У каждого свои неприятные воспоминания.
Генри первым проскользнул в дыру, держа шляпу в руках, и тут же снова ее нахлобучил. Следом пролез Мэтт.
– Куда пойдем? – спросил Генри. – Мне всё равно, где вызывать.
– К колесу обозрения, – сказал Айвори. – Бен его любил. И достаточно далеко от поста охраны. Они там не ходят.
Генри растерялся, плохо ориентируясь в парке, и Мэтт взял инициативу на себя. С братом Даниэль тут ни разу не бывал, но не сомневался, что во времена бурной юности Мэтт залезал сюда побольше его.
Даниэль с Айвори снова пошли позади, держась ближе к оставленным аттракционам, чтобы не привлекать возможное внимание.
Парк производил гнетущее впечатление. Все здания остались на местах и выглядели именно заброшенными, а не поврежденными. Аттракционы стояли, но давно проржавели и медленно превращались в груды металлолома.
Парк напоминал выброшенного на берег кита, который наблюдал за людьми грустными глазами, уже подернутыми поволокой смерти. Он разлагался, не мог сдвинуться с места, но по-прежнему оставался живым.
Впервые парк производил на Даниэля удручающее впечатление. В горле как будто запершила невидимая пыль, а рядом замаячила та бездна, в которую Даниэль однажды окунулся. Стоит протянуть руку, порвать хрупкую мембрану, и ты снова ее увидишь.
Смерть.
– Дан? Всё в порядке?
Айвори остановился и смотрел на него нахмурившись. Даниэль потер глаза, отгоняя неприятное ощущение. Вдохнул полной грудью, чтобы напомнить себе, что он по-прежнему может дышать и находится в этом мире.
– Да, немного странное ощущение.
– Раньше такого не было.
Раньше он не умирал. Но озвучивать мысль Даниэль не стал, неопределенно махнул рукой и последовал за Мэттом и Генри, успевшими бодрым шагом уйти далеко вперед.
Не то чтобы Даниэль не хотел делиться. Но знал, что остальные не могут понять это чувство – и хорошо, что это так. После аварии он пытался рассказать, но Мэтт, кажется, неизменно пугался, отец хмурился и не понимал. А вот дед выслушивал его сбивчивые слова.
– Таким, как мы, нельзя умирать, – говорил Бернард. – Эши и без того слишком остро чувствуют колдовство. А такие, как мы, близкие к лоа, сами становятся обрученными со смертью. Она ведь тоже лоа, пусть и очень сильный.
Даниэль не разделял убеждения деда, но порой действительно чувствовал себя странно. Как будто он частично не в этом мире. Словно его затылка и правда касаются тонкие косточки, а за спиной слышен смех танцующих Барона Самеди и Маман Бриджит, проводников в мир мертвых.
Хотя Даниэль не пытался лезть в серьезное вуду. Этим занимался отец, тётя тоже многое умела. Ему же хватало простых лоа. Насколько он знал, дед обладал такими же способностями, хотя и вуду любил. А вот дядя Майкл тоже обращался с лоа и предпочитал именно их.
Только они не умирали и не возвращались. Внутри их не застревало что-то темное и холодное.
Однажды Даниэль попытался рассказать об этом Айвори, когда они сидели на пирсе в доме на байу и изрядно набрались рома. Айвори, который видел больше, чем обычные люди, сказал:
– Возможно, часть твоей души, Дан, потерялась. Умерла и до сих пор бродит среди мертвецов.
Что ж, если так, то пусть не попадается на глаза.
Говорить об этом сейчас, тем более в парке мертвых аттракционов, не хотелось. Даниэль под внимательным взглядом Айвори и выдал полуправду:
– Давно нормально не спал.
Айвори то ли принял это объяснение, то ли решил не настаивать. Они пошли вслед за Мэттом и Генри.
– Снотворное не пробовал?
– Ты знаешь, я его терпеть не могу. Дурацкое ощущение, что я не смогу проснуться от кошмара.
– Зато сейчас ты просыпаешься слишком часто.
– Иногда случаются периоды бессонницы.
– Я бы посоветовал поговорить об этом с психотерапевтом, если бы он у тебя был.
– А заодно рассказать ему о странном лоа, который привязался ко мне. И, кажется, о проклятии, в котором может быть замешан наш мертвый друг.
Айвори улыбнулся:
– Согласен, звучит так себе. Не веришь в проклятие? Мэтт кажется убежденным. Я тоже… что-то чувствую.
– Ты можешь ощущать этого лоа. Он меня волнует, конечно. Но со мной не делает ничего, кроме таинственного нашептывания, и то редко. Я не могу его прогнать, но и вреда никакого. Он не навязывает мне видений.
– Проклятию нужно время, чтобы окрепнуть. Ты знаешь это лучше меня, Дан. Не сомневаюсь, что можешь совладать с лоа, но говорю быть внимательным с проклятием.
– Конечно. Отмахиваться не собираюсь. Но до этого были дела поважнее.
Айвори хрипло вздохнул:
– Тебе постоянно кажется, что есть дела поважнее.
Они прошли мимо здания, которое когда-то было залом, где показывали фильмы. По крайней мере, так можно было понять из сохранившихся вывесок. Теперь на поблекшей светлой стене красовался кривоватый череп и надпись «привет».
Вандализма Даниэль не понимал. Это казалось неуважением к мертвому месту, где когда-то исполнялись мечты. Осквернением павшего гиганта.
