– В моей жизни действительно все непросто. Все отношения, настоящие и притворные… иногда я даже не могу их отличить.
Голос у нее был мягким, грустным и невероятно усталым.
– Когда мы с тобой… – Он чуть не сказал «трахались». – Были вместе… на мосту… ты знала, кто я? Помимо кодового имени? – кашлянув, спросил он.
– Да. – Лидия повернулась к нему.
– Это тоже усложнило тебе жизнь?
Лидия выдержала его взгляд. Ее глаза были оттенка пламени в камине. У Рунна заколотилось сердце.
– Нет. Это меня потрясло, но ничего не усложнило.
– Потрясло?
– Понимаешь, ты…
– Поразил тебя… дурной репутацией?
Она тихо засмеялась. Почти так же, как раньше, когда он знал ее только под именем Ясный День.
– Сумасбродный принц, любитель потусоваться. Куча пирсинга, весь в татуировках. Никогда бы не заподозрила в тебе мятежника.
– Поверь, я и сам не собирался становиться мятежником.
Лидия снова засмеялась, уже громче, и вибрации ее смеха пронизали все тело Рунна, его член напрягся. Так всегда на него действовал ее голос.
– Тогда зачем пошел на риск?
– Сначала из опасения. – Рунн пожал плечами, сражаясь с волной желания. – Кормак меня шантажировал. Пригрозил рассказать Королю Осени о моих телепатических способностях. Но потом я понял, что это… достойное дело.
– Нам будет очень недоставать агента Сильбо. Нам уже его недостает.
– Так ты знала Кормака?
– Нет. Но я знала о том, сколько он сделал для Офиона и для всех, кто не по своей воле оказался застигнутым войной. Он был замечательной личностью. – Лидия взглянула на закрытую дверь. – Его отец не заслуживал такого сына.
Рунн кивнул.
Лидия пристально посмотрела на него:
– И твой отец не заслуживает такого сына, как ты.
Казалось бы, такие речи, да еще в устах Лани, не должны в нем никак отзываться. Но Рунну сдавило горло от искренности этих слов.
– А можно спросить о твоем договоре с Океанской Королевой?
Лидия сжала челюсти.
– Я тогда была молодой. Беременность меня испугала. Но даже сейчас я бы сделала такой же выбор. Ради сыновей.
– Как это случилось? – Рунн взглянул ей в глаза. – Конечно, меня это ни в коей мере не касается, но…
– Их отец не Поллукс. – (Рунн едва удержался, чтобы не вздохнуть от облегчения.) – Я родом из старинной династии оборотней, где мужчины умели превращаться в оленей, а женщины в ланей. У нас есть древние тайные ритуалы. Мы верим в иных богов, нежели вы. Думаю, наши боги появились гораздо раньше, но я никогда не заикалась об этом.
– Попробую угадать: ты участвовала в каком-то тайном ритуале с обязательным совокуплением, после чего и забеременела.
Она выкатила глаза и засмеялась, на этот раз по-настоящему, во весь голос.
– Ты угадал. Это был ритуал плодородия, и проходил он в глубине Альдозианского леса. Из женщин моей семьи выбрали меня. Другая семья выбрала одного из своих мужчин. Мы не знали имен друг друга и кто из какой семьи. Все произошло быстро и не особо интересно. Если там и присутствовала магия плодородия, я ее не ощутила и ничего не могу сказать по этому поводу.
– Ты к этому времени уже была с Поллуксом?
– Понимаешь, Рунн… – Она перевела взгляд на руки. – Отец забрал меня от матери в трехлетнем возрасте. Я помню, как меня увозили, но тогда я ничего не понимала. Только потом, став относительно взрослой, я узнала, что мой отец – чудовище, одержимое властью. Он не стоит и секундного упоминания. Мать даже не пыталась сопротивляться. Этого я не могу ей простить. А я стала ученицей отца. Думаю, он надеялся, что так ранит мать – ведь она узнает, что дочь выросла копией отца.
Она судорожно вдохнула.
