о пределами — способно вытолкнуть его сегодня из этой комнаты.
Её прикосновения исцеляли. Её близость приносила утешение, которого он не знал нигде больше. И пусть это делало его эгоистом — он не мог от неё отказаться.
«Она мне нужна!
Так просто. И так невозможно».
Танис уловила выражение его измученного взгляда. Ей показалось, что он вот-вот отстранится — уйдёт в свои внутренние бастионы.
Но вместо этого он развязал шнуровку, снял брюки и лёг рядом. Танис вздрогнула, увидев его обнажённое тело.
Сила и грация в нём поражали. Она изнывала от желания. Хотела только его. Даже зная, что будущее для них невозможно.
Хотела раствориться в нём. Отдаться без остатка. Утешить. Успокоить. Дать всё, чего он жаждет.
Дэш потянулся к шнуровке её платья, медленно распуская её, пока не увидел перед собой обнажённую грудь. Его лицо потемнело от желания. Танис вздрогнула под его жадным взглядом.
Она застонала, когда он провёл ладонью по набухшим соскам, с наслаждением изучая их, прежде чем сжать один пальцами. Приятное тепло разлилось по её телу, заставив её сжать зубы.
Танис тоже хотела прикасаться к нему — так, как не прикасалась ни одна женщина. Ей хотелось, чтобы он понял: для неё он — лучший.
Что его доброта значила для неё всё. Что она дорожит каждым мгновением рядом с ним.
Он коснулся губами её шеи, и горячее дыхание обожгло кожу. Восхитительно. Сладко. Дэш научил её жаждать его — и это пугало.
Иногда ей казалось, что ещё чуть-чуть — и она забудет, что была драконом. И захочет остаться человеком.
Нелепо.
Но, несмотря на это, она скользила руками по его телу, наслаждаясь каждым мужественным, твёрдым изгибом. Его щетина слегка царапала её кожу, а запах кружил голову.
Дэш дрожал от силы переполнявших его чувств. Она коснулась чего-то в нём настолько глубоко, что он и не подозревал о существовании этих струн. Заглянув в её тёмные, драконьи глаза, он увидел небо. Ни одна женщина не прикасалась к нему так. Никому он не позволял такой близости.
Никогда не осмеливался мечтать об этом.
Танис отдалась ему — целиком и полностью.
Он пил её нежность, ощущая на губах вкус доброты, которую он искал и не мог обрести. Глядя на неё, он почти верил в ангелов.
Дэш перевернулся, прижав ладонями её лицо — просто чтобы смотреть в её глаза и видеть те сокровенные обещания, что таились в их глубине.
Но верить им было опасно.
Что у них может быть общего? О каком совместном будущем могла идти речь?
Разные виды. Разные миры.
Достаточно вспомнить судьбу его родителей. Хотел бы он, чтобы у него были дети, которых боялись бы и презирали, как его самого?
Или как Рипера?
Именно поэтому он никогда не хотел детей. Он не знал, что унаследуют они от его матери. Наоми из Тенмару обладала такой силой, рядом с которой даже Мартен казался беспомощным.
Его отец — даже он — временами боялся её. И Дэш его понимал.
Мать была единственной, кто мог соперничать с Мирой по жестокости.
Наверное, именно её сила сделала его рог чёрным.
И помогла выжить в плену.
Но думать об этом рядом с Танис было невыносимо.
Она повернула голову и поцеловала его ладонь. Этот жест потряс его. Он смотрел, как она покрывает поцелуями его пальцы, поднимаясь к губам.
Он закрыл глаза, стянул с неё платье и ощутил её обнажённое тело рядом.
Танис застонала, почувствовав жар его кожи. Её накрыла волна желания.
Дэш осторожно перевернул её, расположился между её ног и поцеловал её. Его твёрдый член прижался к её бедру.
Быть такой беззащитной перед ним — странное чувство. Но в то же время — естественное.
Она провела руками по его щекам, зарылась в волосы, встретилась взглядом с пламенной жаждой в его глазах.
— Я так рада, что ты со мной, Зверь... — прошептала она.
Боль и удовольствие вспыхнули в его взгляде. Он смотрел на неё, будто боялся проснуться.
Танис замерла в ожидании.
Его мышцы напряглись под её ладонями. Он провёл рукой по её щеке. Между ними вспыхнуло молчаливое взаимопонимание. Бесценный момент единения душ.
А потом он наклонился и поцеловал её. Глубоко. Сжигающе. Страстно. И вошёл в неё.
С каждым движением Танис ощущала, как он заполняет её — твёрдый, сильный, живой.
Она двинула бёдрами, впуская его глубже, её тело сжалось вокруг него. Дэш зарычал от удовольствия — и это только подстегнуло её.
Он замер — любуясь ею, желая научить: страсти — без страха, без стыда. Он хотел, чтобы она не просто принимала, но жаждала.
Хотел стереть из её памяти страх. Заменить его новым: ярким, волнующим, смелым опытом — чтобы она, как и он, сгорала от страсти.
Он видел, как Танис раскрепощается, как познаёт свою сексуальность.
И это доводило его до исступления.
Она больше не была робкой. Почти дикой в своём желании — и ничто не доставляло ему большего наслаждения.
Дэш зарычал и вошёл глубже. Они застонали вместе.
Никогда в жизни он не надеялся на такую ночь.
Быть с женщиной — и знать, что она хочет его. Просто его. А не титул, не золото. Только его.