Машинки до сих пор стояли кучкой в дальнем углу автодрома, покрываясь пылью и ржавчиной. Гусеница с кабинками замерла перед подъемом по рельсам. Круглый аттракцион с проломленной крышей покачивал цепочками, на которых когда-то болтались сиденья качелей. Палатка с хот-догами пялилась выщербленными окнами, а пещера чудес стыдливо прикрывалась изорванным полотном.
Хлама валялось не так много, за территорией следили. Но здания покрылись надписями, тут и там виднелись горы строительного мусора.
Даниэль и не думал, что места тоже могут умирать.
Колесо обозрения стояло у озера, и с него наверняка открывался прекрасный вид на город. Сейчас махина замерла неподвижно, а внизу как раз остались две кабинки. Генри лихо перемахнул через ограду и устроился в одной, Мэтт помедлил и уселся перед ним. Вызывать призрака всем вместе было бы тесновато, и Даниэль остался стоять невдалеке. Айвори закашлялся и устало опустился во вторую кабинку.
– Так, – деловито начал Генри. – Айвори рассказал, что вам требуется. Семь дней со смерти еще не прошли, вы знали мертвеца, поэтому вызвать призрак будет легко. Если что-то пойдет не так, дайте знак. Я смогу поглотить его name, энергию. Призрак уйдет, но душа вашего друга не исчезнет, а быстрее отправится к предкам.
– Он нам не друг, – пробормотал Айвори. Но так тихо, что услышал лишь Даниэль.
Он успел пожалеть, что они всё это затеяли, но энергичный Генри не терял времени даром. Достал глиняный амулет со знаками веве и руководил Мэттом:
– Я не вижу призраков, но благодаря тебе он сможет проявиться. Я стану проводником, а ты задавай вопросы.
– Рядом с Даном призраков нет, – заметил Мэтт. – У нас выйдет?
– Конечно. Мы же специально призываем. Он не сможет не ответить.
Генри развел руки в стороны и негромко запел мелодию без слов. На фоне металлических остовов парка аттракционов он смотрелся странно – и в то же время странно завораживающе. Песня плыла среди оставленных конструкций, и по спине Даниэля невольно пробегал холодок.
Он не мог видеть призраков и не особо их чувствовал, но Мэтт начал озираться, наверняка замечая больше. Айвори сидел абсолютно спокойно. Скорее всего, он ощущал примерно то же, что и Даниэль, и его это не слишком беспокоило.
Возможно, если бы они видели призраков, волновались бы больше. Пока же Даниэля заботило, что он ощущал себя невыспавшимся который день, а еще хотелось в душ и побриться, а не торчать среди мертвых аттракционов.
Генри свел руки вместе, как будто держал что-то между ними. Наклонился и подул. Посмотрел на сидевшего напротив Мэтта:
– Помогай. Твоя сила даст ему проявиться. Меня одного тут мало.
Мэтт на кивок Генри положил руки поверх его и тоже подул.
Сначала ничего не происходило, но потом воздух меж их ладоней замерцал и сгустился, напоминая голову.
Откинувшись на потрепанное пластиковое сиденье, Генри и Мэтт опустили руки, а призрачная голова поднялась, и за ней соткалось целое тело.
Теперь между ними в воздухе висела полупрозрачная фигура Бена. Он ошарашенно огляделся, а потом его ладонь метнулась к горлу. Когда он повернулся, Даниэль увидел там темную линию. Никакой крови у призрака, конечно, не было, а вот на рубашке виднелись разводы.
Бен предстал ровно таким, каким был в момент смерти. Айвори сдавленно вздохнул, но Бен его, казалось, не замечал:
– Какого черта? Что здесь происходит?
– Ты умер, – ровно сказал Генри. – Ты мертв и ответишь на наши вопросы.
– Не пойти бы тебе в жопу?
Генри снова свел руки с невозмутимым видом и прошептал что-то в ладони, в которых мелькнул глиняный амулет. Даниэль не представлял, что он делает, но главное, это сработало: Бен натурально зарычал, прямо как при жизни, когда его что-то раздражало, но ему приходилось подчиняться.
Генри глянул на Мэтта, напоминая, чтобы тот вел разговор. Решительно вскинув голову, Мэтт хмуро посмотрел на призрака. Может, он и отказывался от своего дара, но уж с призраками точно отлично управлялся, Даниэль не раз это видел.
– Как ты умер?
– Меня убили. Перерезали горло.
– Кто тебя убил?
– Бо Амброуз.
– Зачем?
Это определенно правильный вопрос. На «почему» Бен мог ответить очередной колкостью, вывернуться, но на «зачем» растерялся.
– Он не хотел, – сказал Бен так, будто осознавал это. – Но лоа, которого мы призвали, требовал жертву. Он овладел Амброузом во время ритуала. И тот убил меня. Всё пошло не так, как я думал!
Даниэль кивнул собственным мыслям. Одержимость лоа – это часть вуду-ритуала. Если лоа оказался мощным, именно от этого позже мог умереть и сам Бо Амброуз. Он не был особенно сильным ритуалистом, откат его доконал.
Даниэль старательно отогнал лишние мысли и сосредоточился. Он прекрасно знал, что не стоит влезать, беседу должен вести один человек, и Мэтт подходил для этого как никто лучше.
– Ты стал жертвой, которую захотел лоа?