Но губы Лидии дрогнули. В глазах мелькнуло удивление.
– Спасибо, – только и ответила она и, быстро войдя к себе, тихо закрыла дверь.
Весь день Хант буквально считал минуты до момента, когда они с Брайс наконец-то останутся вдвоем и он ее разденет. А теперь, когда они лежали на кровати, слишком узкой для двоих, лежали в полной темноте, слыша лишь звук своего дыхания… он не знал, с чего начать.
Дневной разговор у них не получился. Они едва не поссорились. Хант рассказал ей правду, которую она не захотела слушать и не смогла принять.
Но это была его вина. Ему еще в самом начале следовало крепко подумать, прежде чем снова вступать на опасную тропу и вести за собой других. Хант не понимал, как Брайс не осознаёт столь очевидных вещей.
– Хочешь знать правду? – спросила Брайс и, не дожидаясь его ответа, сказала: – Я надеюсь, что Морвен клюнет на приманку в виде записной книжки Короля Осени. А в остальном… я совершенно не знаю, как с ним общаться. У меня нет никакого надежного плана на случай, если трюк с записной книжкой не пройдет.
Хант отодвинул мысли об их дневной стычке и сказал:
– Я это подозревал. Когда у тебя есть продуманный тайный план, ты держишься совсем не так. Бравада буквально прет из тебя. А тут…
Брайс ущипнула его за плечо.
– Я не притворяюсь. Если Морвен не клюнет на почеркушки Короля Осени, единственное, чем я могу его привлечь, – это потенциальной способностью к продолжению королевского рода. А поскольку мы с тобой женаты…
– Ты просишь о разводе?
– Нет, – усмехнулась она. – Нет. Я хочу сказать, что для этих придурков я уже не представляю никакой ценности. Поскольку моя матка… занята.
– Мм. Очень сексапильно. – Хант укусил ее за ухо. – Я скучал по тебе.
Их спор во всех подробностях они продолжат потом. Завтра. Или вообще никогда.
Он провел рукой по ее бедру. Член Ханта мгновенно ожил. В ноздри ударил ее неповторимый сладковатый запах – сирени и мускатного ореха.
– Аталар, мне ужасно хочется вышибить тебе мозги, – призналась она. Хант засмеялся, уткнувшись в ее волосы. – Но можно сегодня… просто полежать в объятиях друг друга?
– Всегда, – ответил Хант, и ему сдавило сердце. Он обнял ее еще крепче и был невероятно благодарен, что ее запах ударяет ему в ноздри и он может ласкать ее бесподобное тело. Он этого не заслуживал. – Я люблю тебя.
Брайс крепче прижалась к нему и обняла за талию.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она. – Только в Пещерную группу, и больше никуда.
– Давай закажем футболки с эмблемой, – усмехаясь, продолжил он.
– Не искушай меня. Не будь Аваллен жуткой дырой без электронной сети, я бы так и сделала. К нашему появлению их бы уже доставили в замок Морвена.
Хант улыбнулся, и тяжесть в груди на мгновение отступила.
– Там действительно нет электронной сети?
– Без дураков. Туманы блокируют все электронные сигналы. Если верить легендам, даже астерии не могут туда проникнуть. – Брайс издала какой-то дурацкий звук и пошевелила пальцами. Потом, словно что-то вспомнив, добавила: – Весперус говорила, что есть такие места – их называют «тонкими местами». Они всегда окутаны туманом. Тюрьма – это остров в том мире – весь в тумане. Вряд ли можно считать простым совпадением, что древние Звезднорожденные фэйцы создали свой оплот на острове, надежно защищенном туманами от врагов.
– Но могут ли туманы быть непреодолимой стеной для астериев?
– Лучше задать другой вопрос: если Аваллен способен удерживать астериев от проникновения, почему они с этим мирятся и не пытаются пробить стену?
Хант поцеловал ее в макушку:
– Подозреваю, на Аваллене ты найдешь ответы, причем самым драматичным образом.
Брайс поуютнее устроилась под плечом Ханта. Он обнял ее еще крепче.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, Аталар.
Итан не решался направить Убийцу Богов на Астронома. Но такое намерение его не оставляло, особенно после вопроса Джезибы:
– В чем ты обвиняешь волка?
В толпе собравшихся были дракийцы, вампиры, демонаки и множество другой публики, не слишком знакомой Итану. Все разом перестали шептаться. Установилась мертвая тишина. Итан понял, что они явились сюда поглазеть на расправу Астронома над ним. У него пересохло во рту.
Глаза старика были цвета серого сланца. Они пылали ненавистью.
– Волк меня обокрал.
Джезиба пожала плечами:
– По-моему, мы уладили все, что касалось троицы огненных спрайт и драконессы.
– Джезиба, не пытайся меня дурачить, – резко ответил ей Астроном. – Мы оба знаем, что он украл у меня не только огненные безделушки.
Итан шагнул вперед и встал вровень с Джезибой. Ладони, сжимавшие приклад и ствол винтовки, стали липкими от пота.
– Ванна в твоем логове – не место для волчицы. – «И вообще для кого-либо», – подумал он. – И потом, она тебе не принадлежала. У нее не было клейма рабыни.
– Волчицу мне продал ее отец. Произошла неофициальная передача собственности.
