– Выбирайте. Каждый по одной.
Она сама взяла последнюю карту, а потом перевернула все три. Даниэля не слишком интересовало, что именно выпало: если старшие арканы представляли собой определенные архетипы, то значение младших разнилось от колоды к колоде. Важнее то, что видел и читал в картах раскладывающий.
Ни один уважающий себя таролог не назовет процесс «гаданием». Даниэль не сомневался, что Шарлотта действительно видит в кусочках картона и картинах с девушками и черепами что-то большее. Он ощущал это в вибрирующем воздухе, в притихших лоа.
– Странное проклятие, – сказала Шарлотта.
– Но ты его видишь? – вклинился Мэтт.
– Да, лоа пришел из-за проклятия. Его вызвал тот, кого ты мог считать другом, но это силы, которые гораздо больше его. Его самого, его понимания.
– Бен, – сказал Даниэль. – Его звали Бен.
Шарлотту это, кажется, не слишком интересовало. В мире образов имена мало что значили.
– Проклятие странное. Его не уберешь так легко, его корни… они проросли в тебе, Даниэль. Но я не понимаю причину. Не из-за тебя или твоего друга. Из-за чего-то большего, чем вы оба. Если не выкорчевать эти корни, проклятие не снять. Но они теряются во тьме. Что-то стоит за ними. Я не могу понять и не уверена, что кто-то с легкостью сможет.
– И что делать? – нахмурился Мэтт.
Даниэль знал, что это неправильный вопрос. Никакие карты не дадут инструкцию и не укажут на действия. Свобода воли – и поступков – есть у людей. У карт знания. Истины.
– Дашь подсказку? – спросил Даниэль. – Карты не могут увидеть корней проклятия, но знают, с кем или чем они связаны.
– Да. Показывают вашего родственника. Кто-то вроде дяди или тети.
Даниэль и Мэтт переглянулись. Помимо Вивьен, которой они доверяли, у них был как минимум один родной дядя со стороны матери. Шарлотта не отрывала взгляда от карт, но покачала головой, как будто могла прочитать мысли:
– Мертвый родственник. Именно мертвый.
– И что с ним? – уточнил Мэтт. – Ну, кроме того, что он мертв.
– Он тесно с этим связан. Я не знаю, каким образом. Возможно, вам нужно разгадать его смерть в прошлом, тогда вы поймете, что происходит в настоящем.
Вздохнув, Шарлотта выпрямилась и собрала карты. Больше она ничего не добавит, сеанс окончен. Даниэль хмурился, пока в его голове проносилось множество мыслей.
Несколькими изящными движениями Шарлотта затушила свечи и выскользнула из комнаты, явно давая время обсудить расклад. Подойдя к алтарю, Даниэль начал методично двумя пальцами гасить и те свечи, которые стояли на нем.
Мэтт не был так спокоен. Он уселся на стул, потом снова подскочил. Оба знали, что у них всего один мертвый дядя – Майкл.
– Он умер четырнадцать лет назад, – сказал Мэтт. – Мне было девять, и я ни черта не помню. А ты?
Старше на пять лет, Даниэль, конечно, помнил больше. Но ничего особенного.
– Все были расстроены, это точно. Но никто не говорил, почему умер дядя Майкл. В школе я слышал, что это убийство, но никаких подробностей. Дома тоже молчали. Я думал, они не хотели ворошить.
– Всё равно не понимаю! – сказал Мэтт. – Вряд ли дядя Майкл наслал на тебя проклятие из могилы. Если же он сам был проклят, не ты его прямой потомок, чтобы перешло на тебя.
– За проклятием стоит Бен, – напомнил Даниэль. – Дядя Майкл связан с этим как-то иначе.
– Всё равно не понимаю. Прошло четырнадцать лет. Четырнадцать! Никакого смысла.
– Если за этим не стоит один человек. Или знакомые друг с другом люди.
– То есть?
– Мы догадывались, что Бена мог кто-то надоумить. Это возможно. Что, если тот же, кто когда-то проклял дядю Майкла? Или знакомый с ним, тот, кто знает способ.
– Я… ну, случайно услышал разговор отца и тети Вивьен. Они вспоминали кровь дяди Майкла. Говорили, он не был проклят.
– Возможно, они не знали об этом. Проклятие может притягивать в том числе и несчастные случаи. Или случайных убийц.
Мэтт как-то затих, больше не метался по комнате. Сидел за столом и рассматривал сложенные на коленях руки.
– Он ведь мертв, Дан, – сказал Мэтт. – Дядя многое умел, он тоже говорил с лоа, но ему это не помогло. Он умер.
– Ну, я уже был мертвым, и мне не понравилось. Так что повторять в ближайшее время не собираюсь.
Мэтт хмыкнул, это явно разгонало его мрачные мысли. По правде говоря, Даниэль и сам не знал, что думать. Он полагал, карты выдадут что-то понятное, но проклятие, которое теряется во мраке, ставило в тупик. И уж тем более связь происходящего с дядей. Но Даниэль четко знал, что прошлое связано с настоящим. Понимание одного может стать ключом к пониманию другого.
– Нужно выяснить, как умер дядя Майкл, – сказал Даниэль. – Что на самом деле с ним произошло. Тогда и будем думать о проклятии.
Мэтт мог теряться, когда не знал, что делать, но если у него возникала цель, он пер на нее с упрямством локомотива. Неважно, сам он обозначал эту цель или соглашался с чьей-то. На самом деле, Даниэль не помнил, когда Мэтт вообще с кем-то соглашался, кроме брата.
