– И какие же это желания? – Итан сердито взглянул на Гипаксию.
– Ты хочешь, чтобы прекратилась диктатура Сабины. Но никто, кроме тебя, не в состоянии лишить ее власти.
Итана замутило.
– Я не хочу вести за собой. Никого.
Гипаксия посмотрела на него так, словно видела насквозь. Разочарование, сквозившее в ее словах, пробрало Итана до самого сердца.
– Сейчас весь этот спор бесполезен. Мы даже не знаем, действует ли противоядие.
Она смотрела на пузырек с прозрачной жидкостью.
Итан знал: она не остановится и проверит действие на себе.
Игра в солнечный мяч научила его не выдавать своих намерений до последнего мгновения. И сейчас Гипаксия никак не ожидала, что он схватит пузырек и проглотит содержимое. Когда это случилось, она бросилась к Итану. В широко раскрытых глазах застыла тревога.
Итан провалился в темноту.
Это было его тело… и одновременно что-то большее, чем его тело.
Изменился волк в нем, он сам. Изменилась его сила. Казалось, он способен за один прыжок одолеть расстояние между континентами.
Итан открыл глаза. Неужели мир всегда был таким четким и ясным? А в морге всегда так остро пахло антисептиком? Из одного ящика шел отвратительный запах гниющего тела. Интересно, этот труп появился здесь недавно? Или лежит уже давно?
И совсем другие запахи – лаванды и эвкалипта…
Он увидел Гипаксию. Она стояла на коленях, смотрела на него и тяжело дышала.
– Итан…
Мгновение – и он превратился в волка. Ведьма испуганно отползла. Никогда еще его превращения не были столь быстрыми.
Еще мгновение – и он вернул себе гуманоидный облик.
Появилась легкость движений. Быстрота, сравнимая с ветром. Что-то изменилось, что-то стало…
Его кровь завыла на невидимую луну. Он скрючил пальцы, и когти заскребли по полу.
– Итан, – прошептала ведьма.
– Сработало. – Это слово отзывалось эхом из всех углов морга. Нет, из всех углов мира. – Паразит исчез. Я это чувствую.
Он не понимал, каким образом исчез барьер, существовавший в нем с рождения. Тот, что велел ему не высовываться, подчиняться… Барьер рассыпался в прах. Осталось лишь ощущение собственной, ничем не сдерживаемой власти.
Возникла пустота, которая быстро заполнялась растущей, клокочущей силой.
Итан протянул руку и приказал проявиться тому, что находилось у него под кожей. На ладони появились снег и лед. Они лежали и не таяли.
Получается, он теперь способен вызывать снег. Магия пела в нем, исполняя какую-то странную древнюю мелодию.
Волки не обладали подобной магией. Ни в этом веке, ни в далеком прошлом. Они имели телесную силу, способность превращаться, но магии природных стихий у волка быть не должно. Однако она была. Поднималась, заполняя место, где еще недавно обитал паразит. А он кормил паразита, даже не догадываясь об этом.
– Нужно поскорее снабдить противоядием наших друзей, – решительно заявил Итан.
– И как ты собираешься это сделать? – с мрачной улыбкой спросила Гипаксия.
Итан смотрел на дверь морга:
– Настало время мне заняться планированием.
– Только мою дочь могло угораздить притащить нас в Нену, – ворчала Эмбер, дрожа всем телом. Холод здесь был такой, что даже у Ханта перехватило дыхание. – Почему нельзя было это сделать где-то в другом месте? На тех же Корональных островах?
– Мама, Северный Разлом потому так и называется, что находится на севере, – стуча зубами, ответила Брайс.
– Есть же какой-то южный, – не сдавалась Эмбер.
– Там еще холоднее, – сказала Брайс и посмотрела на Ханта и Рандалла, прося их поддержки.
Хант усмехнулся, невзирая на жуткий мороз и завывающий ветер, ударивший по ним сразу же, стоило открыть дверцу вертолета.
Подлететь ближе не представлялось возможным. Путь преграждала массивная черная стена, тянущаяся на мили в обоих направлениях, чтобы затем повернуть на север. Воздушное пространство над стеной охранялось заклинаниями. Ханту доводилось видеть карты, и он знал, что стена опоясывает круг с диаметром в сорок девять миль (семь раз по семь – самое священное из всех священных чисел). В центре круга, на каменистой заснеженной равнине, находился окутанный туманом Северный Разлом. Целая сеть заграждений защищала Мидгард от Разлома и, соответственно, от Хела.
– Нам лучше не маячить здесь. Идемте. – Рандалл указал на тяжелые ворота в стене.
– Что-то не видно часовых, – удивился Хант, идя рядом с Рандаллом. Он не раз мысленно поблагодарил Фьюри Акстар за умело подобранное снаряжение. – А их тут должно быть не менее пятнадцати.
– Может, не выдержали жуткого холода и сидят у себя в караулке? – предположила Брайс.
Холод пробирал ее даже сквозь несколько слоев полярного одеяния.
– Здешние часовые – сплошь ангелы имперской породы. Эти никогда не покидают пост, – ответил Рандалл, плотнее завязывая капюшон куртки, отороченный искусственным мехом. – Если их не видно… это плохой знак.
Рандалл снял с плеча винтовку.
