Этот мир был реальным.
– Куинлан.
– Мы мертвы? – спросила у Джезибы Брайс.
– Да.
– А остальные?
– Живы… кроме астериев. – Колдунья усмехнулась. – Благодаря тебе.
Брайс улыбнулась и почувствовала, как улыбка разлилась по телу.
– Хорошо, – пробормотала она, набрав полные легкие замечательного свежего воздуха. – Хорошо.
В воздухе ощущался привкус соли, намекая на близость моря.
– Куинлан, – сказала Джезиба. – Тебе надо возвращаться.
– Возвращаться? – не поняла Брайс. – Куда?
– К жизни, – привычно раздраженным тоном ответила Джезиба. – По-твоему, зачем еще я здесь? Я обменяла свою жизнь на твою.
– Как ты сказала? – заморгала Брайс. – Почему?
– Холстром посвятит тебя в подробности моего существования. А сейчас лишь скажу… – Джезиба подошла к ней и взяла за руку. – Архезианский амулет на твоей шее предназначался не только для защиты от моих книг и демонов. Он дает связь с Мидгардом.
Брайс посмотрела на тонкую золотую цепочку, оканчивавшуюся несколькими кружками, соединенными между собой. Это и был амулет.
– Я что-то не понимаю, – призналась она.
– Изначально амулеты принадлежали жрицам-библиотекаршам Партоса. Каждый был наполнен планетарной магией Мидгарда. Это невероятно древняя магия. Каждый мир обладает такой магией. Надо лишь знать, куда смотреть.
– И что?
– А то, что Мидгарду известно о твоих действиях… в той мере, в какой планета обладает разумом. Мидгард знает, что ты освободила Аваллен. Ты сделала это не из желания завладеть островом, а потому что сочла это справедливым.
Увидев изумленное лицо Брайс, Джезиба сказала:
– Чему ты удивляешься, Куинлан? Я знаю, какой мягкосердечной ты порой бываешь.
Колдунья говорила сухо, но выражение ее лица было непривычно нежным.
– Как мои действия связаны… – Брайс обвела пространство вокруг них, – со всем этим?
– В благодарность за то, что ты сделала для Мидгарда, нам позволяется совершить этот обмен.
– Обмен? – переспросила Брайс, до сих пор не понимая слов колдуньи.
Не отвечая ей, Джезиба продолжила:
– Книги Партоса теперь твои. Бережно их храни. И пусть их содержание станет доступным миру.
– Как вышло, что ты… и почему ты…
– Когда-то сто тысяч человек отправились в Партос спасать книги. Спасать от астериев знания, накопленные за многие века. Все знали, что назад они не вернутся. Мне в тот день пришлось бежать, спасая часть книг. Я бежала от родных и друзей. Они сражались, чтобы выиграть для меня время. – Глаза Джезибы сверкнули. – Сегодня ты полезла в портал и тоже знала, что не вернешься. Но сегодня я могу предложить то, что не могла тогда, много тысяч лет назад. Мои родные и друзья давным-давно мертвы, однако я знаю: и они тоже с радостью сделали бы тебе такое предложение. Считай это нашей общей благодарностью за освобождение Мидгарда.
В голове Брайс лихорадочно замелькали мысли. Значит, Джезиба была на Партосе, когда там уничтожали библиотеки?
– Книги теперь твои, – повторила Джезиба. – И все экспонаты галереи тоже. Все необходимые документы уже подготовлены.
– Но как ты узнала, что меня занесет в портал?
– Твоя склонность к самопожертвованию – одна из наихудших, с какими мне доводилось сталкиваться. Я почувствовала, что сегодня может понадобиться мое вмешательство. – Колдунья подняла голову к синему небу и улыбнулась самой себе. – Возвращайся домой, Брайс. Здешний мир будет тебя ждать, когда настанет твой срок.
– Моя душа…
– Свободна. Король Подземья мертв. Холстром расскажет тебе и об этом.
У Брайс защипало глаза.
– Я… я не понимаю. Я была счастлива отдать свою жизнь… Не то чтобы счастлива, но готова добровольно…
– Знаю. – Джезиба сжала ей руку. – И потому я здесь. – Она указала на светящуюся арку за спиной Брайс, чем-то напоминавшую ворота Города Полумесяца. – Ангел ждет тебя, Куинлан.
Ангел. Хант.
Дорогое ей существо, оставленное в мире живых. Это его она потом пыталась найти, из-за него колебалась…
– Здешний мир будет тебя ждать, когда настанет твой срок, – повторила Джезиба и кивнула в сторону зеленых холмов. – Мы все будем тебя ждать, когда ты сочтешь, что готова сюда прийти.
Вдалеке, на одном из холмов, стояли семеро.
Брайс узнала их по очертаниям тел, по росту и сиянию вокруг них. Она сразу выделила Коннора, стоявшего позади. А впереди, подняв руку…
Брайс заплакала. Из нее вырвался поток любви и искренней радости: она подняла руку и помахала, ответив на приветствие Даники.
Даника здесь, со всеми. В безопасности, окруженная любовью.
Ветер принес слова, посланные душой подруги ее душе:
«Зажигай, Брайс».
Смеясь и плача, она крикнула в зеленое пространство равнины и холмов:
– Зажигай, Даника!
Ветер донес ей смех волчицы. Над плечом Даники появился яркий огонек, и Брайс сразу узнала, чей это огонек…
Она послала Лехабе воздушный поцелуй. Затем, смахнув слезы, опять повернулась к Джезибе:
– Как такое возможно? Ведь второсвет…
– Второсвет забрал их силу, но то, что создано любовью, уничтожить невозможно.
