Двое из королевской гвардии Миры подошли и положили отрубленную голову на пол у ног Керины.
Желудок скрутило, особенно при виде выражения боли и ужаса, навсегда запечатлевшегося на лице Лоренса.
— Не волнуйся, дорогая. Твоя смерть будет намного медленнее и гораздо мучительнее. Потому что мне нужно узнать от тебя очень многое.
Адсил махнул в сторону Кроннеля и Ануяны.
— Что делать с этими двумя, моя королева?
Поджав губы, Мира повернулась к ним.
— Пока не знаю. Соберите всех советников и поместите их в относительно безопасное, но неприятное место, пока я не решу, какой будет их дальнейшая судьба.
Глава 13
Дэш устало вздохнул, сидя перед пылающим костром. Если раньше было тепло, то теперь, с наступлением ночи, в воздухе повеяло холодом.
Но что действительно возмущало — осознание причины, по которой убили его сестру.
Не потому, что она разозлилась на него и после ссоры в порыве гнева сбежала, и её настиг случайный охотник за трофеями или бандит. Ренату убила из-за рога — завистливая, мерзкая кляча, желавшая продать возможность убийства Верховного Короля.
Боль снова накрыла его. Боги, если бы только он мог вернуть тот последний миг...
То, что он сказал ей тогда...
Дэш так не думал. Он просто злился на её глупое упрямство и нежелание прислушаться к нему. Ему отчаянно хотелось верить, что и резкие слова, сказанные сестрой в ту ночь, тоже были лишь бравадой.
— Ты бессердечный ублюдок, Дэш. Неудивительно, что отец отослал тебя от нас. Тебе нет дела ни до кого, кроме себя, и никогда не будет!
Ничто в жизни не ранило его так глубоко, как эти слова. Никогда прежде Рената не говорила с ним таким тоном.
Потому что это были не её слова, а Керины. Дэш много раз слышал, как та шептала Ренате, будто он — бессердечный, неспособный ни о ком заботиться. Даже о собственной сестре. Что его сослали к кентаврам, потому что отец знал: он не способен на сострадание.
Рената была ещё жеребёнком, когда его отправили к Мире. Она не знала, почему это случилось, особенно потому, что никто не осмеливался говорить о том времени — времени, когда Дэш вернулся и сцепился с отцом.
Рената также не знала, что за мирный договор был тогда заключён. Он был нерушим — подписан кровью на плоти демона апбасвера.
Пока апбасвер жив, Мира могла попасть в его королевство только по приглашению.
Но тогда Дэш не думал ни о том, ни о причине, по которой сестра сорвалась на него в ссоре. Ярость и боль заслонили всё.
— Я не позволю тебе возглавить мою армию на стороне Лоренса и его мятежников. Мы не фессалийцы, и я не собираюсь вмешиваться в их политику. И не позволю тебе повести наших воинов на заклание в конфликте, который нас не касается — ни нас, ни единорогов в целом. Я не стану вторгаться в чужую страну только потому, что моя глупая сестра вообразила, будто умнее королевы, которая правит дольше, чем ты живёшь на этом свете. Ты идиотка, Рен, а не политик.
Дэш знал, как она болезненно воспринимает это слово — «идиотка». Их отец часто употреблял его в адрес Ренаты. Всю жизнь он сам избегал произносить его при сестре.
Но тогда она ударила по больному, и он ответил тем же. Сказанное сгоряча оскорбление лишь подстегнуло Ренату.
Ярость в её глазах будет преследовать его вечно.
— Ты трус, брат. Они сломили тебя при дворе Миры, и ты теперь даже боишься пересечь границы Фессалии!
Эти слова открыли дверь, к которой никто не должен был прикасаться.
После возвращения домой ему потребовались годы, чтобы успокоиться.
Он не был сломлен.
Скорее, Мира разбудила в нём демона, которого он до сих пор едва удерживал взаперти.
Когда Рената прошипела эти полные ненависти слова, в нём вспыхнула ярость такая, что он даже занёс руку — чтобы ударить её.
Никогда прежде он так не поступал. И это шокировало их обоих.
Но сестра задела его слишком глубоко. И Дэш до сих пор не понимал, как охваченный дикой яростью, он нашёл в себе силы остановиться.
С времён двора королевы Миры в нём не осталось трусости. Только кошмар — столь долгий и жестокий, что он до сих пор не даёт ему спать по ночам.
Он не мог доверять никому, кто стоял бы у него за спиной.
Единственное, чего он боялся, что поселившийся в его душе демон освободиться. А ещё его страшила мысль потерять контроль над ним.
Сокрытая в нём сила была смертоносной и даже он не знал её пределов.
И вот сказанные сгоряча слова Ренаты, едва не стали причиной срыва.
Дэш опустил руку и злобно посмотрел на сестру.
— Убирайся с глаз моих, Рен. И держись подальше, пока не научишься уважать меня. Всё, что я делал, — защищал и оберегал тебя. И если тебе этого мало — ты знаешь, где выход.
Это был последний раз, когда он видел её живой.
Последние слова, что они сказали друг другу.
Несколько часов спустя Керина пришла сообщить, что Рената ушла — якобы присоединиться к повстанцам-кентаврам.
