Дом пепла — страница 6 из 59

Шорты не скрывали стройных ног, на майке кислотного цвета красовался по меньшей мере пяток разноцветных бус. Когда-то у Хэйзел была длинная коса, но сейчас они стригла волосы в неровное каре и выкрашивала в яркие цвета — сегодня бруснично-красный. Задрав на макушку солнечные очки, она рассматривала Мэтта, насмешливо приподняв брови.

— Я такой же, как всегда, — проворчал Мэтт.

— Ха! И правда. Чего это я.

Кинув на стул сумочку с бахромой, Хэйзел уселась, позвенивая многочисленными браслетами, которые украшали ее руки чуть ли не до локтей.

Мэтт и Хэйзел когда-то учились в одной школе и вместе ходили на занятия к мисс Браун в художественный класс. Мэтту нравилось рисовать тушью или ощущать в пальцах приятную тяжесть мажущего угля. Он не воспринимал рисование серьезно, но оно помогало очистить голову — к тому же, когда смотришь на лист бумаги, точно не увидишь призрака.

Хэйзел интересовалась куда больше. После школы она поступила в колледж и стала иллюстрировать детские книжки, между делом успевая менять партнеров. Их дружба оставалась чем-то устойчивым, что заземляло Мэтта и не давало Хэйзел сместиться с орбиты.

По крайней мере, так хотелось думать Мэтту.

Когда Хэйзел принесли кофе, она втянула латте через трубочку, но в тот же момент ткнула в Мэтта пальцем.

— А это откуда? С кем успел поцапаться?

Мэтт невольно коснулся лба, на котором пластырь надежно скрывал ссадину. Принесли еду, на несколько мгновений лишив необходимости отвечать, но на самом деле, Мэтт очень хотел рассказать. Всё ведь это отчасти вина Хэйзел.

— А кто послал меня к Пайпер? — Мэтт постарался вложить в голос весь скопившийся яд. — Не хотела возвращать вещи своей подружке и послала меня!

— Ты же согласился, — парировала Хэйзел. — А у меня слишком плохие воспоминания! Я бы этой девчонке глаза выцарапала. Она мне изменяла!

— Да-да, и ты порвала с ней. А меня послала вернуть вещи.

— Попросила. По-дружески.

Хэйзел часто меняла партнеров. Обычно это оказывались мужчины, иногда женщины. Мэтт знал их только по рассказам, но с Пайпер был знаком, она училась в их же школе.

Хэйзел невозмутимо накалывала кусочки мяса в рагу, а Мэтт чувствовал всё большее раздражение. Он взял нож и вилку, но не торопился приступать к стейку. Вместо этого наклонился к Хэйзел, и плохо скрываемое негодование так и сочилось из его слов:

— И ты не предупреждала, что там будет Себастьян.

— Ааа, ее братец-гондон.

— Он меня и разукрасил. Хотя сначала я ему хорошенько вмазал.

Хэйзел кивнула и указала вилкой на руку Мэтта:

— Полностью поддерживаю твои действия. А теперь будь добр, используй нож по назначению.

— Ты знала, что Себастьян там будет.

— Ну… подозревала. Но не стала говорить. Я же не была уверена на сто процентов!

Внутри Мэтт клокотала ярость, хотелось что-нибудь разбить, и он заставил себя остановиться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. И приняться наконец за несчастное мясо, скрежеща по тарелке так, будто собирался и ее расколошматить.

Спокойствие не было сильной стороной Мэтта. То есть он хотел бы быть невозмутимым, но находилось слишком много вещей, которые его… трогали. Да и рассудительностью Мэтт никогда не отличался.

По крайней мере, его давно не привлекала полиция. Он работает над собой!

Мать говорила, что вся ирландская кровь проявилась в Мэтте. У нее при этих словах отчетливо звучало неодобрение — набожная католичка Мэри не понимала всех «безумств», как она называла. Отец только посмеивался, он вроде бы по молодости тоже не был паинькой.

Даниэль никогда не высказывался неодобрительно о поступках брата, а Мэтт всегда немного завидовал его умению держать себя в руках. Но на всю жизнь запомнил, как бабушка однажды сказала, что Дану попросту пришлось таким быть из-за лоа. Чтобы не ослаблять контроль.

— А иначе что? — с вызовом спросил тогда Мэтт. Он видел, как лоа выполняли поручения Дана, приносили ему мелкие вещи, подслушивали.

— Лоа сведут с ума.

С призраками хотя бы можно не обращать на них внимания. Им глубоко плевать как на спокойствие Мэтта, так и на его силу воли.

Принесли новый кофе для Хэйзел и еще пиво для Мэтта.

— Это гри-гри? — спросила Хэйзел, кивая на амулет на груди Мэтта и явно желая перевести тему. — Не видела, чтобы ты их носил.

Мэтт пожал плечами.

— Что в нем? — не унималась Хэйзел. — Крысиный хвостик, немного могильной земли, человеческий позвонок?

— Точно ничего человеческого. Я такое не терплю.

Хэйзел знала и о семье Мэтта, и о его даре. Она принимала это как само собой разумеющееся, может, именно поэтому Мэтт и дружил с ней столько лет. Человеческие кости он терпеть не мог, к ним слишком часто цеплялись ошметки призраков.

Даниэль об этом знал, так что, скорее всего, сделал колдовской мешочек на защиту из земли и животных. Судя по запаху, наверняка еще из трав, хотя это больше по части Мэтта.