– Она была совсем маленькой, и ты не имел права…
Итан ее убил. Сейчас он вообще не имел права говорить в ее защиту, поскольку сам был ничем не лучше Астронома.
– Ты не волк, а вор. Я требую платы! Требую, чтобы ее мне вернули!
Итан вдруг почувствовал, что не в силах произнести ни слова.
Но откуда-то сзади донесся мелодичный женский голос.
– Знай, Астроном: наследница династии Фендир никогда не будет твоей.
Удивленная толпа расступилась, пропуская королеву Гипаксию Энадор. Она прошла в середину зала. Полы ее одежд развевались на призрачном ветру.
Краешком глаза Итан заметил усмешку Джезибы.
– Гипаксия как раз и есть та некромантка, которую я искала, – сказала колдунья.
45
Джезибе хватило одного слова, и толпа послушно разошлась, что, несомненно, показывало власть в Доме Пламени и Тени.
Итан попеременно смотрел на Гипаксию и Астронома, стараясь ни с кем не встречаться глазами.
Астроном дождался, пока уйдут последние зеваки, и заявил королеве ведьм:
– Если ты знаешь о местонахождении волчицы и скрываешь эти сведения, то по закону…
– Закон здесь неприменим, – оборвала его Гипаксия, – поскольку наследница династии Фендир официально не являлась рабыней. Ты сам только что об этом говорил.
Итан остро позавидовал Гипаксии. Ему бы хоть частицу ее самообладания и умения спокойно рассуждать.
– Поэтому Итан Холстром не совершил никакой кражи. Он просто помог свободной гражданке принять решение, желает ли она и дальше оставаться в той мерзкой ванне… или уйти.
А потом он убил волчицу.
Джезиба выразительно поглядывала на него, словно предупреждая: «Не вздумай проболтаться». Итан тоже посмотрел на нее, спрашивая глазами: «Думаешь, я настолько туп?»
Колдунья вперилась взглядом в его футболку с эмблемой университетской команды по солнечному мячу.
Итан закатил глаза и повернулся к королеве ведьм, смотревшей на Астронома.
– Волчица стоила мне немыслимой суммы в золоте. Потеря одного из моих мистиков…
– Я тебе заплачу, – хриплым голосом заявил Итан.
Незадолго до гибели его родители очень выгодно вложили деньги, и теперь он был обеспечен выше головы. Денег было больше, чем идей, на что их потратить.
– Я требую десять миллионов золотых марок.
Итан даже закашлялся. Он считал себя достаточно состоятельным, но…
– Ты их получишь, – холодно ответила Астроному Джезиба.
Итан стремительно повернулся к ней, но колдунья с притворной любезностью улыбнулась Астроному и добавила:
– Добавь это к моему ежемесячному платежу.
Астроном уставился на нее, затем на Итана и, наконец, на Гипаксию. Взгляд королевы ведьм был полон ледяного презрения. Но старик лишь плюнул на пол и удалился.
Стало тихо. Джезиба недовольно посмотрела на Гипаксию и сказала:
– Я несколько дней назад позвонила тебе и попросила явиться немедленно. Или у тебя метла забарахлила?
– Значит, вот о каком некроманте ты подумала, – сказал Итан.
Удивительно, как он сам не догадался обратиться к ней. На празднике осеннего равноденствия они пытались вызвать Коннора. Может, оттого, что вместо Холстрома-старшего к ним явился Король Подземья, Итан усомнился в способностях Гипаксии?
– Отец Гипаксии был лучшим некромантом из всех, кого я знала. – Джезиба скрестила руки на груди. – Она унаследовала его дар. Знаешь, волчонок, если к кому и обращаться с твоей просьбой, так только к ней.
Гипаксия удивленно вскинула брови, словно не привыкла к похвалам.
– Давай продолжим разговор в твоем кабинете, – сказала она Джезибе.
– Почему?
Гипаксия замешкалась, словно решая, называть ли причину, потом сказала:
– Хочешь знать, что помешало мне явиться сразу? Случилось то, чего я боялась всю осень. Моргантия Драгас и ее ковен устроили переворот, направленный, как они выражаются, на сохранение давних ведьминских традиций. Меня сместили. Теперь я просто Гипаксия. – Она коснулась груди. Золотая брошь с изображением Ктоны, которую Итан привык видеть, была разломана пополам. – Чтобы не попасть в руки их палачей, я принесла клятву верности Дому Пламени и Тени.
Место для ранней утренней встречи выбирал Ренки. Русал пообещал Лидии, что найдет подходящий уголок: уютный, привычный для мальчишек и достаточно спокойный.
Спокойствие сейчас не помешало бы и самой Лидии. Она думала об этом, сидя на диване в тихом помещении для отдыха школьников. Тихим оно было лишь потому, что директор Кагани деликатно выпроводила оттуда всех ребят, отведя для встречи час. Лидия смотрела на сыновей. Те сидели на противоположном диване, заляпанном и продавленном. Типичное состояние мебели в подобных местах, что на суше, что под водой.
Давита поздно вечером вызвали на внеочередное дежурство, и потому пришел только Ренки. Он не сел вместе с мальчишками, а устроился в противоположном конце комнаты, у стойки с напитками. Не хотел мешать Лидии. Давая всем троим иллюзию уединенности.