– Не вижу особого смысла толкаться среди фэйцев, – холодно ответила Брайс. – Да и у тебя тоже нет веских причин. Ты ведь для них обуза. Для Короля Осени, Морвена и родного отца. Ты для них ценна только с точки зрения способности к деторождению. Им плевать на твой ум и душевные качества, на смелость и доброту. Их интересует лишь твоя матка, и упаси тебя Луна, если вдруг возникнут трудности с плодовитостью.
– Я это знаю, – с такой же холодностью ответила Сатия. – С раннего детства.
– И тебя это устраивает? – с нескрываемой резкостью спросила Брайс. – Тебя устраивает отношение к себе как к детородной машине? Как к существу второго сорта? Тебя устраивает, что ты не имеешь ни прав, ни будущего? Ты готова согласиться на жизнь, где ты принадлежишь либо отцу и родственникам мужского пола, либо мужу?
– Не устраивает, но я родилась для такой жизни.
– Только теперь ты не папочкина дочка, а госпожа Кетос, – напомнила Брайс и кивнула на Тариона, внимательно слушавшего их разговор. – Так приготовься ко всем новым особенностям своей жизни.
– К каким это особенностям? – не выдержал Тарион.
Сатию волновало главное. Не обращая внимания на издевку Брайс, она гнула свое:
– Что ты намерена сделать с фэйцами?
– Сделать?
Брайс даже остановилась.
– Да, – без тени страха ответила Сатия. – При всей магической силе, которая у тебя есть. Учитывая то, кем ты являешься и чем обладаешь.
Хант тихо свистнул, напоминая, что разговор зашел в опасное русло. Однако вопросы Сатии разозлили Брайс.
– Я всего-навсего хочу, чтобы фэйцы оставили меня в покое. И тогда я тоже оставлю этих напыщенных придурков в покое.
Сатия указала на Звездный меч за спиной Брайс:
– Но есть древнее пророчество: «Когда объединятся нож с мечом, и наш народ объединится тоже». Получается, на тебя была возложена миссия объединить всех фэйцев…
– Я ее выполнила, – перебила Сатию Брайс. – Я объединила фэйцев Мидгарда с фэйцами на нашей древней родине. Пророчество исполнилось. Или ты надеялась на что-то другое?
Глаза Сатии сверкали. Железная девица – невзирая на условия, в которых она выросла.
– Я надеялась на появление фэйской королевы, которая изменит к лучшему жизнь нашего народа.
– А вместо этого вы получили меня, – сказала Брайс и, сжав кулаки, зашагала дальше.
Мелькнула мысль: неплохо бы лазерной силой убрать со стен все рисунки. Сделать это с такой же легкостью, с какой Ригелус рушил статуи в Вечном Дворце. Может, послать настолько мощный луч света, что он расплавит всех упырей, шипящих по стенам?
– Фэйцы сами вырыли себе могилы, – добавила она. – Теперь пусть туда и ложатся.
Сатия промолчала.
Хант подошел к Брайс, положил руку на плечо, выражая поддержку. Однако она чувствовала, что даже он – ее истинная пара – недоволен такими заявлениями.
Ну и пусть. Она сказала правду. Если фэйцам дороги традиции и они хотят и дальше видеть над собой тиранов, флаг им в руки.
Отработав в архиве, все вернулись в замок. Но на обед ни Флинн, ни Дек почему-то не пришли. Рунну пришлось обедать с Лидией в мучительной тишине.
Ему хотелось о многом поговорить с Лидией – что-то спросить, о чем-то узнать, – но не находил слов. Он ел, невыносимо громко стуча вилкой по тарелке. Каждый кусок хрустел у него на зубах, словно он разгрызал стекло. Поев, оба молча отправились по своим комнатам. Их шаги в гулких коридорах напоминали раскаты грома.
У своей комнаты, уже собираясь толкнуть дверь, Рунн вдруг спросил:
– Как ты думаешь, с моей сестрой все благополучно?
– Это ведь ты бывал в Пещере Принцев. – Лидия повернулась к нему. – Тебе лучше знать.
– Если честно, не знаю. – Рунн покачал головой. – Голова у Брайс переполнена идеями. А пещеры здорово умеют сбивать с толку. Чуть ослабишь внимание, чуть задумаешься о чем-то… последствия бывают не из приятных.
– С такими спутниками, как Аталар и Баксиан, ты можешь быть спокоен за сестру.
– Тарион бы обиделся на такие слова.
– Я плохо знаю Кетоса как воина и потому не могу его оценивать.
– Итан зовет русала «капитан Как-его-там», но, по-моему, он недооценивает Тариона. В опасные моменты Тарион способен на самые отчаянные действия.
Лидия улыбнулась, и Рунну почему-то сразу стало легче.
– За Брайс можешь не волноваться.
Он кивнул и задал новый вопрос:
– Вы с Гипаксией общались?
– Нет. С осеннего бала ни разу.
Следующий вопрос выскочил из Рунна раньше, чем прошел через мозговые фильтры.
– В тот вечер… ты собиралась встретиться со мной в саду?
В глазах Лидии вспыхнуло удивление и тут же погасло. Она поджала губы, словно раздумывая, отвечать ли ему.
– Гарпия меня опередила.
Рунн подошел к ней ближе. Коридор вдруг показался ему слишком маленьким и тесным.
– Но ты хотела показаться, как мы договаривались?
– Так ли это важно теперь?
