – спросила она.
– Тогда, совершенно необычным образом, ты сама сюда попала. Ты сумела сделать то, что не могут другие наши дети. В тебе – большая сила. Самостоятельно, там, на Земле, ты научилась использовать часть этой силы. Маленькую часть, но ведь и этого не могут наши дети до тех пор, пока не придёт срок, и пока здесь, на Глензесе, мы им не откроем истину. Ты ещё не достигла этого срока, но мы решили, что тебе пора всё знать.
Аринку очень встревожило одно слово. Нахмурив брови, она спросила:
– Почему вы говорите, что я ваше дитя? Разве я не дитя моей мамы?
Женщина и мужчина переглянулись, покивали друг другу. Положив ей ладонь на голову, он сказал, но не девочке, а своей спутнице:
– Видишь, какой точный вопрос она задала? Значит, мы не ошиблись, пришло её время.
Рядом, по земле, пробежала лёгкая волна и образовалась удобная скамейка. Они сели, причём Арина – посередине. Женщина кивнула головой:
– Мы тебе расскажем всё. Ты поймёшь… Ты – девочка Звезды…
– Я знаю! – воскликнула Аринка – И звёздочку свою я из всех других на небе сразу вижу! Я что сейчас, на ней?
Они опять переглянулись, улыбнулись. Женщина сказала:
– Молодец. Ты и правда на своей Звезде. Она называется Глензес. Это планета, очень далёкая от Земли, где ты живёшь. Мы, люди Глензес, живём здесь очень давно, когда на Земле человека ещё не было…
– Ходили одни динозавры, – кивнула девочка.
– Не было даже их. Мы – очень древний народ…
Пришло время, когда солнце планеты Глензес стало гаснуть – быстро, неотвратимо. Учёные давно знали и давно готовились к этому. Но климат менялся катастрофически. Ещё оставались на планете прекрасные места – вся мощь техники старалась сохранить их подольше. Но всё больше и больше захватывала планету страшная, мёртвая пустота.
От всего этого вымирало, угасало человечество Глензес. Но оно в своём развитии достигло огромного уровня. Оно решило спасти себя. Планету спасти нельзя было – скоро на солнце будет взр