– Да, – коротко ответила Неста.
– Я… честно говоря, даже не знаю. Как-то не задумывалась об этом. Но…
Ей вспомнились последние мгновения бегства от Ригелуса, сгустки его силы, что крушили мрамор и стекло и обожгли ей щеку…
– Мой свет такой, какой есть, – продолжала она. – Просто свет. Астерии утверждают, что их сила проистекает от священных звезд внутри, но они заставляют свой свет служить гнусным целям. Их свет убивает и разрушает. Может ли звездный свет, дробящий скалы, называться светом? Все, что они рассказывают о себе и во что заставляют верить, – это почти целиком вранье. Скорее всего, внутри них нет никаких звезд. Просто их магия имеет свечение, которое похоже на звезду, а они назвали это священной звездой, чтобы дурачить всех и каждого.
– Так ли важно, как называется их сила? – прошелестев крыльями, спросил Азриель.
– Нет, конечно. Мне просто любопытно стало, – призналась Неста.
Брайс закусила губу. Так чем же, по сути, была сила астериев? Или ее сила? Ее сила была светом. Возможно, и их сила на самом деле являлась жестокой силой звезды – солнца. Настолько горячей и могущественной, что могла уничтожать все на своем пути. Эти мысли лишь добавляли беспокойства, и Брайс решила сменить тему.
– Можешь что-нибудь рассказать о своем мече? – спросила она Несту, кивнув на обыкновенного вида эфес, выглядывавший из-за плеча воительницы.
– Он способен убивать неубиваемое.
– Звездный меч тоже способен, – тихо сказала Брайс и спросила Азриеля: – А твой кинжал?
– Его имя Правдорубец, – ответил Азриель. Казалось, говорил не он, а тени, у которых появился голос. – Но такой способности у него нет.
– Значит, он… говорит правду? – предположила Брайс.
Мимолетная, едва заметная улыбка, мелькнувшая на лице Азриеля, была холоднее, чем воздух в туннеле.
– Он побуждает к этому других.
Эти слова заставили бы Брайс содрогнуться, не наткнись она на расширенные глаза Несты. Осмелев, она решилась спросить у крылатого воина:
– Откуда родом этот кинжал?
В светло-карих глазах Азриеля появилась холодная настороженность.
– А тебе зачем знать?
– Потому что Звездный меч поет об этом, – сказала она, решив, что пора кое-что раскрыть. – Знаю, ты тоже ощущаешь его пение. Оно сводит тебя с ума. А когда я поблизости, твое состояние усугубляется. Так ведь? – допытывалась она.
И вновь ее взгляд наткнулся на непроницаемую маску. Азриель умел владеть лицом.
– Так оно и есть, – вместо него ответила Неста. – Я еще не видела его таким дерганым.
Азриель сердито посмотрел на соратницу, однако признался:
– Они как будто хотят быть рядом.
Брайс кивнула:
– Когда я появилась на лужайке и меч оказался возле кинжала, они словно… обрадовались встрече.
– Подобное тянется к подобному, – задумчиво сказала Неста. – Много магических предметов реагируют друг на друга.
– Но их встреча была чем-то удивительным. Казалось, кинжал… ответил мечу. Мой меч вспыхнул светом. Кинжал засветился темнотой. Они оба сделаны из черного металла. У нас он называется иридием. – Брайс кивнула на кинжал Азриеля. – А может, из упавшего метеорита?
Молчание Азриеля было достаточным подтверждением.
– Я вам все еще в той камере говорила, – продолжала Брайс. – В моем мире есть пророчество о том, как меч и кинжал объединят наш народ. Правда, там речь идет о ноже, но ведь кинжал можно уподобить ножу. «Когда объединятся нож с мечом, и наш народ объединится тоже».
Неста нахмурилась так, что на лбу появились морщины.
– И ты всерьез веришь, будто кинжал Азриеля как раз и есть тот нож из пророчества?
– Слишком многое говорит об этом. – Брайс подняла руку, из которой все еще сочилась кровь. Ее спутники напряглись. Но она лишь согнула пальцы и сказала: – Я чувствую их обоих. Ощущение тем сильнее, чем ближе я к ним подхожу.
– Так не подходи слишком близко, – предупредила Неста, и Брайс опустила руку.
Похоже, нужно было снова менять тему. Брайс обвела взглядом рельефы на стенах.
– А ведь эти изображения тоже рассказывают свои истории.
Неста присмотрелась к изображениям. На переднем плане танцевали три фэйки. Над их головами сияли звезды, вдали виднелись острова, разбросанные по морю. Была гора с несколькими вершинами, и на самой высокой стоял замок. Но и здесь тоже не обошлось без напоминания о страдающих нижних мирах. Те же изречения: «Помни о смерти» и «Везде я, даже на Аваллене».
– Что за истории они рассказывают? – спросила Неста.
– Будь у меня в запасе несколько недель, я бы осмотрела и проанализировала каждую сцену, – пожала плечами Брайс.
– Но ты не знаешь нашей истории, – возразила Неста. – В отрыве от нее картинки тебе ничего не скажут.
– Мне и необязательно знать вашу историю. Язык искусства универсален.
– Вроде того, что вытатуирован у тебя на спине? – усмехнулась Неста.
Все верно. Их черед задавать вопросы.