Брайс удивленно смотрела на нее.
Джезиба засмеялась:
– Это предел сентиментальности, на какой я способна, даже здесь. – Она подтолкнула Брайс в сторону хрустальной арки. – Живи своей жизнью, Куинлан. И живи на всю катушку.
Брайс молча кивнула и обняла Джезибу, передав объятием все, что было у нее на сердце.
Джезиба тоже ее обняла: вначале скованно, затем искренне. Пока они обнимались, Брайс оглянулась на холм. Ей хотелось еще раз увидеть Данику, Лехабу, Коннора и Стаю Дьяволов.
Однако холм был пуст. Ее друзья ушли наслаждаться покоем и чудесами этого места. Сердце Брайс наполнилось радостью за них.
Повернувшись спиной к Джезибе и миру, ожидавшему ее и всех в конце жизненного пути, Брайс пошла к арке.
Навстречу жизни.
Навстречу Ханту.
100
Брайс открыла глаза.
Ее окружала… целая толпа. Большинство стоящих плакали.
– Похоже, мне показали что-то вроде моего Отплытия. Но с… приплытием.
Все изумленно смотрели на нее. И Хант. Он тоже был здесь. Глядя на его бледное, потрясенное лицо, Брайс не удержалась от смеха.
Астериев больше не было. Вместе с ними исчез первосвет, второсвет, тюрьма, в которую они превратили загробную жизнь. Отныне тем, кого она любила и потеряла, ничто не угрожает.
Все, ради чего трудилась Даника, исполнилось.
Брайс перевела взгляд на Итана, стоявшего рядом с Хантом, и внимательно посмотрела на заметно изменившегося волка.
– Если ты стал предводителем, значит кто-то умер. Кто?
Итан молчал. Ей ответила Гипаксия, чью голову венчала диковинная костяная корона.
– Сабина, – усмехнулась ведьма.
И Брайс снова засмеялась.
– Что за Хел, Куинлан? – пробормотал Хант.
Она взглянула на свою истинную пару: он был так бледен, глаза полны такого изумления…
Брайс смутно осознавала присутствие Рунна и Лидии, Флинна, Дека и Тариона, а также принцев Хела, но их лица меркли.
Брайс поднесла руку к щеке Ханта и стерла слезинку.
– Посмотрите на моего здоровенного альфа-придурка, – тихо сказала она, но и в ее голосе звучали слезы.
– Как ты можешь шутить в такое время? – удивился Хант.
Она вскочила и поцеловала его.
Мир, куда она вернулась, был полон света, любви и жизни.
Кажется, в воздухе что-то кружилось. Краем уха она услышала вопрос Рунна:
– Может, мы все-таки соберем пепел Джезибы в… какой-нибудь сосуд?
Но Брайс продолжала целовать Ханта. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Казалось, он не отпустит ее даже на мгновение.
Ханту все-таки пришлось отойти от Брайс, чтобы выполнить последнюю задачу этого дня.
Крылья всех мыслимых цветов и оттенков, а также каркасы механокостюмов лежали, где упали несколько часов назад – в то самое мгновение, когда их покинули души Падших.
Каркасы отличались лишь степенью помятости и обгорелости. Хант ходил между ними, переступая через тела как демонов, так и ангелов астерийской гвардии, теперь уже бывшей. Под ногами хрустели перья. Наконец он остановился перед одним из механокостюмов с погасшими глазами.
– Спасибо, – тихо сказал Падшим Хант, хотя их душ не было рядом. Они переместились туда, куда, по словам Брайс, попадет каждый. – Спасибо, что в последний раз прикрыли меня.
На полях за городскими стенами было неестественно тихо, если не считать криков хищных птиц, явившихся пировать. А в городе не умолкали сирены, крики и стоны. Над улицами кружили вертолеты новостных каналов, пытавшихся по-своему объяснять случившееся.
К ним вылетела Наоми, стремясь восстановить хотя бы видимость порядка.
– Мы все-таки это сделали, – продолжал Хант, преодолевая скованность в горле. – Наконец у нас получилось. Иерархии пока остались, но обещаю вам… – Он с трудом сглотнул, глядя на холодные, пустые куски металла, разбросанные вокруг. – Мы это поменяем. Безотлагательно.
Наверху захлопали крылья. Рядом с Хантом опустился Исайя. Корка запекшейся крови еще покрывала его смуглую кожу, но полученные раны успели затянуться. Лоб ангела был свободен от татуировки, уродовавшей его десятки лет.
Исайя обвел взглядом механокостюмы с погасшими глазами и склонил голову, молча благодаря героев.
– Не знаю, куда они ушли, но надеюсь, они попали в рай, которого заслуживают, – помолчав, сказал он.
– Так оно и есть, – ответил Хант, сердцем ощущая правдивость своих слов. – Как обстановка?
Исайя улыбнулся одними губами:
– Узнал, что ты отправился сюда, и решил составить тебе компанию. Не возражаешь против собрата по раздумьям?
– Спасибо, – усмехнулся Хант. – Всегда ценю собратьев по раздумьям.
Исайя улыбнулся во весь рот. Глаза его сверкали.
– После стольких лет, после всех мучений и страданий… дело Падших все-таки победило.
– Я как раз и говорил им об этом. – Хант указал на пустые корпуса механокостюмов.