Особенно когда сквозь каменные стены доносились крики фэйцев, оставшихся по ту сторону портала. Они достигли арки и теперь стучали по камню, умоляя их впустить.
Силена заткнула уши и вновь опустилась на пол, прижимая к груди Арфу.
– Матерь в небесах, разверзни нам портал! – кричал какой-то мужчина. – С нами дети! Пусть она возьмет хотя бы детей!
Брайс в немом ужасе качала головой. Крики и мольбы звучали все глуше, потом окончательно стихли. Казалось, камни родного мира Силены поглотили их. От Мидгарда остались лишь лужицы растаявшего снега вокруг нее.
– Презренная трусиха, – прошептала Брайс.
На втором слове ее голос дрогнул. И все это было ее наследием.
Гнетущая тишина прерывалась лишь сбивчивым дыханием Силены. Она стояла на коленях, все так же прижимая к себе Арфу.
– В тот момент, – продолжала Силена, – мной владела только одна мысль. Все, что я знала о Мидгарде, умрет вместе со мной. А этот мир будет жить дальше, словно фэйцев, отправившихся на Мидгард, никогда не существовало. Они превратятся в одну из легенд, какие рассказывают у походных костров, в повествование о тех, кто в незапамятные времена куда-то пропал, а куда – неизвестно. Это единственное, что я могла сделать для родины во искупление своей вины.
Слишком мало и слишком поздно. И конечно, Силена только выигрывала от сокрытия собственного прошлого. Если она никому не расскажет ни о себе, ни о том, что она и ее семья натворили на Мидгарде, она избегнет наказания. Как удобно. И как благородно.
Силена внимательно рассматривала место, куда попала. Она стояла на восьмиконечной звезде – единственном украшении помещения.
Она поставила Арфу на вершину звезды. Снег еще таял в ее волосах. Силена встала вытерла слезы и призвала свою магическую силу, до предела сгустив свой свет. Он проходил сквозь камень, как нож сквозь теплое масло, действуя подобно лазеру.
Свет, который был не только светом. Этот свет служил астериям источником их силы и власти.
Уподобив свет резцу, Силена вырезала изображения планет, звезд и богов. Карту космоса. Мир, покинутый ею. Закончив, она улеглась рядом с Арфой, свернувшись клубочком. Ножны с кинжалом оставались у нее на поясе.
Силена водила пальцами по камню, словно могла дотянуться до сестры сквозь межзвездное пространство. На кончиках пальцев появилась капелька звездного света.
Голограмма потемнела. Затем лицо Силены появилось снова: сильно постаревшее, морщинистое. Но взгляд синих глаз оставался ясным и сосредоточенным.
– Мои силы иссякают, – сказала она. – Надеюсь, что я достаточно мудро прожила свою жизнь, стараясь искупить вину за преступления моей матери, ее глупость и превратно понимаемую любовь. Я пыталась исправить то, что могла. Я покрыла рисунками туннели, ведущие сюда, чтобы осталась какая-то память о том, кем мы были, и наших деяниях. Но вначале я должна была все это стереть из нынешней памяти.
Ее лицо потускнело, сменившись чередой изображений. В мире, откуда пришла Брайс, это назвали бы видеонарезкой.
Силена, уходящая от Арфы, оставленной на полу… Силена, бродящая по залам дворца, высеченного в горе. В этой самой горе.
– Наш родной дом пустовал с самого момента нашего исчезновения, словно оставшиеся фэйцы считали это место про́клятым. И тогда я решила сделать так, чтобы оно стало по-настоящему про́клятым.
Она шла по пустым залам и комнатам дворца, где родилась и выросла, иногда останавливалась, словно погрузившись в воспоминания. Потом взмахивала рукой, и богато украшенные залы скрывались под толщей камня. Оставались лишь коридоры, но и там исчезали все следы былого великолепия. Силена не пощадила даже тронный зал. Наконец не осталось ничего, кроме самых нижних проходов, подземных застенков и этого круглого зала.
– Невзирая на мои усилия уничтожить все воспоминания о том, каким это место было когда-то, я не могла изгнать некую зловещую древнюю силу. Она незримо висела в воздухе. Я знала: это зло, о котором мать с самого детства предостерегала нас с сестрой. Недремлющее зло, обитавшее внизу и ждавшее случая вонзить в нас клыки.
И я отправилась на поиски чудовища, собственная злобность которого замаскировало бы то зло.
В недрах другой горы, находящейся далеко на юге, я нашла такое существо – кровожадное воплощение кошмаров. Некогда оно было чем-то вроде домашнего питомца астериев, а после их уничтожения пряталось под землей, питаясь теми, кто по собственной беспечности и неразумности туда забредал. С помощью кинжала и магии я поставила на него ловушку. И когда чудовище в нее попалось, я переместила его сюда, заперла в одной из камер и наложила на дверь ограждающие заклинания.