– Ваша Амрена сказала, что он схож с языком какой-то книги.
– Как называется этот язык в вашем мире? – с каменным лицом спросил Азриель.
– Не знаю. – Брайс покачала головой. – Я вам сказала правду. Мы с моей подругой… Словом, однажды вечером мы с подругой сильно напились…
И накурились «корня радости» так, что из ушей лезло, но здешним фэйцам знать об этом незачем. Про разные виды зелья на Мидгарде – тоже.
– Я едва помню, как мне делали татуировку. Она сказала, что это изречение: «Все возможно посредством любви».
Неста цокнула языком, но в ее жесте не ощущалось презрения. Скорее понимание.
– Подруга утверждала, – продолжала Брайс, – что алфавит она выбрала из какой-то книжки в татуировочном заведении… но я сомневаюсь.
Нужно было поскорее увести разговор от Рога. Тем более что не кого-то, а Несту позвали на обследование татуировки.
– Откуда твоей подруге известен этот язык? – спросил Азриель.
– Сама не знаю. Я месяцами пыталась выяснить, какими знаниями она обладала.
– Почему бы не спросить у ней напрямую? – удивилась Неста.
– Потому что ее нет в живых. – Эти слова прозвучали как-то сухо и буднично, но внутри Брайс что-то дрогнуло, когда она их произносила. Она так и не могла свыкнуться с гибелью Даники, хотя жила с этой реальностью уже более двух лет. – Астерии подстроили ее убийство, обставив это как нападение демона. Она была близка к раскрытию очень важных сведений об астериях и нашем мире, потому они и приказали ее убить.
– Каких сведений? – спросил Азриель.
– Это я тоже пыталась разузнать.
– Язык на твоей татуировке был частью тех сведений? – не отставал Азриель.
– Не знаю. Я сумела лишь выяснить, что она докопалась до истинной природы астериев и того, как они обращались с завоеванными мирами. Если я когда-нибудь вернусь домой… – Тяжесть на сердце стала невыносимой. – Если я когда-нибудь вернусь домой, я выясню остальное.
Стало тихо. Потом Неста указала на фигуры трех танцующих фэек над головой Брайс:
– Если тебе необязательно знать нашу историю, скажи, о чем рассказывает эта картина?
Брайс еще раз внимательно рассмотрела рельеф. Танец, звезды, идиллические острова на заднем фоне.
– Она рассказывает, что когда-то этот мир был полон радости.
Снова молчание. Потом Неста спросила:
– И только?
Брайс смотрела на танцовщиц, звезды, пышную растительность, намеренно игнорируя тьму внизу. Сосредотачивалась на хорошем, всегда на хорошем.
– А разве это не главное?
13
Итан прождал пять часов, прежде чем Королева Змей соизволила с ним встретиться.
Пять часов. За это время Итан один раз попробовал сам выйти в коридор и сразу наткнулся на двух фэйских головорезов – телохранителей королевы, готовых разорвать его в клочья и разнести все здание.
Только через пять часов его проводили к ней в кабинет.
Он вышел из гостиной, а Флинн, Дек, Марк и Тарион продолжали обсуждать, как выбраться с Мясного Рынка и можно ли доверять Лани. Спрайты, ошеломленные ее словами об их королеве, удалились в комнату Тариона, в компанию Сигрид. Драконесса так и не выходила.
Но Итан был сыт по горло спорами и вопросами. Его всегда тяготила болтовня и теоретизирование. Возможно, в нем проявлялся спортсмен, однако ему хотелось просто что-то делать наконец.
Не важно, можно доверять Лани или нет. Если она способна организовать их плавание на Пангеру, ближе к плененным друзьям… он согласится на это. Но вначале ему нужно вытащить одного друга из здешнего логова.
Итан сидел на старинном зеленом стуле с зеленой обивкой в весьма обшарпанном кабинете и смотрел, как Королева Змей что-то набирает на клавиатуре такого же старинного компьютера. В выключенном состоянии агрегат можно было бы принять за кусок цемента.
На мониторе стояла статуя Луны, стрела которой была направлена в физиономию Королевы Змей. Королева еще немного постучала по клавишам, задевая их своими длинными ногтями, и только после этого ее зеленые глаза скользнули к Итану.
– Ну и из-за чего был весь этот скулеж?
Итан скрестил руки на груди. На письменном столе стояла статуэтка Ктоны, вырезанная из черного камня. В одной руке богиня держала ребенка, прижимая его к голой груди. В другой, простертой, была зажата сфера, символизирующая Мидгард. Эта рука указывала на комнату. Ктона, родительница миров. Итан несколько раз потрогал статуэтку, набираясь смелости.
– Я хочу обсудить то, что ты намерена сделать с Сабиной.
Королева Змей откинулась на спинку стула.
– Когда Амелия Равенскрофт оклемалась… перед тем мои охранники перерезали ей горло… Так вот, она набрела на тело своей предводительницы, потащила его в логово и нашмыгала Сабину изрядной дозой первосвета, чтобы оживить и восстановить. Амелии это удалось. Сабина уже на ногах.
У Итана похолодела кровь.
– Значит, Сабина быстро оправилась.
– Ты рассчитывал, что будет по-другому? – вскинула голову Королева Змей.
Итан не ответил, вместо этого задав свой вопрос: