— Скинь адрес, Ли. И никуда не уходи. Скоро будем.
Потому что Мэтт не сомневался, что Даниэль не останется в стороне. Пока телефон гудел сообщением от Ли, Мэтт пересказал разговор, и Айвори заявил, что поедет с ними. Даниэль мрачно пообещал:
— Если этот парень хоть что-то сделал Ли, я его убью.
Мэтт верил, что брат может.
***
В такси не работал кондиционер, так что водитель открыл окна. Это не особо помогало, влажная душная ночь льнула к телам, окутывала вязким коконом.
Айвори уселся впереди, и попытки таксиста поговорить увяли в хрипловатом кашле молчаливого собеседника. Мэтт устроился так, чтобы его плечо соприкасалось с плечом Даниэля, и тот благодарно улыбнулся. Мэтт еще помнил, что ему важны прикосновения.
Для Мэтта старший брат, как и родители, был чем-то неизменным. Но если с родителями довольно быстро понял, что они однажды состарятся и умрут, на брата эта мысль почему-то не распространилась.
Даниэль, как и Мэтт, был самостоятельным. Но даже когда подростками они разошлись и неделями не общались, Мэтт знал, если что, он всегда может позвонить брату, и тот отзовется.
Отчасти поэтому смерть Даниэля настолько потрясла Мэтта. Он внезапно осознал, что все люди невечные. Без исключения. В том числе его старший брат. Он может казаться уверенным и самостоятельным, но внутри такой же хрупкий, как и все остальные.
После аварии было совсем плохо. Даниэль будто раскололся на части, которые пытался собрать. Мэтт не мог не вспомнить бабушкины история о подменышах: вдруг, когда Даниэль умер, его тоже заменили кем-то другим?
Пару дней спустя он уже походил на прежнего Даниэля. Но ему словно требовалось нечто осязаемое. Что напоминало бы, что он сам — точно живой. Он то и дело касался Мэтта, отца или матери. Почти неуловимо, едва заметно, Мэтт даже не всегда замечал.
Ли было всего четырнадцать, и ее благоразумно не пускали в первые дни. Когда она наконец-то пришла, то радостно взвизгнула и кинулась к Даниэлю. Забралась на кровать и крепко обняла. С удивлением Мэтт понял, что никто из них этого не сделал — даже мать только сжимала его плечо. Как будто невзначай боялись сломать Даниэля.
Ли не испугалась. Мэтт увидел, как напряженные плечи брата наконец-то расслабились, он неловко обнял сестру, и она так и не слезла с его постели, пока не закончилось посещение. Вряд ли Даниэль сам это понимал, но ему явно требовалось тактильное чужое тепло, чтобы прогнать задержавшийся холод смерти.
Такси приехало в район на окраине города, не самый плохой, но и точно не великолепный. Вряд ли сюда заходило много туристов.
У заколоченного дома сидел негр в инвалидном кресле, провожая такси долгим взглядом.
Когда машина остановилась по нужному адресу, Даниэль деловито сказал:
— Подождите, мы скоро вернемся.
За вытоптанной лужайкой стоял дом, откуда раздавались приглушенные музыкальные басы, окна мерцали включенным светом. Людей видно не было, только на ступеньках крыльца сидела девушка, в которой Мэтт распознал Ли. Она тоже заметила братьев, неловко поднялась и пошла к ним навстречу. Мэтт сначала подумал, она пьяна, но от нее вообще не пахло алкоголем, Ли попросту была очень смущена.
В коротком черном платье и колготках сеткой, шею украшала россыпь цепочек с крестами. Светлые волосы разметались по плечам, темная помада чуть размазалась, как и густо подведенные глаза.
Даниэль обнял Ли, ни о чем не спрашивая, и развернулся к Мэтту и машине, когда кто-то окликнул их с крыльца. Оказывается, там во тьме стоял какой-то малец с банкой пива.
— Эй, вы кто такие? Он твой парень, Ли?
— Хуже. Они мои братья.
Похоже, юнец решил не связываться или еще не выпил достаточно. Поэтому исчез в тенях, а они спокойно вернулись к машине.
— Что случилось, мелкая? — Мэтт не удержался и потрепал ее по голове.
Как ни странно, она даже не возразила, только фыркнула:
— Неудачная вечеринка. Парень кинул, этот еще привязался… спасибо, что приехали.
— Всё в порядке? — уточнил Даниэль.
— В полном. Жаль только, вечеринка обломалась.
Мэтт подумал о захваченной бутылке бурбона, о разочарованной сестре и брате, который в тишине особняка наверняка будет думать о своей вине. Им всем не помешает встряхнуться. Даже Айвори, как видел Мэтт через стекла машины, рассматривал руки, где под ногтями еще оставалась чужая кровь.
— Устроим свою вечеринку, — заявил Мэтт. — Ничего такого, немного развеемся.
К его удивлению, никто не возражал, и уже скоро таксист привез их за город к полуразрушенной церкви с покосившимся крестом.
Пока Даниэль расплачивался с водителем, Айвори, поразительно быстро нашедший общий язык с Ли, рассказывал ей что-то о церквях и архитектуре, указывая на истертую латинскую надпись над входом. Мэтт нащупал нужный кирпич, отодвинул его и достал несколько припрятанных свечей.
О церкви ходило много слухов, но Мэтт и без Айвори знал, что на самом деле никаких зловещих историй здесь нет. Всё прозаично: когда-то церковь стояла на территории плантации, потом ее забросили. Дома разрушились, а это здание стало местом тусовки многих новоорлеанских подростков.
