Лучше бы и он уселся на продавленный диван.
Лидия не строила иллюзий по поводу Морвена. Король мог не выпустить их с Аваллена живыми. Ей отчаянно захотелось еще раз повидать мальчишек. Всего один раз. Но она не рассчитывала, что вторая встреча пройдет гладко.
Ас откинулся на спинку дивана и смотрел не на мать, а на экран телевизора, где шла подборка самых ярких эпизодов недавних матчей по солнечному мячу. Однако Бренн смотрел на нее: смышленый парень с борцовской натурой. Настоящий воин.
– Почему ты захотела встретиться с нами так рано? – без обиняков спросил он.
Лидия украдкой вытерла вспотевшие ладони о брючины форменного костюма, в который переоделась для высадки на Аваллен. Она знала, что ребята заметили перемену в одежде.
– У вас могли появиться вопросы о моем прошлом. Вот я и выбрала время с запасом, чтобы не комкать ответы.
За годы службы у астериев она навидалась достаточно ужасов, но никогда ее сердце не колотилось так гулко, как сейчас.
Бренн скривил губу, обдумывая слова матери. Актеон, не отрывая глаз от экрана, сказал:
– Это потому, что она сваливает с корабля.
Слишком догадлив на свою голову. Ас подчеркнуто ее не замечал, но Лидия посмотрела на него и сказала:
– Да. Сегодня я покидаю корабль.
– И куда ты отправишься? – спросил Бреннон.
Брат ответил ему раньше Лидии:
– Так она тебе и сказала. Не приставай с вопросами. Она не знает такого слова, как «честность».
Лидия стиснула зубы.
– Я бы рада вам рассказать. Но наша миссия требует секретности.
Ас оторвался от экрана:
– И ты боишься, как бы мы с Бренном не разболтали всем и каждому.
«Боги, дайте мне терпения», – мысленно взмолилась Лидия.
– Я бы охотно вам рассказала, если бы могла, – повторила она.
– А ты вернешься? – хрипло спросил Бренн.
– Надеюсь, что да, – искренне ответила Лидия.
Актеон снова уставился в экран:
– До сих пор тебе удавалось выбраться из любой заварухи. Вряд ли и на этот раз будет по-другому.
Эти слова ударили в самое больное место ее души.
Бренн предостерегающе посмотрел на брата:
– Ладно тебе, Ас.
Похоже, между братьями произошел разговор о том, как они будут себя вести на встрече с ней.
Ас не скрывал, что ненавидит ее.
Прекрасно. Это она переживет. Он в безопасности, его здесь любят. А его презрение она как-нибудь выдержит.
– Мы находимся в состоянии войны, – сказала сыновьям Лидия. – И дальше все может стать только хуже. Я не могу сказать вам, куда направляюсь. Но скажу, что могу не вернуться. Всякий раз, когда я отправляюсь на выполнение миссии, есть риск погибнуть. Особенно теперь, когда мои враги знают правду обо мне.
– А мы должны погрузиться в печаль и оплакивать мамочку? – язвительно бросил ей Ас.
Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не сломаться. Вся внешняя невозмутимость, которую она годами оттачивала и довела почти до совершенства, угрожала рухнуть.
– Ас, несколько минут назад ты заявил, что слово «честность» мне незнакомо. Но я говорю вполне честно: эта миссия может окончиться моей гибелью. Если ты усматриваешь в этом манипулирование вами, я бессильна тебя разубедить. Но мне захотелось повидать вас перед отъездом. Попрощаться.
Бренн снова посмотрел на нее и на брата:
– Ты сказала, что готова ответить на наши вопросы. Мой главный вопрос: почему ты оставила нас здесь?
– У меня не было иного выбора, – прямо ответила Лидия, памятуя, что Ренки слушает каждое ее слово. – Вернее, я должна была выбирать одно из двух: либо оставить вас здесь, среди тех, кто будет любить вас и заботиться, либо забрать с собой во внешний мир, где вы столкнулись бы со всеми его мерзостями, какие здесь вам даже не снились. Я… с тех пор я каждый день думала о вас.
Вопрос Бренна уводил ее туда, куда она совсем не хотела забираться. Особенно сейчас. Возможно, вообще никогда. Лидия чувствовала: если она задержится здесь еще на мгновение, то наговорит лишнего. Скажет то, что не готова сказать вслух, а мальчишки – не готовы услышать.
Она дрожащими пальцами сняла кольцо с рубином и положила на стол между диванами.
– Я хочу, чтобы это осталось у вас, – преодолевая скованность в горле, сказала она. – Это фамильная драгоценность по линии моего отца. Сам он недостоин воспоминаний, но рубин… – Она боялась увидеть насмешливое или презрительное выражение на их лицах. – Вы можете его продать и оплатить учебу в университете и жилье… когда станете постарше. Естественно, если вы не захотите покинуть корабль, то никто и не подумает вас заставлять.
Лидия сглотнула и наконец решилась взглянуть на ребят. Лицо Аса ничего не выражало, но Бренн во все глаза смотрел на громадный рубин.
– Если оставите кольцо у себя, я тоже не буду возражать, – тихо добавила она.
Жаль, она не могла оставить им еще что-то в память о себе; то, что не имело бы отношения к чудовищу, зачавшему ее. Но ничего другого у нее не было.
Намеченное она выполнила. Лидия встала. Ренки посмотрел на нее. Она ему кивнула.