Он решился на новый шаг. Он наклонился и обнял ее за талию, обалдев от зовущих изгибов бедер.
Его руки сомкнулись за ее спиной. Рунн ненавидел себя за эту вспышку страсти, от которой у него перехватило дыхание. Он хотел Лидию. Хотел видеть ее голой, извивающейся под ним и со стоном произносящей его имя. Он хотел, чтобы она рассказала ему обо всем, хотел… хотел вернуть ее дружбу. Ему был нужна подруга, с которой можно говорить честно и открыто, которая знает о нем то, что больше не знает никто.
Рунн сделал еще шаг и увидел, что Лидия вся дрожит. То ли от страха, то ли сдерживая ответный порыв.
– Лидия, – наконец прошептал он.
Она закрыла глаза. Было видно, как подрагивает жилка у нее на шее.
Ее запах изменился, словно под утренним солнцем распустились цветы. Запах весь состоял из возбуждения. Член Рунна болезненно напрягся.
Его не волновало, что они стоят посреди коридора и в любую секунду могут попасться на глаза Близняшкам-Убивашкам. Он опустил руку чуть ниже и чуть не застонал. Совершенные пропорции ее бедер возбудили его еще сильнее.
Глаза Лидии оставались закрытыми. Жилка на шее все так же дрожала. Рунн наклонился и прильнул губами к этому месту.
Ее дыхание участилось. Глаза Рунна закатились почти к затылку. У ее шеи был вкус… соития. Рунну требовалось больше. Он слегка закусил зубами нежную кожу ее шеи, потом провел языком у нее под ухом. Его член завибрировал.
Тело Лидии расслабилось и стало податливым под его руками. Голова чуть склонилась набок. Это было приглашение. Он провел языком по основанию ее шеи, а рука соскользнула с талии к ягодицам.
Лидия вдруг напряглась и отстранилась.
Похоже, совладала с собой. Вспомнила, кто она и кто он.
Он стоял как последний идиот, слегка задыхаясь. Окаменевший член выпирал под брюками, а она… просто смотрела на него широко открытыми глазами.
– Я… – Рунн не представлял, о чем говорить и что делать.
В голове у него все поплыло. На руках этой женщины было столько крови, и тем не менее…
– Спокойной ночи, – прохрипел Рунн и поспешил в комнату, пока не выставил себя перед Лидией еще бо́льшим дураком.
Она его не удерживала.
54
Брайс лежала на жестком и холодном каменном полу, пытаясь вообразить, что лежит в своей кровати, что ей в бедро не упирается острый обломок, а рука под головой – удобнейшая из всех существующих подушек.
Рядом ворочалась с боку на бок Сатия. Чувствовалось, сестра Флинна тоже уговаривает себя, но не может уснуть.
Хант заснул мгновенно. Брайс пробовала сосредоточиться на звуках его глубокого, ровного дыхания, чтобы войти в резонанс и тоже погрузиться в сон. Должно быть, десятки лет воинской службы приучили его засыпать в любых условиях, но… нет. Ей не хотелось думать о тяготах, которые вынес Хант, отчего и мог легко заснуть на голом камне. Особенно если учесть, что помимо телесных тягот оставалось чувство вины. Вина за прошлые и недавние промахи и так сжирала его заживо.
На древней родине фэйцев ей было легче. Там она настолько выматывалась, что почти мгновенно засыпала. А здесь, даже при надежной защите дежурившего Баксиана, сон от нее ускользал.
Брайс перевернулась на спину. Звездный свет перевернулся вместе с ней, подобно лучу маяка. Как тут заснешь, когда свет лезет тебе в глаза?
Она стала смотреть на потолок. Там был изображен лес с переплетающимися ветками деревьев. Хвала богам, потолок был свободен от сцен насилия и издевательств над пегасами. Реалистичность изображения ветвей и мастерство передачи поражали. Но мир, включая мидгардских ученых, даже не подозревал о существовании таких шедевров. Их видели лишь немногие фэйские мужчины королевских кровей, отправлявшиеся на поиски Звездного меча.
Сейчас Звездный меч лежал слева от Брайс и слегка гудел, пульсируя магической силой. Все бы ничего, но справа лежал Правдорубец и тоже пульсировал, но в противофазе. Оба словно разговаривали.
Похоже, в этом месте искатели меча часто останавливались на ночлег. Брайс старалась не прислушиваться к диалогу меча и кинжала, заставляя себя рассматривать рисунки на потолке и ближайших стенах.
Женщин никогда сюда не пускали. А теперь сразу две фэйские женщины явились в священную пещеру. Оставалось надеяться, что принцы древности, похороненные здесь, не станут яростно ворочаться в своих саркофагах.
Такой страх перед женщинами и такая ненависть к ним. Почему? Из-за Тейи? Это ведь Пелиас обнаружил на Мидгарде династию Звезднорожденных. Может, все запреты и ограничения проистекали из страха перед появлением еще одной Тейи?
Ученые веками перетряхивали архивы и спорили о наследии Тейи и Пелиаса. Но никто не давал ответа на этот вопрос. И шансы на то, что она, зная правду о Тейе, найдет ответ, были близки к нулю. Легче от этой мысли не становилось.
Брайс снова повернулась на бок. Теперь ее звездный свет озарял каменную реку из звезд. Реку ее родословной, уходящей в глубь тысячелетий. Как еще изображать звездную родословную, если не в виде звезд? И каменная звездная река растянулась по всем туннелям, повествуя о наследии жестокости и боли.