и, серовато-коричневыми, – по словам Роджера, это были гражданские дома. Исключение составляло трехэтажное строение, которое, как он сказал, раньше было кинотеатром, закрытым после прихода «Талибана» к власти. «Вот оно, то самое место, – сказал Роджер, постукивая ручкой по игрушечному кинотеатру. Очки для чтения он поднял на голову. – Согласно докладу, именно отсюда была запущена противотанковая граната». Я думала, что, как только он разместит последний макет здания и ряд крошечных пластиковых деревьев, купленных на другом сайте, то работа будет закончена. Больше ничего не оставалось. Он проработал все детально и точно.
К концу недели, когда я перестала шарахаться от каждой тени, курьер доставил небольшую, но тяжелую посылку для Роджера. Я расписалась в накладной и отнесла коробку в кабинет. Когда он увидел адрес отправителя – Чикаго, – он воскликнул:
– Наконец-то!
– Что это? – спросила я. Он не раскололся.
– Сейчас увидишь, – все, что я смогла из него вытянуть.
В тяжелую картонную коробку были аккуратно упакованы тринадцать маленьких фигурок, каждая из которых была завернута в воздушно-пузырчатую упаковку и вставлена в кусок пенопласта. Роджер достал все фигурки с пенопласта и развернул их, неторопливо сдирая куски клейкой ленты, с помощью которой крепились их пластиковые коконы. Фигурки оказались игрушечными солдатиками высотой около пяти сантиметров. Они были похожи на афганцев, точнее, моджахедов. У каждого была своя поза: один стоял по стойке смирно, другой – расслабленно, третий держал оружие наготове. Все солдаты были очень тщательно разрисованы. Ни одна из фигурок не повторяла другую. Куртки и штаны выцвели, лица были загорелыми, а бороды пышными. Я не могла сказать наверняка, но если бы присмотрелась поближе, то увидела бы надписи на их оружии.
Только одна из фигурок не изображала бойца: это была модель старика в красно-желтом полосатом платье. У него были седые волосы и борода. Я поняла, что это был тот самый старик, с которым Тед пытался поговорить, когда их обоих настиг заряд РПГ.
– Разве они не прекрасны? – воскликнул Роджер. – В Чикаго живет один парень, который зарабатывает этим на жизнь. Заполняешь подробную анкету, а он приобретает соответствующие модели и раскрашивает их по заказу. К нему обращаются клиенты со всего мира, даже из самой Японии.
Он взял в руки одну из фигурок и принялся внимательно рассматривать ее.
– Ювелирная работа.
Он проделал так с каждой фигуркой: осматривал и выражал свое одобрение. Старик был последним. Роджер рассматривал фигурку, и его губы расплылись в улыбке.
Как только он удовлетворился качеством своего заказа, он начал расставлять фигурки на столе, расположив их сначала в неровную шеренгу в центре улицы на своем макете.
– Ходили слухи, что в городе появились бойцы «Талибана», которые планировали нападение на Карзая[6]. Теда и его товарищей отправили на разведку.
Я растерялась.
– Погоди, а разве эти ребята, – я показала на моджахедов, – не из «Талибана»?
– Это патруль Теда.
– Ты уверен?
– Да. Они были из спецназа, значит, им приходилось жить в стране так же, как и люди, с которыми они сражались. Назовем это антропологической военной операцией. Они отрастили бороды, носили тюрбаны и местную одежду. Это расширяло возможности перемещения.
– А. Вот оно что. – Я вспомнила фотографию, на которой Тед в пуштунском платье читал Диккенса. – Продолжай.
– Они двигались вот так: близко, чтобы слышать друг друга, но рассредоточенно, чтобы снизить вероятность попадания под огонь противника всей группой.
Улица заканчивалась площадью; кинотеатр стоял с левой стороны. Роджер уставился на фигурки, а затем начал по очереди переносить их на открытое пространство.
– Они подошли к площади и продолжили движение. Если бы они подозревали об опасности, то были бы осторожны, держались ближе к зданиям. В любом случае, у них не было причин не идти по центру; и все же там, где улица впадала в бухту площади, один из них замешкался. Должно быть, он что-то заметил. Со своей позиции он, вероятно, уловил движение на крыше кинотеатра: он оценивал окружение, осматривая крыши домов, а также их окна и двери, и, вероятно, поднял бы тревогу, если бы ему не помешало появление этого человека.
Роджер поставил фигурку старика на правую сторону площади, которая уходила в переулок.
– Он выбежал с криком, размахивая руками, – Роджер подвинул фигурку на столе. – В ту же секунду на него были направлены все взгляды. И оружие.
Каждый солдат сделал четверть оборота, чтобы стоять лицом к старику. Рука Роджера потянулась к третьему в шеренге солдату.
– Тед попытался приблизиться к нему.
Роджер переместил игрушечного солдата к фигурке старика так близко, что они соприкасались. Он поместил их в центр нарисованного на столе красного круга.
– Он держал оружие наготове, но, судя по всему, не видел в этом человеке угрозы, иначе бы остался в строю. Опасности от этого человека исходило не больше, чем от жертвенного агнца. Когда Тед попытался установить с ним контакт, произошла атака.
