– Я не об этом, – проворчала Брайс, усаживаясь на скрипучую кровать с бугристым матрасом. – После того, как всех бойцов Офиона… уничтожили. – Она подавилась последним словом. – Откуда нам знать, не ведется ли за домом слежка? Сам понимаешь, в каком сейчас состоянии Лидия. Она могла что-то недоучесть.
– Дек и Флинн несут дежурство. – Хант тоже присел на кровать, которая уже не заскрипела, а застонала. – Думаю, мы здесь неплохо отдохнем.
Брайс рассеянно водила пальцами по лицу.
– Сомневаюсь, что я вообще сегодня усну.
Скоро их видео разлетится по электронной сети. А вслед за трансляцией на Вечный Город двинутся силы Хела. Оставалось лишь молить богов, чтобы армии союзников оставались незамеченными вплоть до самого последнего момента. Брайс об этом позаботилась.
– Хочешь вместо сна заняться чем-то другим? – спросил Хант, выразительно пошевелив бровями.
Невзирая на тяжелый груз забот и неопределенность завтрашнего дня, Брайс усмехнулась:
– Например?
Она прилегла, опираясь на локти. Кровать издала очередной жалобный стон.
– Уфф! – поморщилась Брайс. – Если кто и сомневался, что мы с тобой будем трахаться до потери пульса, кроватка сразу оповестит.
Хант улыбнулся одними губами и потянулся к губам Брайс. Но глаза ангела оставались мрачными.
– Я настроен на бурный секс, – объявил он, дотрагиваясь до талии Брайс и норовя слегка укусить ее за губу. – Возможно, это наша последняя ночь.
– Нет. – Брайс закрыла ему рот, почувствовав, как ей сдавило горло. – Не говори так.
Хант чуть отодвинулся. Его взгляд был невыразимо нежным.
– Куинлан, мы обязательно выживем. Все. Обещаю.
Брайс подалась вперед, провела губами по его губам.
– Сейчас я не хочу думать о завтрашнем дне.
– Тогда о чем ты хочешь думать?
Брайс провела языком по его сомкнутым губам, и они послушно разошлись. Она просунула язык внутрь, на вкус ощущая то, что называлось Хантом – ее мужем и истинной парой.
– Я хочу думать о тебе, – сказала она, водя руками по его мускулистой груди и каменному животу. – О том, как ты лежишь на мне.
Хант вздрогнул, наклонил голову. Брайс поцеловала его в лоб – там, где еще недавно чернела ненавистная татуировка раба. Он и подумать не мог, что сам от нее избавится.
Рука Брайс опустилась ниже – к его черным джинсам и выпирающему бугру.
– Я хочу думать, как это входит в меня, – сказала она, обхватив бугор.
Хант вполголоса выругался и, повернув Брайс, уложил на спину.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Она потянулась к его лицу. Их глаза встретились.
– Я люблю тебя больше, чем кого-либо в этом мире и во всех остальных.
Хант закрыл глаза и поцеловал ее в висок.
– Я думал, ты скажешь: «Никаких прощаний».
– А это не прощание. – Теперь руки Брайс скользили по бархату его крыльев. – Это правда.
Губы Ханта нашли ее шею и слегка закусили жилку, подрагивающую от пульса.
– Ты знаешь, что ты мой лучший друг? – Он слегка приподнялся, глядя на нее. Ее звезда невольно вспыхнула. – В смысле, ты моя жена и истинная пара… знаешь, мне и сейчас странно произносить эти слова. Но одновременно ты и мой лучший друг. Я и не мечтал, что у меня появится лучший друг.
Она водила пальцами по его сильному подбородку и щекам.
– После Даники я и не думала… – У нее защипало глаза, и она снова поцеловала Ханта. – И ты, Хант, мой лучший друг. Ты спас меня. В буквальном смысле, но еще… – Брайс дотронулась до сердца и звезды на груди: еще одно напоминание о весне, обо всем, что тогда происходило между ними, о словах, сказанных во время их телефонного разговора, который она считала последним. – Вот здесь.
Хант пристально смотрел в ее глаза. В них было столько любви, что та захлестывала Брайс, выплескивалась наружу, смывая все страхи и ужасы предстоящей ночи и завтрашнего дня. Сейчас существовали только они – Брайс и Хант. Только их души и тела. Остальное не имело значения.
Просто Хант. И просто Брайс.
Она опять поцеловала Ханта, и на этом все разговоры прекратились.
На каждое движение ее языка Хант отвечал своим. Даже тяжесть его тела вызывала только радость, покой и ощущение дома. Да, он был домом. Телепортировавшись к нему на подводный корабль, Брайс в этом убедилась. Домом для нее было не здание, не местность, а он – там, где находился Хант, и был ее дом. Если понадобится, она его разыщет в самой далекой галактике.
Хант нежно, с любовью, освободил Брайс от ее рубашки с длинными рукавами. Зато его черную рубашку она буквально сорвала у него с плеч.
Хант усмехнулся, расстегнул пояс, затем молнию джинсов.
– Какая нетерпеливая!
Брайс двигала плотно сведенными бедрами. Ей требовались эти ощущения, особенно когда его внушительный член вырвался на свободу и…
– Игнорируешь трусы? – усмехнулась Брайс.
Хант тоже усмехнулся:
– То, что имелось на складе «Коня Глубин», было слишком мало для меня. – Он взял член в руку, несколько раз сдвинул пальцы вперед-назад. Увидев блестящую капельку на головке, Брайс застонала. – А теперь, Куинлан, посмотрим, что за белье у тебя.