Его охватила такая злость, что он даже не взял с собой армию или охрану. Даже не сообщил Риперу или Крази.
Он думал только об одном: добраться до Ренаты, пока с ней не случилось что-то плохое.
Вместо этого он нашёл её тело.
И крошечную брауни, которая хранила покой её останков.
Рыдая, крохотное крылатое существо сидело у её гривы. Если бы не всхлипы, каштановые волосы и глаза, он бы принял её за моль или бабочку.
Она отпрянула, когда на неё упала его тень.
— Я тебя не обижу, — сказал он. Очевидно, она не могла убить Ренату. Брауни слишком мала, чтобы отрезать рог. — Что случилось?
— О-о-они убили её, — всхлипывая, она высморкалась в ткань рукава, затем вытерла нос тыльной стороной ладошки.
— Кто?
— Л-л-люди, — она махнула на голову Ренаты. — Сказали, что её рог бесценен. Ч-ч-что он им нужен. Зачем убивать кого-то столь прекрасного?
— Не знаю, — его душили слёзы.
Приняв человеческий облик, он встал на колени и прижался к её шее.
— Я пыталась их остановить, но слишком мала. Они даже не заметили меня.
Ярость ослепила его, когда он сжал окровавленную гриву сестры.
— Они сказали, куда направляются?
— Аудерлия.
Позади раздался вздох Халлы — она только что догнала его.
Разъярённый и отчаявшийся, он передал ей тело сестры и отправился в погоню.
Пока его не остановила дракайна.
Тогда он думал, что Ренату схватили охотники за трофеями. Или враги. Или чародеи.
Теперь он знал: это был переворот.
Даже если бы он разрешил сестре взять армию, она не вернулась бы живой.
У Керины были другие планы.
Это его вина.
Ренату нельзя было спасти.
Осознание этого — одновременно боль и облегчение.
Но больше всего — гнев. Потому что изменить он мог только одно: их последний вечер.
Ему не следовало терять самообладание.
Не с младшей сестрой.
На него упала чья-то тень.
— О чём задумался? — Танис опустилась рядом.
Он тяжело вздохнул и бросил в костёр кусок дерева.
— Что сыграл на руку тем, кому не следовало. И как никто другой должен был это понять.
В попытке утешить Танис прижалась к нему.
— Не терзай себя, Зверь.
— Верно. Зачем мне это делать, когда вокруг и так хватает желающих. Наверное, трёх шагов пройти не нужно.
Она рассмеялась.
— Пока есть возможность, тебе нужно поспать.
— Наверное. Завтрашний день, несомненно, будет ещё длиннее и «веселее», чем сегодняшний.
На данный момент они были в безопасности, но это ненадолго. Щит Мартена обеспечит им защиту на ночь. И всё же они по-прежнему находились посреди вражеской территории.
Если их здесь найдут эльфы...
С Танис, даже в человеческом обличье, всё будет в порядке. Дэш сомневался, что они причинят ей вред.
А вот его точно узнают — и прикончат. Хотя какое-то время он смог бы им противостоять, в конечном итоге они победят. Его шкура станет отличной добычей, из которой сошьют обувь. Или сделают украшение для зала одного из трёх правящих монархов.
Дэш посмотрел на Танис.
— А ещё я думаю, что мне, как Верховному Королю, следовало быть терпимее к эльфам.
У неё глаза на лоб полезли.
— Что ты сделал эльфам?
Дэш бросил ещё одну ветку в костёр и вспомнил всё, словно это было вчера.
— Я отправил им гигантскую деревянную статую себя в виде единорога.
Танис нахмурилась.
— Ну… не так уж и плохо. Конечно, немного самовлюблённо, но не ужасно.
Дэш одарил её равнодушным, насмешливым взглядом.
— Статуя была вырезана из их священного материнского дерева.
Она ахнула, когда до неё дошёл весь кошмар содеянного.
— О, это ужасно, Дэш! Зачем, во имя Тринадцати Королевств, ты это сделал?
Он небрежно пожал плечами. Наверное, он должен был бы жалеть… но не чувствовал ни капли раскаяния. Разве что сейчас, когда ему вдруг понадобилась их поддержка — реакция будет чрезмерно жёсткой.
— Не смей пожимать плечами, Зверь. Скажи мне, о чём ты тогда думал.
Он устало выдохнул, прежде чем объяснить:
— Один из их принцев совершил набег на винокурню фей, напился их эля и в пьяном угаре поджёг рощу дриад. Тридцать пять получили серьёзные раны, но, к счастью, никто не умер. Когда я потребовал наказать виновника, его отец отказался. Сказал, что они — благородные эльфы. Что это был несчастный случай. И что дриады не так важны, как его наследие. Поскольку ни одна не умерла, он не видел причин для моего гнева. В конце концов, он заявил, что деревья — это просто деревья. А эльфы куда ценнее. Поэтому я решил… выразить своё мнение. Особенно учитывая, что эльфы — защитники леса. Если бы дерево было просто деревом...
Вздохнув, Танис прижалась лбом к его плечу.
— Ты чётко изложил свою точку зрения, Зверь.
— Верно. А заодно заимел врага, который по сей день мечтает разорвать меня на куски.
Танис покачала головой.