Роджер указал на крышу кинотеатра.
– Стартовым залпом стала выпущенная отсюда противотанковая граната.
В воздухе он очертил траекторию от крыши театра до того места, где стояли Тед и старик. Его рука зависла над ними, а затем резко их опрокинула. Они с глухим стуком упали на стол.
– За этим ударом последовал пулеметный огонь с нескольких позиций. Отсюда, – он коснулся здания рядом с кинотеатром.
– Отсюда, – здания напротив.
– И отсюда, – здания посередине, напротив улицы, по которой солдаты пришли на площадь.
– Очевидно, план был следующим: вести огонь со всех сторон и создать зону поражения. Нападавшие, однако, совершили роковую ошибку. Вместо того чтобы залечь на крышах зданий, подобно их другу с РПГ, они решили вести огонь с земли, из окон. Предполагаю, что нападавшие решили, что таким образом они будут иметь явное преимущество. Они ошибались. Выбранные огневые позиции значительно ограничивали обзор и возможность ведения огня в различных направлениях. И хотя поначалу им удалось ранить двоих, – Роджер коснулся двух фигурок в центре шеренги, – они оба были в состоянии вести ответный огонь. Отряд упал на землю. Все, за исключением вот этого паренька.
Роджер указал на фигурку у входа на площадь.
– Он определил, что выстрелы из гранатомета были произведены с крыши кинотеатра, и открыл по ней огонь. Противник был поражен почти мгновенно. Остальным потребовалось чуть больше времени.
Лицо Роджера осунулось, на нем появилось отстраненное выражение.
– Мне еще предстоит установить достоверный порядок последующих событий этого столкновения. Также я не уверен в точном количестве нападавших. Было убито пять человек: стрелявший из гранатомета, по одному из этих укрытий, – Роджер ткнул на два здания на противоположных сторонах площади.
– И двое в этом, – он указал на третий дом. – Но, возможно, были и другие, сбежавшие прочь после того, как поняли, что их план уничтожить американский патруль провалился. С момента запуска гранаты до конца боя прошло примерно шестнадцать минут. Все закончилось, когда два солдата бросили ручные гранаты в оставшихся нападавших, которые засели в одном и том же месте. Примерно через одну-две минуты прибыло подкрепление, вызванное патрулем в самом начале перестрелки. Оставшуюся ночь они провели, обыскивая каждую постройку в непосредственной близости, забрав полдюжины человек на допрос. Их допросы не принесут никаких результатов. Никто так ничего и не узнает.
– Что касается Теда, – взгляд Роджера переместился к красному кругу и фигуркам, лежащим в нем. – В первые минуты боя один из сослуживцев Теда подползает к тому месту, где он лежал. Он пытается нащупать пульс, услышать дыхание, но не находит ни того, ни другого. Последующее медицинское освидетельствование подтвердит, что смерть Теда была мгновенной. Все указывает на то, что он не успел осознать, что с ним произошло. Как и старик, подбежавший к нему. Иуда, ведущий на убой.
В голосе Роджера появились стальные нотки.
– Этот человек воспаляет во мне жгучее желание уверовать в существование ада, о котором мне рассказывали в детстве, и я готов последовать этому желанию лишь с одной целью: убедиться, что после смерти этого старика будут преследовать долгие и невыносимые мучения. Ни одна семья не забрала его тело. Его похоронили в могиле для нищих. Но я был бы счастлив, если бы его оставили на том же самом месте, чтобы он стал кормом для собак.
В ушах звенело от пулеметных очередей, глаза и нос щипало от едкого запаха пороха и вони обугленной плоти. Я смотрела на солдата, которого Роджер выбрал для Теда. Не того, который стоял по стойке смирно, и не того, который непринужденно держал автомат. На роль своего сына он выбрал фигурку в позе для стрельбы: расставленные ноги, прижатый к щеке автомат. Если внимательно присмотреться к его лицу – что я и сделала после того, как Роджер спустился вниз, чтобы заказать еду, а я сказала, что мне нужно в уборную, – если присмотреться, то можно было увидеть, что взгляд солдата направлен вдоль ствола: он закрыл один глаз и напряженно сдвинул брови. Может, выбор был случайным, но, когда я вспомнила, с какой осторожностью Роджер распечатывал каждого солдатика и выкладывал его на стол, я знала, что это была не случайность. Я представила себе, что бы подумала доктор Хокинс о его выборе. О его проекте. Уставившись в свой блокнот, она бы сказала: «Очевидно, Роджер старается взять под контроль смерть Теда, уменьшив ситуацию до тех размеров, с которыми он способен справиться, и дистанцироваться от нее посредством использования игрушечных моделей. Фигура, выбранная Роджером на роль Теда, довольно неоднозначна. Она не статична, а выполняет действие, которое мы ассоциируем с солдатами. В то же время ее поза агрессивна и враждебна. Роджер выбрал именно эту фигурку – это отражает его собственные неоднозначные чувства в его отношениях с Тедом: направленное на Роджера оружие говорит о том, что Роджер целится в себя, оказываясь, так сказать, между молотом и наковальней».