Лидия взглянула на сыновей: сильных, смышленых, независимых. Они выросли, и в этом не было ни капли ее заслуг.
– Знаю, мое мнение для вас ничего не значит, – сказала она, глядя на Аса. Он намеренно смотрел в телевизионный экран. – Но я очень горда за вас. Вы уже не дети и быстро превращаетесь в настоящих мужчин. Я смотрю на вас и понимаю, что… сделала правильный выбор.
Она робко улыбнулась Бренну.
Его глаза вспыхнули.
– Спасибо за это. За то, что у нас есть родители.
Бренн кивнул в сторону Ренки. Лидия опустила голову.
– Удачи тебе, – прибавил Бренн. – Там, куда ты отправляешься.
Лидия приложила руку к сердцу.
Бренн пихнул брата локтем. Ас поднял на мать золотистые глаза и пробубнил:
– Пока.
Лидия снова приложила руку к сердцу, повернулась и вышла.
Она не знала, куда идет, только чувствовала, что нельзя останавливаться, иначе она найдет укромный угол, рухнет на пол и умрет.
Она шла по сверкающим коридорам корабля. Шла, не останавливаясь и не позволяя себе оглядываться.
Итан едва дождался, когда они окажутся за закрытой дверью кабинета Джезибы, и набросился на Гипаксию с вопросом:
– Что случилось?
Пока шли, Джезиба требовала держать язык за зубами. Итан подчинился. Он молчал и когда они ненадолго зашли в темную столовую – раздобыть еды для бывшей королевы ведьм. Чувствовалось, она несколько дней не ела. Только это и сдерживало его нетерпение. Но теперь, за надежно закрытой дверью кабинета Джезибы, они получат все ответы.
– Я уже сказала, – суховато ответила Гипаксия, ставя на стол поднос с едой. – Моргантия была у моей матери командующей силами ведьм. Ее отряды окружили мою крепость и выдвинули условия: отдать морошковую корону или погибнуть. Я предложила корону, но они почему-то решили, что я выбираю смерть.
– Они что, могли взять и просто так… прогнать тебя? – удивился Итан. – Королеву? Коленом под зад?
– Да, – ответила Джезиба, снова усаживаясь в свое кресло. – Династии ведьм строились на честности, на праве смещать неподходящих правительниц. Это делалось для защиты подданных, но Моргантия преследовала собственные интересы.
Гипаксия присела на стул с внешней стороны стола и устало потерла веки. Вполне обычный жест. Итан не понял, почему его это удивляет.
– Первым указом Моргантии на королевском троне было распоряжение о моей казни. Вторым – о снятии заклинаний, наложенных матерью на моих наставников. Заклинания оживляли их, поскольку они… они были призраками, – пояснила она, увидев недоуменный взгляд Итана.
Итан не понимал, как такое возможно, но ему стало жаль Гипаксию.
– Я тебе сочувствую, – сказал он.
Она кивнула и скорбным тоном продолжила:
– Заклинание было привязано к короне. А теперь, когда корона оказалась у Моргантии…
Гипаксия замолчала, умоляюще глядя на Джезибу.
– Ты оплакиваешь тех, кто давным-давно мертв, – холодно ответила Джезиба. Ответ колдуньи вызвал у Итана всплеск ненависти. – А надо оплакивать твоих подданных, оказавшихся под властью неуправляемой королевы и ее ковена.
– Тебя послушать – так я должна была дать ей бой.
– Конечно должна, – ответила Джезиба, и в глазах колдуньи вспыхнул темный огонь. Крупица магической силы Аполлиона, превратившаяся во что-то иное. – Ты хоть пыталась отстоять свою корону перед тем, как ее отдать?
– Я бы тогда погибла.
– Зато сохранила бы честь. Твоя мать гордилась бы тобой.
– Я сочла бескровный переворот лучшей альтеративой сражению и смертям ни в чем не повинных ведьм, которые выступили бы на моей стороне.
– Когда Моргантия освоится на троне, она прольет больше крови, чем было бы пролито за тебя.
Джезиба закрыла глаза и покачала головой, выражая свое недовольство капитуляцией Гипаксии.
– Джезиба, я пришла сюда не выслушивать твои суждения, – прошипела Гипаксия.
Такой раздраженной Итан ее еще не видел.
– Поскольку я вторая по значимости фигура в этом Доме, ты теперь подчиняешься мне.
Итан едва совладал с потрясением, испытанным от этих слов. Джезиба была второй по значимости в Доме Пламени и Тени?
И она считала именно Гипаксию лучшей некроманткой в помощь Итану – когда могла распроряжаться всеми некромантами, сколько их ни есть?
Естественно, Джезиба даже не заметила изумления Итана, продолжая разговор с Гипаксией:
– А поскольку я не один век провела среди ведьм, у меня есть соображения, достойные твоего внимания.
– Ты бросила свой народ, – резко заявила ей Гипаксия.
– Как и ты.
В кабинете наступила угрюмая, колкая тишина. Гипаксия откусила всего кусочек от сэндвича с ветчиной и сыром.
Итан понял, что Гипаксия не знает истинного возраста Джезибы. Колдунья успела тщательно изучить мир ведьм, чего не скажешь о бывшей королеве.
– Послушайте, – сказал он. – Я понимаю, что вам есть в чем разобраться, но… у меня неотложное дело.