Хорошо еще, что цепей нет. Только кандалы. Но этого было достаточно. Брайс не могла вызвать даже искорку звездного света.
Ее отец это знал. Он неспешно проследовал в своему огромному письменному столу, двигаясь так, словно все время Мидгарда принадлежало ему.
В этом долбаном мире она выбрала для приземления самое худшее из всех долбаных мест. За считаные секунды, пока она очухивалась, отец успел не только «осчастливить» ее кандалами. Он ее разоружил. Теперь Звездный меч и Правдорубец лежали на его столе, вместе с ее мобильником.
Брайс продолжала сидеть на полу, но дерзко вскинула голову и требовательным тоном спросила:
– Рунн и Хант живы?
В глазах Короля Осени мелькнуло недовольство. Наверное, он думал, что ее сейчас меньше всего должны заботить смертные узы.
– Брайс Куинлан, тебе пора раскрыть карты.
– А я думала, что теперь я Брайс Данаан, – сердито бросила она.
– Да, на погибель рода, – сказал Король Осени, и его глаза вспыхнули. – Где ты была?
– Задержалась в торговом центре, на распродаже остатков модной коллекции, – сухо ответила Брайс. – Повторяю вопрос: Рунн и Хант живы?
Король Осени наклонил голову, проехался взглядом по ее грязной футболке и рваным легинсам.
– Мне сообщили, что ты покинула нашу планету. Куда ты держала путь?
Брайс предпочла молчать.
Отец слегка улыбнулся:
– Что ж, я и так догадываюсь. Ты сваливаешься сюда из пространства между мирами, притащив кинжал, который является дополнением к Звездному мечу. Неужто кинжал из пророчества? – В глазах отца вспыхнула алчность. – Этот кинжал никто не видел со времен Первых войн. Если интуиция меня не подводит, ты побывала там, куда я давно стремился попасть.
Он взглянул на свою механическую модель солнечной системы.
– Не торопись собирать чемоданы, – сказала Брайс. – Там не жалуют придурков.
– Как вижу, даже это путешествие не повлияло на твои манеры.
Брайс изобразила приторную улыбку.
– А как я вижу, ты все такой же абсолютный мерзавец.
Король Осени поджал губы:
– На твоем месте я бы выбирал слова. – Все так же неспешно он направился к Брайс. – Пока никто не знает, что ты здесь.
– Ага. В заложницах у отца. Купаюсь в родительской любви.
– Ты останешься моей… гостьей, пока я не сочту целесообразным тебя отпустить.
– И когда же это случится?
Брайс захлопала ресницами, изображая маленькую наивную девочку.
– Когда я получу необходимые мне подтверждения.
Брайс теребила подбородок, делая вид, что раздумывает над его словами.
– Как насчет такого варианта: ты меня отпустишь, а я не стану тебя убивать за это идиотское пленение?
Послышался тихий, отвратительный смех. И как ее мать могла полюбить эту рептилию с холодной кровью?
– Я уже окружил свою виллу заклинаниями и отпустил слуг и охрану.
– Ты хочешь сказать, что нам самим придется готовить еду?
В лице Короля Осени ничего не изменилось.
– Никто даже не узнает, что ты вернулась в наш мир, пока я не сочту нужным.
– А затем выдашь меня астериям?
У нее зашлось сердце. Допускать такое ни в коем случае нельзя.
– Это целиком зависит от тебя. – Отец снова улыбнулся.
Итан бежал, не обращая внимания на усталость. От ионийской гавани, где он оставил Тариона и других, до восточных ворот Города Полумесяца было несколько сот миль.
«Заставь брата гордиться тобой».
Он не мог прыгнуть в лодку. Возможно, Кетос и сумеет уйти от последствий своих поступков, но Итану этого не удастся.
Позолоченный заходящим солнцем Город Полумесяца жил своей привычной жизнью и даже не подозревал, что́ натворил Итан и как это изменило все.
Достигнув города, он трусливо избрал окольный путь через Пять Роз, а не двинул к Истросу напрямую через Лунный Лес. Если ему сейчас попадется какой-нибудь волк…
Итан не хотел знать, что́ сделает и скажет.
В предвечерней суете горожанам было не до Итана. Его едва ли замечали, однако он выбирал боковые улочки и переулки. Пробегая мимо Ворот Сердца, он даже не взглянул на них, равно как не позволил себе взглянуть на дом, где когда-то жили Брайс и Даника. Хорошо, что его путь пролегал по соседней улице.
Он смотрел только вперед, на приближающуюся реку. До нее было недалеко. Улица, по которой он бежал, выводила к Черному причалу.
Если в остальных частях города улицы были полны возвращающихся с работы и просто гуляющих, вокруг Черного причала царила тишина и клубился туман. Чуть дальше, на скамейках вдоль набережной, тихо горевали те, кто недавно потерял близких, но на самом причале не было никого.
Итан не мог заставить себя вглядеться в туман, за которым скрывался Костяной Квартал. Он молил богов, чтобы Коннор не увидел его оттуда.
За квартал до причала Итан вернул себе фэйский облик. Он знал, где расположен нужный ему вход. Это в городе знали все.
Вот только никто туда не ходил. Никто не решался.
Дверь располагалась посередине здания из черного мрамора, выстроенного в стиле изысканного мавзолея. По сути, здание построили ради двери, поскольку она вела не в помещения мавзолея, а вниз.