– Не откажет на здешнем морозе? – поинтересовался Хант.
– Моли богов, чтобы не отказала, – проворчала Эмбер.
Но Хант, поймав взгляд Брайс, привел свои молнии в состояние полной готовности. Он не сомневался, что и она пробудила звездный огонь. «Хоть руки не будут мерзнуть», – подумал он. Теперь, когда к прежней силе Брайс добавилась сила Тейи… Хант не знал, хочется ему увидеть звездный огонь в действии или лучше обойтись без этого зрелища.
– Вдруг это ловушка? – спросила Эмбер, когда они подошли к высоченным воротам и явно пустому караульному помещению.
Хант заглянул в заиндевелое окно, затем рванул дверь. Та плотно примерзла. Пришлось применить силу. Внутри все было покрыто инеем: стулья, аппаратура, бак с питьевой водой.
– Похоже, охрана ушла отсюда не час и не два назад, – сказал он.
– Не нравится мне все это, – призналась Эмбер. – Слишком уж легко мы сюда проникли.
Хант оглянулся на Брайс. У нее от холода слезились глаза, а кончик носа покраснел. При такой температуре через десять минут наступит обморожение. Если они с Брайс быстро восстановятся, то человеческие тела Рандалла и Эмбер могут не выдержать…
– Попробуем нагреть помещение, – сказала Брайс. Не снимая перчаток, она сковырнула иней с распределительного щита. – Надеюсь, обогреватель заработает.
Эмбер выразительно посмотрела на дочь, прекрасно понимая, что Брайс и Хант намеренно молчат о более серьезных бедах, чем обледенелое караульное помещение. Но оставаться на морозе было еще хуже, и она вошла.
Из нескольких обогревателей удалось запустить только один. Остальные насквозь промерзли и не желали включаться. Но и одного хватило, чтобы согреть тесное помещение. Оставив родителей в караулке, Брайс с Хантом снова вышли наружу, чтобы обследовать стену и ворота.
– Думаешь, это ловушка? – спросила Брайс сквозь толстую шерсть шарфа, натянутого на самый нос.
В караульном помещении нашлись полярные очки, делавшие картину окрестностей предельно четкой. Брайс надеялась, что доставшиеся Ханту позволяли ему столь же ясно видеть все вокруг.
– Не припомню, чтобы караулка на Северном Разломе когда-нибудь пустовала. Либо это действительно ловушка, либо с часовыми что-то случилось.
– Может, Аполлион решил оказать нам услугу, послал сюда горстку лазутчиков смерти и очистил для нас поле деятельности? – Стоило ей произнести имя принца-демона, как даже ветер стих. – Знаешь, а мне почему-то не страшно.
– Мы попали очень далеко на север, – напомнил Хант, оглядывая местность. – Здесь свои особенности. Слышала, наверное, что вблизи Разлома нельзя произносить его имя. Обычно все считают это обычной пугалкой. А может, так оно и есть.
Брайс не решилась повторить эксперимент. Подойдя к воротам, она коснулась их ладонью.
– Я слышала, что в саму стену и в металл ворот добавлена белая соль.
Для защиты от Хела.
– Белая соль не помешала демонам просочиться в наш мир, – заметил Хант. Брайс попыталась увидеть, какое у него выражение лица, но не смогла: мешали натянутый до носа шарф и полярные очки. – Я достаточно поохотился на демонов и убедился, что стена не такая уж и прочная. Да и часовые особой стойкостью не отличаются.
– Хорошо еще, нам не пришлось обманывать бдительность часовых. Об этом вообще думать не хочется.
Хант промолчал, что лишь усилило тревогу Брайс.
– И как мы проникнем за ворота?
– Ничего сложного, – сказал Хант. – В караулке есть кнопка.
– В кои-то веки все проще простого, – пихнула его локтем Брайс.
Порыв ледяного ветра ударил ей в спину и словно толкнул на стену. Утепленная одежда и белье не спасали – холод все равно пробирал до костей.
– Надо трогаться, пока не стемнело, – поторопил ее Хант. Солнце, и так висевшее невысоко над горизонтом, уже начало опускаться. – Светлое время здесь длится считаные часы.
– Брайс! Хант! – крикнул им из караулки Рандалл. – Идите сюда! Вы должны это видеть.
Когда они вошли внутрь, родители Брайс безотрывно смотрели на монитор.
– Запись с камер наблюдения, – пояснила Эмбер, ткнув дрожащим пальцем в изображение.
Брайс сразу поняла, что рука матери дрожит вовсе не от холода. Эмбер нажала клавишу, и запись ожила.
– Так это… – выдохнула Брайс.
– Нужно идти к Разлому! – рявкнул Хант. – И немедленно!
71
– Учти, волчонок: если сунешься в Логово без позволения предводителя или Сабины, ты – покойник.
– Знаю, – буркнул Итан, наполняя очередной ящик упакованными древностями.
Сейчас, когда в импровизированной лаборатории Гипаксия разрабатывала противоядие, эта работа показалась ему особенно тупой и скучной. Несколько минут назад он ворвался в кабинет Джезибы, торопясь сообщить потрясающую новость. Однако колдунья почему-то не пришла в восторг и холодно предложила одновременно поработать руками и языком. Итан был вынужден подчиниться.