Её рыжие волосы разметались по подушке. Ореол огненных кудрей и неземная красота обладательницы затуманивали разум сильнее любого заклинания.
Для него не было большего удовольствия, чем чувствовать её рядом.
Танис провела руками по его груди, плечам, волосам. Он обнял её, медленно начал двигаться.
Нежно. Глубоко. Жадно.
Танис обвила его руками, наслаждаясь каждым толчком, каждым вздохом. Их дыхание учащалось. Она выгнулась навстречу ему, целовала его плечо, жадно вдыхала запах его кожи.
Он ускорил ритм. Всё глубже. Всё ярче. Кожа к коже.
Голова кружилась от ощущений. Его дыхание ласкало шею.
Страсть достигала апогея. Со стоном с её губ сорвалось его имя. Остатки контроля исчезли.
Её тело не выдерживало.
И, когда ей казалось, что она не справится с этим огнём, волна экстаза накрыла её. Она вскрикнула от удовольствия.
Дэш зарычал, чувствуя, как она сжимает его. Он впился в её губы, отпуская остатки контроля. Последним толчком он полностью заполнил её, оргазм накрыл его, сметая всё.
Он отдал ей ту часть себя, которую не дарил никому.
Дэш лежал, не двигаясь, сжав её в объятиях. Мгновение — или вечность.
— Это всегда так... невероятно? — прошептала она.
— Только с тобой.
Она вглядывалась в его лицо.
— Клянусь, Танис. Обвини меня в чём угодно. Только не во лжи.
А когда дыхание успокоилось и здравый смысл вернулся, он понял: ему не следовало заниматься с ней любовью.
Снова.
Но, взглянув в её лицо, он увидел то, чего ждал всю жизнь.
И всё, что ему оставалось — найти в себе мужество это принять.
Если бы только это было так просто.
Он боялся своих чувств. Каждый раз, глядя на неё, всё, что он когда-то похоронил в себе, всплывало.
Он начинал жаждать того, чего не имел права желать.
Дом. Семью.
Любовь.
— Любовь? К тебе? Ты беспородный демонический ублюдок. Кто вообще нуждается в твоей любви?
Голос отца до сих пор звучал в его голове. Несмотря на то, что он давно похоронил Кратуса.
Иногда смерть — это ещё не конец.
Не в силах дышать, он с неохотой отстранился от неё, встал и оделся.
— Дэш?
Звук её голоса пронзил его насквозь. Он остановился в дверях, разрываясь между желанием вернуться в постель, заключить её в объятия и никогда не отпускать — и страхом перед её возможным отказом, от которого ему хотелось сбежать, как испуганному жеребёнку.
Впервые в жизни он предпочёл отступить.
— Я вернусь через несколько минут.
Не зная толком, куда идти, Дэш вернулся в большой зал, где обнаружил Рипера, сидящего в одиночестве за столом с лепёшкой, пирогом и кубком эльфийского эля.
— Ты знаешь, что это, — Дэш указал на кубок, — может быть смертельно опасно для других видов?
Рипер даже улыбнулся.
— Меня это пока не убило. Посмотрим, сколько я смогу выпить, прежде чем это случится.
Покачав головой, Дэш сел рядом.
Рипер осушил кубок и налил ещё.
— Почему ты вернулся?
— Из-за глупости, — Дэш взял пустой кубок и наполнил его до краёв.
Рипер хмыкнул, наблюдая за ним.
— Ну… если ты всё это выпьешь, то оставь свои глупости при себе. У меня своей хватит с лихвой.
Проигнорировав колкость, Дэш залпом осушил кубок, затем налил себе ещё.
— Со стороны мы, наверное, выглядим забавно, не находишь? — вздохнул Рипер.
Теперь он пил медленно, мелкими глотками.
— Почему?
— Мы оба мучаемся из-за своего замечательного прошлого.
Дэш вздрогнул, как будто кто-то вслух озвучил его собственные мысли. Он разделял с братом вину и боль. Знал, как тяжело прошлое давило на израненную совесть Рипера, потому что чувствовал то же самое.
— Ты сейчас думаешь о Ютаке?
— Я каждую ночь о нём думаю. Его лицо преследует меня всякий раз, когда я пытаюсь заснуть.
— Понимаю, — Дэш налил себе ещё эля. — Я вижу лица всех, кого мы потеряли. Они будто стоят перед глазами.
Он сделал глоток, стараясь не думать о детях, которых с радостью убила Мира.
Рипер покрутил в руках кубок.
— По крайней мере, большинство из них были незнакомцами, а я убил родного брата.
Дэш поморщился. Ютака был их единоутробным братом, рождённым в результате очередного увлечения их матери, но он не собирался поправлять Рипера. Для него Ютака был таким же родным, как для самого Дэша — Рената.
Семья есть семья. А они оба потеряли слишком многих.
Дэш отодвинул стул, чтобы посмотреть брату в глаза.
— У тебя не было выбора. Ни воли, ни права. Ты не сделал ничего плохого.
— И всё же он умер из-за меня.
— Это не твоя вина, — повторил Дэш. Он сочувствовал Риперу и отдал бы всё, лишь бы снять с него эту боль.
Но ничто и никогда не сможет её унять.
Когда они сбежали из-под стражи Миры, Ютака заметил летящую в Рипера стрелу. Прежде чем кто-либо успел понять, что началась засада, Ютака толкнул Рипера на землю, и стрела, предназначенная старшему брату, пронзила его самого.