Охраны возле двери не было. По мнению Итана, этого и не требовалось. Всякий, кто вздумал бы ограбить это место, сполна заслужил бы все, что найдет внутри.
Черную дверь покрывали древние грубые письмена, напоминавшие борозды, оставленные когтями. В центре был барельеф в виде рогатого черепа, объятого языками пламени. Барельеф служил чем-то вроде дверного молотка.
Итан постучал по этому отвратительному черепу. Потом еще раз. Металл двери глухо откликнулся.
Потом дверь открылась настежь, молчаливая, как могила. За дверью была лишь темнота и длинная прямая лестница, уводящая вниз.
Вполне сошло бы для филиала Хела на Мидгарде.
Итан вошел, ничего не ощущая и сознавая себя никем. Дверь тут же закрылась, оставив его в пространстве нескончаемой ночи.
Он был заперт внутри Дома Пламени и Тени.
30
Если Король Осени и правда сам приготовил то, что они сейчас ели, надо отдать ему должное: он был неплохим поваром. Жареная курица, зеленая фасоль, толстые ломти хлеба – все это ждало на мраморном столе в его просторной столовой.
Брайс узнала, что вернулась на Мидгард в пятницу, около трех часов дня. Только это ей и удалось выудить из отца, пока он вел ее из кабинета в комнату на втором этаже. Ни числа, ни месяца, ни даже года.
Ее мутило от беспокойства. В прошлый раз Хант провел в астерийских застенках годы… Неужели он и сейчас еще там? Жив ли он? А Рунн? А ее семья?
Искать ответы в комнате, куда привел ее отец, было бесполезно. Элегантности сколько угодно (хотя и своеобразной). Мрамор и излишне мягкая мебель разных оттенков белого и серого. Отец хотел отрезать Брайс от окружающего мира, и это ему удалось. Телевизора в комнате не было. Телефона тоже, даже стационарного. Зато сверкали стеклами окна с пола до потолка, выходящие на внутренний лавандовый сад, надежно скрытый от любопытных глаз. Вместо неба взгляд натыкался на радужный пузырь заграждающих заклинаний. Весной такими же пузырями фэйцы окружили свои дома и участки во время атаки демонов.
В голове Брайс вдруг зазвучали крики древних фэйцев, умолявших Силену не закрывать портал и взять с собой на родину хотя бы их детей, чтобы уберечь от астерийской жестокости.
Брайс исполнила первую часть своего замысла: вернулась на Мидгард. Она успела принять душ и переодеться. Король Осени презентовал ей джинсы, футболку и темно-синюю облегающую спортивную куртку. Брайс искренне надеялась, что эти вещи не принадлежали какой-нибудь дамочке, которую отец приводил сюда для постельных утех.
– И каков же твой план? – спросила она Короля Осени, сидя напротив него за обеденным столом. – Держать меня взаперти до тех пор, пока я не расскажу тебе все? Или создать мне информационный вакуум, пока я сама не расскажу тебе обо всем в обмен на крохи новостей о Ханте?
Отец нарезал курятину. Точность его движений подсказывала, что схожим образом он расправлялся со своими врагами. Выслушав ее вопросы, он лишь вздохнул:
– Должно быть, те, к кому ты там попала, обладали величайшей снисходительностью к твоей дерзкой болтовне. Иначе ты бы не вернулась живой.
– Большинство называют это обаянием.
– Сколько ты там пробыла? – спросил отец, делая глоток вина.
– Расскажи мне про Рунна и Ханта.
Он сделал еще глоток.
– Это была весьма неудачная попытка застать меня впрасплох, чтобы я ненароком дал тебе ответ.
– Только отъявленный кусок дерьма способен удерживать сведения, которые жизненно важны для другого.
Король Осени отставил рюмку.
– Сделаем так. Я задаю вопрос – ты отвечаешь. Потом ты задаешь вопрос – отвечаю я. Если я почувствую, что ты мне лжешь, мои ответы прекратятся.
– Знаешь, я играла в эту игру с одной особой, которая была куда ужаснее тебя… да-да, ты не ослышался. Для нее это плохо кончилось. Так вот, предлагаю не заморачиваться вопросами и ответами и просто рассказать мне обо все, что я хочу узнать.
Он молча смотрел. Ему было некуда торопиться. Он мог просидеть так весь вечер и ночь.
Брайс топнула ногой по мраморному полу. Увы, правила игры здесь устанавливал ее отец.
– Ладно. Валяй.
– Ты действительно побывала на древней родине фэйцев?
– Да.
У него на подбородке дернулась жилка.
– Аталар и Рунн по-прежнему живы.
Брайс попыталась скрыть испытанное ею облегчение.
– Сколько… – начала она, но отец поднял палец:
– Моя очередь.
Паршивец.
– Как выглядит их мир?
– Не знаю. Я видела лишь камеру, куда меня поместили, туннели и пещеры. Но их мир показался мне… свободным. Во всяком случае, свободным от астериев. – Зная, что дальнейшие слова раздосадуют отца, она намеренно сказала: – Тамошние фэйцы сильнее нас. Астерии через Нырок отнимают у нас часть магической силы для собственной кормежки и существования. А в том мире фэйцы сохраняют силу во всей полноте.