– Не уверен, что смогу расспросить его призрака, – сказал Мэтт. – Но могу попробовать дома.
– Старые добрые расспросы живых тоже никто не отменял. А теперь давай пообедаем, а?
Они распрощались с Шарлоттой, и Даниэль клятвенно пообещал Агате, что зайдет на чай на днях. После этого решили не уходить особо далеко и устроились в ближайшем кафе, где в такой час нашлось место, а кормили вкусно и сытно.
Даниэль чувствовал усталость. Поэтому предпочел есть молча и направлять вопросами Мэтта, который начал рассказывать о призраках. После той девочки прорвало невидимую плотину, и Мэтт торопился поведать обо всех духах, перескакивал с одного на другого, но Даниэль не прерывал. Тихонько улыбался, поедая креветки. Ему нравилось, что Мэтт перестал сопротивляться своему дару.
Словно тот призрак окровавленного Даниэля заставил его замереть, задержать дыхание аж на три года, но в итоге настоящий Даниэль в крови помог двинуться дальше. Посмотрев в глаза реальности, ощутив ее металлический запах, Мэтт смог что-то сделать, и это сняло груз с его груди. Позволило снова дышать.
Хотя Даниэль подозревал, что всё сложилось. Например, Мэтт рассказывал и о потрясающем чувстве после того, как он помог девочке уйти. Как оказалось, что беседовать с призрачной старушкой приносит удовлетворение. Как Генри отлично существует со своим даром и пользуется им.
Когда Даниэль умер, у него было ощущение, будто кто-то поставил жизнь на паузу. Выморозил его изнутри, выбил дыхание. Он не думал, что Мэтт мог ощущать что-то подобное.
Как раз принесли десерт, когда телефон Даниэля завибрировал новым сообщением. Это оказался Айвори. Даниэль нахмурился, пытаясь разобрать, что написал друг. Он был из тех, кто смайликами-то редко пользуется и ставит точки в конце каждого предложения. Но в этот раз ошибок была тьма.
– Что-то не так, – пробормотал Даниэль. – С Айвори.
Он быстро набрал вопрос, чтобы выяснить, где друг. Глянул на Мэтта:
– Если хочешь, езжай домой, я проверю Айвори и тоже буду.
– Я с тобой.
Когда Даниэль вбил пришедшее название, его беспокойство усилилось: Айвори не любил подобные места.
Идти оказалось недалеко – быстрее, чем ждать такси. Здание снаружи выглядело не особо примечательным, яркая неоновая вывеска сообщала, что здесь находился клуб. Внутри оказалось красочнее.
В первый момент Даниэль даже растерялся. Громкая музыка, мечущийся свет, множество танцующих людей. Мэтт утянул к бару, где, по крайней мере, тише и спокойнее.
– Он точно здесь? – спросил Мэтт, наклонившись к уху Даниэля.
Похоже, и он понимал, что это не совсем типичное место для Айвори. Он в клубах-то бывал примерно столько же раз, сколько Даниэль – целый один, еще в начале обучения в семинарии толпой наведались в подобное место, чтобы узнать, что это такое.
Даниэль запомнил дрянной алкоголь, бьющую по ушам музыку и как в туалете его попытался склеить какой-то парень. Тот был пьян, а Даниэль не особо искушен, что в первый момент даже не понял, что у него спрашивают и что значит «сколько будет стоить».
Потом даже пожалел, что сбежал так быстро. А то интересно, во сколько бы его оценили?
Странный выбор места для Айвори. Или он пришел сюда с кем-то? Это бы удивило Даниэля и заставило подтрунивать над другом, но сейчас больше волновало другое. Айвори мог перепить кого угодно и всё равно хорошо соображал. Но если его чем-то опоили, это могло обернуться катастрофой.
А еще Айвори не стал бы писать без повода. Смысл сообщения Даниэль уловил с трудом, кажется, Айвори не мог понять, как вызвать такси. Он хотя бы сообразил, что писать надо Даниэлю, пусть и не понял, что именно.
Оглядевшись, Даниэль догадался, что им попросту не повезло: сегодня в клубе выступал какой-то диджей, вот он и собрал беснующуюся толпу. Если Айвори пришел сюда с кем-то, они наверняка сидели на втором этаже, где столики. По крайней мере, Даниэль надеялся на это.
Тут было тише, можно было говорить, не перекрикивая музыку, хотя Даниэль всё равно не понимал, какое удовольствие встречаться в подобном заведении. Или Айвори изначально пришел сюда в одиночестве? Идеальное место, где не слышно собственных мыслей и можно отвлечься.
Даниэль и Мэтт проходили мимо аккуратных столиков, где сидели вполне приличные люди и несколько пьяных компаний. Айвори нашелся в углу, на кожаном диване, рядом с лампой кислотно-зеленого цвета, который окрашивал в те же тона его лицо и светлые волосы.
Айвори сидел, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону, не замечая окружающий мир. Стоило Даниэлю сесть рядом, Айвори вздрогнул, поднял голову. Взгляд его блуждал и казался чуточку безумным. Губы что-то шептали, но слов не слышно из-за музыки.
– Айвори? – Даниэль осторожно тронул друга за плечо.
Тот опустил голову, не отвечая, его тело мелко тряслось.
– Что с ним? – Мэтт остался стоять и выглядел почти испуганным.