Глаза Ханта потемнели от желания. Он приспустил легинсы Брайс. Она приподняла бедра. Кровать отозвалась верещанием пружин. Ханта это рассмешило.
Но смех тут же смолк, стоило Ханту увидеть вишнево-красные трусики-стринги.
– Интересно, на борту «Коня Глубин» все женское белье такое?
– Это авалленский трофей, – пояснила Брайс, окончательно сбрасывая легинсы. – Позаимствовала в замке Морвена. Там стояли целые коробки, и все нераспакованные.
От громогласного смеха Ханта звезда на ее груди снова вспыхнула. Через мгновение у Брайс перехватило дыхание – Хант обхватил ее колени и широко развел ей ноги.
– Если бы этот придурок остался жив, я бы послал ему благодарственное письмо.
Хант приложился губами к стрингам и жарко выдохнул.
– Ну и ну, Куинлан! Кто бы мог подумать… – пробормотал он.
Брайс запустила руку в его шелковистые волосы. Он водил пальцем по ее лобку, прикрытому тонкой вишнево-красной тканью.
Брайс уцепилась за стринги, намереваясь сдернуть их одним движением.
Хант не позволил. Он снимал трофей с мучительной медлительностью. Брайс зарычала, но Хант покрутил стринги на пальце и лишь потом отбросил их.
– Не хотелось портить этот образец высокой моды.
– Я тебя попорчу, если ты сейчас же в меня не войдешь, – пробормотала Брайс, еще шире разведя ноги.
От неукротимого желания, от такого же неукротимого телесного голода на лице Ханта Брайс едва не испытала оргазм. Особенно когда он с невероятной медлительностью поднял на нее глаза, в которых сверкали молнии.
– Хант! – взмолилась она.
Он обхватил ее бедра, приподнял над матрасом и повернул в нужную позу, после чего плавно и неторопливо вошел в нее.
Брайс застонала, приняв в себя его член, заполнивший, казалось, все внутри. Ее пальцы впились в тугие ягодицы Ханта и замерли. Она наслаждалась их позой, тяжестью его тела.
– Ну почему? – прошептал он, утыкаясь ей в волосы. – Почему каждый раз это так обалденно?
Ее пальцы вонзились глубже, требуя от него движений. Хант почти вышел из нее, но тут же сильным толчком вошел снова, вызвав еще один стон.
– Тебе нравится так? – Хант играл ее бедрами. – Нравится, когда мой член целиком в тебя входит?
В ответ Брайс могла лишь кивнуть. Хант наградил ее новым мощным толчком, отчего у нее перед глазами замелькали звезды.
Нет, это были… настоящие звезды – они танцевали вокруг, заполняя все пространство комнаты.
– Куинлан, – прошептал Хант, изумленно глядя на проплывающие звезды.
Но Брайс требовались его новые толчки. Она жаждала продолжения. Она сжала левую грудь и стала крутить отвердевший сосок.
– Боги! – вырвалось у Ханта, и он вошел в нее с такой силой, что обоих приподняло над кроватью.
Еще толчок, и на его плечах, вдоль крыльев, засверкали молнии; словно корона, они обвили огненным ободом лоб.
Брайс вытянула светящуюся руку. Молнии Ханта оплели ее пальцы, слегка покусывая их.
Хант снова вышел из нее. Она протестующе застонала, но тут же была вознаграждена. Хант перевернул ее на живот. Теперь член входил в нее с заметным усилием, и Брайс едва сдерживалась…
Из Брайс хлынул звездный свет. Молнии Ханта заскользили по ее спине. Оба приближались к кульминации.
– Хант! – вскрикнула она, ощущая совсем близкий оргазм.
Его пальцы впились ей в бедра.
– Брайс, кончи для меня, – прошептал Хант.
Оргазм накрыл ее внутри и снаружи. Звездный свет стал ярче, залив всю комнату. Хант продолжал толчки. Его молнии потрескивали у нее между бедрами. Они проникли ей в кровь. Брайс и Хант растворялись в общем свете и общей силе.
Он успел хрипло вскрикнуть, и сейчас же все внутри лона Брайс наполнилось горячей спермой. Это вызвало у нее новый оргазм. Ощущать Ханта так глубоко внутри себя, чувствовать, что ты принадлежишь ему…
Его пальцы скользнули к ее клитору и закружили по нему, усиливая оргазм. Брайс выгнула спину, прижавшись к его груди. А его пальцы продолжали двигаться. Это был верх наслаждения, волны которого обдавали ее и исходили из нее.
Потом мир затих, свет стал меркнуть. Оба стояли на коленях на постели. Брайс прислонилась спиной к Ханту. Одна его рука покоилась у нее между ног, другая обнимала талию. Он без конца целовал ей уголок между шеей и плечом.
– Брайс, – шептал он, утыкаясь губами в ее кожу и касаясь грудью ее спины. – Брайс.
Рука Брайс скользнула к лобку и накрыла руку Ханта, словно желая остановить время, чтобы не было никакого завтрашнего утра.
Хант вздрогнул и снова ее поцеловал.
– Я могу… Я способен чувствовать тебя. Словно ты во мне.
Брайс обернулась. Ей хотелось увидеть его ошеломленное лицо.
– Это как будто та часть тебя, что… Сотворенная, или как ты там это называешь, – выдохнул он. – Она во мне. Словно часть тебя перешла ко мне и обосновалась там.