Таких «зверюшек» у дагланов было много. Я вылавливала их одного за другим, пока большинство камер подземной тюрьмы не заполнилось ими и пока мой некогда прекрасный дом сам не превратился в тюрьму. Земля, на которой я собрала такое количество зла, потеряла свой прежний облик и стала бесплодной. Окрестные острова ушли под воду. Мать забрала с собой на Мидгард не всех крылатых лошадей. Часть осталась здесь. Я помнила, как они парили в небесах или резвились на приливной волне. Они покинули остров и почти исчезли в этом мире. На острове не осталось ни одной живой души. Только исчадия зла, запертые в горных недрах.
И снова Брайс не ощутила ни жалости, ни сострадания. Она не купилась на утверждения Силены, что все это делалось «ради общего блага». Нет, древняя принцесса прикрывала собственную задницу. Ее деяния были направлены на то, чтобы фэйцы ее родного мира никогда не узнали о гнусных играх ее самой, а также ее сестры и матери, где здешним фэйцам была отведена роль пешек. Чтобы тайной осталось последнее злодеяние Силены и Хелены на Мидгарде, когда младшая сестра закрыла портал, отказавшись взять с собой мидгардских фэйцев. А ведь оставь она портал открытым хотя бы на минуту, это спасло бы десятки жизней. Но она предпочла уйти одна.
Так что пусть катится во вселенскую пустоту вместе со своим искуплением.
– Я странствовала по разным местам, смотрела, как все изменилось после того, как Тейя перебралась на Мидгард. Некогда единое королевство разделилось на несколько Дворов, и, хотя они не воевали между собой, интересы у всех были разными. Каждый Двор преследовал свои цели.
Не стану утомлять вас подробностями того, как я вышла замуж за сына одного из верховных правителей. О нашей жизни до и после того, как он стал верховным правителем Двора ночи. Он хотел и меня сделать верховной правительницей – такое было распространено у верховных правителей других Дворов, но я отказалась. Я видела, в кого власть превратила мою мать, и не хотела никакой причастности к правлению.
У меня родился первенец. Его младенческий крик был полон звуков ночи. И тогда я принесла его на остров, который теперь называли не иначе как Тюрьмой, и впечатала заклинания в его кровь. Никто не знал, что младенец, иногда озарявшийся звездным светом, унаследовал это от меня. Что это был свет вечерней звезды, звезды сумерек.
И этот остров, ставший пустым и бесплодным… теперь тоже принадлежал ему. Когда сын достаточно вырос, я рассказала, какое наследие оставила ему там. Я сделала это, чтобы кто-то из нашего рода смог получить доступ к моим воспоминаниям и узнать об опасностях, сопряженных с Сокровищницей ужаса, и об угрозе со стороны астериев, ищущих возможности вернуться в наш мир. Я рассказала сыну, где находится оружие, которое может ему понадобиться в войне против астериев, если они вдруг сюда явятся. Я лишь попросила его ничего не рассказывать отцу, моему супругу. Насколько знаю, сын обещание сдержал. Через какое-то время он пообещал мне, что передаст эти знания своему старшему сыну, а тот – своему. Тайный стыд, тайная история, тайное оружие – все это было сокрыто в прошлом нашего рода. Все, что происходило, осталось здесь, запечатленное в камне. Знание об этом должно становиться достоянием старших сыновей в каждом поколении. Они должны исправно нести эту ношу; и если изначальная история окажется искаженной или части ее со временем утратятся… есть место, где все сохраняется в первозданное виде, запечатленное в камне.
– Риз… он знает об этом? – тихо спросила у Азриеля Неста.
– Нет, – без малейшего сомнения ответил Азриель. – Должно быть, кто-то из его далеких предков не выполнил обещания и не передал эти знания.
Брайс не волновало, как это сказалось на здешней жизни. Главное, она узнала правду, и теперь нужно найти способ вернуться на Мидгард и рассказать об этом другим. Прежде всего Ханту.
– Что же касается остального мира, – продолжала Силена, – я позаботилась, чтобы помнившие Тейю помалкивали о ней. Потом она стала легендой. Уже никто толком не знал, существовала ли она вообще. Старое поколение вымерло. Мой муж был значительно старше меня. Умер и он. Я продолжала цепляться за жизнь. Я тратила годы своей старости на создание лживых историй, которые выдавала за правду. И мне охотно верили.
«Никто не знает, что сталось с Тейей и полководцем Пелиасом, – убеждала я не одно поколение. – Они предали короля Фионна. Вместе с королем исчезли его меч Гвидион и кинжал». Я лгала с такой же легкостью, как дышала.
«У Тейи и Фионна было две дочери. Обе оказались настолько заурядными, что не оставили по себе никакой памяти». Эта часть лжи давалась мне труднее всего. Мало того что я стерла свое имя из памяти живущих, я была вынуждена сделать то же самое с именем Хелены.
Брайс вспыхнула от негодования. Неужели стирание имени сестры давалось Силене тяжелее, чем истребление людей на Мидгарде?
– У моего сына родились сыновья. Я дождалась времени, когда у моих внуков появились свои дети. И тогда я вернулась сюда, где когда-то струился свет и звучала прекрасная музыка, а теперь обитают только ужасы.
Я вернулась, дабы оставить это повествование для тех, кого кровь приведет сюда, – моих далеких потомков. Вам я оставляю свою историю, которая является и вашей. Вам, на этом самом камне, я оставляю наследие и ношу, которую моя мать когда-то передала мне.