Когда вчера Даниэль вручил ему гри-гри между поеданием кусков пиццы, Мэтт даже растерялся. Видимо, к своим плохим предчувствиям Даниэль относился максимально внимательно.

Убрав мешочек под футболку, Мэтт повторил:

— Травы, земля… ничего особенного. Гри-гри сделал мой брат.

— О нем-то я и хотела поговорить.

— О Даниэле? — искренне удивился Мэтт. Конечно, Хэйзел с ним знакома, но они толком никогда не общались.

— Точнее, об истории, в которую он влип. Ты же знаешь, что мой кузен Уилл работает в полиции?

— Да, помню. Патрульным?

— Он любопытный и в курсе всего. А я люблю слушать его истории! Сейчас всё отделение взбудоражено трупом Бенджамина Тайлера.

Мэтт удивился, но попытался не показывать, как навострил уши. Вот, может же казаться спокойным, когда надо. Хэйзел, правда, и не обращала внимания. Она взмахнула рукой, отчего звякнули многочисленные браслеты:

— Нашли место, где умер этот парень. Конечно, всё смыло дождем, никаких улик, но криминалисты уверены, там проводили ритуал.

Мэтт пожал плечами и даже не пытался скрыть разочарования. Бен сам заявлял, что нашел кого-то для обряда, ничего неожиданного.

— Дальше интереснее, — заговорщицки продолжала Хэйзел. — Труп снесло, место оказалось недалеко, там выход к дорогам… короче, рядом есть магазин. И его хозяин вспомнил Бена! Он заходил вечером перед смертью. Один, но тот, кто с ним был, мог остаться снаружи. Бен взял соль. Похвастался, что будут проводить ритуал. Заявил, что его спутник — Даниэль Эш.

Сначала Мэтт удивился. А потом вспомнил Бена: хвастливого, самоуверенного. Он был в общем-то хорошим парнем, но если его задело, что Даниэль отказался проводить ритуал, он мог и приврать. В конце концов, Дан хоть и редко работал для кого-то, но был известен в определенных кругах. А может, именно поэтому и был.

— Это же вранье, — сказал Мэтт. — Хозяин магазина не видел Даниэля.

— Нет. Поэтому его свидетельство нельзя использовать. Но полиция копает в этом направлении.

Если вчера Мэтт не очень-то соглашался с Даниэлем, что им стоит выяснить, что произошло, то теперь причины казались серьезнее. А происходящее всё меньше нравилось.

Положив голову на руку, Хэйзел задумчиво посмотрела на Мэтта:

— Ты уверен, что твой брат не замешан?

— Конечно.

Хэйзел пожала плечами, как будто доверяла суждениям Мэтта — или ей всё равно. Возможно, если бы Мэтт сказал, что Даниэль убил Бена, Хэйзел бы ничуть не удивилась, и это никак не изменило ее настроения или восприятия. Отчасти можно позавидовать.

От еще одного кофе Хэйзел отказалась и вместе с Мэттом взяла обычный чай. Они быстро расправились с первыми чашками. На самом деле, Мэтт задумался и даже не заметил, как всё выпил. Он крутил чашку в руках, когда Хэйзел спросила:

— Умеешь гадать?

— Что?

— По чаинкам.

Мэтт покачал головой:

— Бабушка умела. Пока дед общался с лоа, она гадала на камнях и веточках.

— От деревьев, что ли?

— У нее был целый набор в мешочке. Она предсказывала будущее по виду дерева, которое вытаскивала.

— Звучит… забавно.

Мэтт улыбнулся:

— Так и было. Больше развлечение, нежели настоящее гадание. Хотя кое-что серьезное она тоже умела.

Воспоминания не были приятными. Остальная семья не очень-то хотела знать будущее, а вот Мэтт постоянно доставал бабушку. Пока она не сдалась и не зажгла свечи только для него одного, заставила вглядываться в темную воду и произносила древние ирландские слова, значения которых Мэтт не знал.

Ничего особенного или шокирующего бабушка не нагадала. Но Мэтту не понравилось само ощущение. Будто бы его жизнь заранее предопределена, и его действия ничего не значат. Он не мог с этим согласиться. И, кажется, до сих пор доказывал, что всё вовсе не так.

Он может обходиться и без «семейного наследия». Он сам выбирает будущее.

То гадание произошло незадолго до бабушкиной смерти. Мэтту исполнилось четырнадцать, и тогда весь его мир буквально ходил ходуном. Сначала Даниэль уехал в семинарию — точнее, во что-то вроде школы при семинарии, где и заканчивал старшие классы. А потом умерла бабушка.

— Мы чувствуем смерть одного из нас, — тихо сказал Мэтт. — Когда умирает кто-то значимый из Эшей или близкий. Когда его сердце останавливается, мы ощущаем этот момент. Знаем, что произошло. Когда бабушка умерла, я был в школе.

Не первая смерть на памяти Мэтта. Но когда погиб дядя, Мэтту было девять, и он даже не понял, что именно ощутил. К тому же… ну, смерть тогда не казалась концом. Дядю Мэтт видел потом пару раз уже призраком.

Он надеялся встретиться с бабушкой. Она обещала к нему прийти. Но так ни разу и не явилась.

Смерть забрала ее, и тогда-то Мэтт и осознал, что это насовсем. Призраки, которых он видит, вовсе не живые люди. Это воспоминания о них, обрывки личностей. Всё остальное стирает смерть.

Зачем ему видеть призраков? Они нереальны. Они… тоже обманывают.

— Ты ведь всегда их видишь? — неожиданно спросила Хэйзел. — И сейчас?