Внутри сохранились только стенки и лавочки. Причем последние имели мало отношения к старинным, но их притащили, чтобы можно было где-то сидеть. На щербатом каменном алтаре ставили свечи, он весь оплыл воском, там Мэтт устроил и собственные. Достал припасенный виски.
— Ты уже начал пить? — притворно ужаснулась Ли.
— Он дегустирует, — хмыкнул Даниэль, кидая на первую лавку рюкзак со своими вещами из квартиры. — Между прочим, это бурбон, который стоит, как почка.
Мэтт с сомнением посмотрел на бутылку. Он не очень разбирался в алкоголе, но ему не показалось, что тут прямо что-то особенное.
— Как почка? — со скепсисом уточнил он.
— Ну, может, и не твоя, если будешь столько пить.
— Эй, я же взял для всех! Бурбону было одиноко у тебя на полке. Зачем вообще покупал?
— Я не покупал. Клиент подарил отцу, а тот решил, что это часть приобщения к семейному бизнесу, и отдал мне.
— Чувствую себя быдлом, — пробормотал Мэтт. — Потому что не понимаю, что в нем такого хорошего.
— Дай попробовать.
Даниэль тоже не особо оценил, пить много не стал. Скорее всего, опасался, что это ослабит контроль, а с проклятием и лоа рисковать не хотел. Айвори отказался наотрез:
— Я еще от вчерашнего не отошел.
Ли нравилось чувствовать себя взрослой, поэтому протестовать она не стала. Включила музыку на телефоне и положила его между зажженных свечей. Правда, много не пила, так что основная часть бурбона досталась Мэтту.
Он стоял, облокотившись на алтарь, и кивал в такт музыке. Айвори сидел на лавке, смотря на всех с широкой улыбкой, пока Ли танцевала вместе с Даниэлем. Они оба отлично двигались и явно получали удовольствие от процесса.
Когда Ли вытащила танцевать Айвори, он не стал упираться слишком долго, но выглядел довольно неловким. Ли всегда было сложно отказать с ее ненавязчивым обаянием.
Мэтт иногда думал, почему всем его братьям и сестрам досталось хоть немного эшевского очарования — кроме него самого. Даже Стелла, дочь тети Вивьен, росла далеко на севере, бывала в Новом Орлеане только летом, но улыбалась точно так же, как Ли, а ее голос неуловимо напоминал бабушкин.
Когда приезжала, она регулярно разбивала парочку мужских сердец. В последний раз вроде бы три. Шла на рекорд!
— Тебе досталась вся фамильная упертость, — однажды рассмеялся на такие заявления брат. — Если кто-то из нас и будет добиваться желаемого, так это ты.
Даниэль забрался на алтарь, держась за ржавый крест. Он уселся подальше от свечей и закурил. Протянул руку за бутылкой, а Мэтт решил перехватить сигарету, но промахнулся, чуть не навернувшись, и вцепился в брата. Даниэль усмехнулся и поднял его буквально за шкирку.
— Да ты пьян!
— Бурбон не так уж плох, — проворчал Мэтт.
Он привалился к алтарю и Даниэлю, наблюдая за танцами Айвори и Ли. Мир вокруг плыл, так что Мэтт подумал, пить и правда хватит. Даниэль сделал всего лишь маленький глоток, но бутылку не возвращал. Поднес к губам Мэтта сигарету, не отдавая ее. Мэтт хорошенько затянулся.
— Только не падай, — добродушно сказал Даниэль. — Не уверен, что мы дотащим тебя до такси.
— Я не настолько пьян!
Рука сидевшего на алтаре Даниэля ненавязчиво легла на плечо Мэтта, придерживая. Но Даниэль не злился. Когда отец видел Мэтта пару раз пьяным, он неизменно раздражался, а однажды даже прочитал лекцию, что нужно знать свою меру. Правда, он ограничивался словами, а вот пил Мэтт впервые именно с братом.
Даниэль сказал, что Мэтту стоит понимать, что такое алкоголь, и когда уже хватит. Поэтому напоил его дома. С того дня у Мэтта редко возникало желание напиваться, а меру свою он правду научился рассчитывать. Ну, почти всегда.
— Почему ты не злишься? — спросил Мэтт. — Я напился.
Даниэль глянул с удивлением, но, кажется, каким-то образом понял, что вопрос Мэтта шире, и касается не только здесь и сейчас или лишнего алкоголя.
— Потому что ты мой брат, и я люблю тебя. Этот факт ничто не изменит.
Докурив, Даниэль спрыгнул на землю, оставив недопитый бурбон меж свечей. Кажется, он хотел присоединиться к Айвори с Ли, но внезапно качнулся и всем телом оперся на алтарь.
— Дан!
Айвори помог Даниэлю добраться до деревянной лавки, куда тот тяжело опустился. Ли выглядела испуганной, а Мэтт ощутил себя вмиг протрезвевшим.
— Да прекратите, — проворчал Даниэль. — Просто голова закружилась.
В полутьме церкви он казался слишком бледным.
— Это проклятие? — спросила Ли, и в ее голосе слышался страх.
В отличие от спокойного Айвори, который пожал плечами и проворчал:
— Может быть. Или вашему брату, как и всем нормальным людям, нужно иногда есть. Вам тоже не помешало бы. Давайте вызовем такси. В этой стороне остались приличные заведения? Или сразу в особняк? Далеко, зато там отдохнете…