– Я проходила соответствующую выучку, плела интриги. В итоге я вошла в число триариев Сандриелы. Для моей семьи это считалось высокой честью. Когда отец выбрал меня для ритуала, я прослужила у Сандриелы уже десять лет. Я виртуозно научилась… развязывать людям языки. И не только людям. Поллукс меня обхаживал. Я принимала его знаки внимания. Мы играли в эту игру, но я еще не решила, пускать ли его в свою постель. И потому отправилась на ритуал.
Рунн при всем желании не мог шевельнуться и произнести хоть слово.
– Через несколько недель я узнала, что беременна. Ребенок, зачатый в результате священного ритуала, считается подарком богов. Мне полагалось помчаться к отцу и сообщить ему радостную весть, но я колебалась. Впервые в жизни. И не знала, почему не могу ему рассказать. Я думала о ребенке, растущем во мне, о том, что вскоре после рождения этот ребенок тоже попадет к моему отцу, и… не могла.
Она заправила за ухо выбившуюся тонкую прядь. Движение было беспокойным, идущим вразрез с ее всегдашней собранностью. Рунну хотелось положить ей руку на плечо, но он не стал этого делать.
– Я знала: пройдет немного времени, и Поллукс, да и остальные тоже, почувствуют запах беременности. Кстати, Аталар тогда тоже служил у Сандриелы. И я подстроила свое похищение и исчезновение. Все выглядело так, будто мятежники Офиона взяли меня в плен. Я не знала, куда бежать и к кому обращаться. Я непрестанно думала о малышах – к тому времени я уже знала, что родится двойня. В мозгу стучала только одна мысль: сделать что угодно, только бы уберечь детей от попадания в руки моего отца. Или в руки Сандриелы. В глубине души я уже тогда знала, каким чудовищам служу. Пожалуй, я это знала всегда. Я не хотела быть похожей на них. И не только ради детей, но и ради себя. И, как говорила, я разыграла свое похищение.
– И тогда Океанская Королева тебя и нашла? – хрипло спросил Рунн.
– Это я ее нашла. Когда я наконец остановилась передохнуть, я вспомнила, о чем говорили некоторые узники… на моих допросах. Они заявляли, что сам океан помогает им. Все это выглядело странным, однако я решила рискнуть. Я явилась на базу мятежников, сдалась им и стала умолять, чтобы меня переправили к обитателям океана.
Рунну было трудно представить состояние Лидии в тот момент, когда жизнь ее детей висела на волоске.
– Высшее командование Офиона с пониманием отнеслось ко мне. Так я оказалась на борту «Коня Глубин». Океанская Королева встретила меня приветливо, однако помощь, предложенная ею, не была бескорыстной. Я могла остаться на корабле, родить и еще какое-то время пробыть с малышами. Но в обмен за оказанное мне покровительство и гарантированную защиту для моих детей я буду обязана вернуться на сушу. Она велела мне придумать убедительную легенду о том, как меня похитили, допрашивали и более двух лет держали в плену. Океанская Королева поставила мне задачу: продолжить двигаться по служебной лестнице, добиться того, чтобы астерии меня заметили, и втереться к ним в доверие. Попав к ним на службу, я должна буду поставлять любые мало-мальски ценные сведения Офиону, а оттуда они будут передаваться Океанской Королеве.
– И за все эти годы ты не могла повидать сыновей?
– Нет. Я и теперь увижу их не раньше, чем Океанская Королева мне это позволит.
– Но это ужасно.
– Зато они в безопасности.
– И ты вынуждена и дальше служить ей?
– Да. Хотя я пыталась спасать мятежников, попадавшихся мне на пути.
– А спасать их было твоей идеей? Или ее приказом?
Только сейчас, задав этот вопрос, Рунн понял, насколько ему важен ответ Лидии.
– Я тебе уже говорила, что держала глаза открытыми. И хотя я была вынуждена играть роль верной служительницы и допрашивать узников, я делала все, чтобы минимизировать наносимый им вред. Попадались агенты, готовые ради спасения собственной жизни выболтать важные секреты. Этих мне приходилось убивать. Их гибель я обставляла как «несчастный случай» во время пыток. Но смерть от моей руки была быстрой и в какой-то мере милосердной. Ну а те, кто держался стойко, или когда подворачивался шанс… таких я пыталась спасти. Правда, удавалось не всегда.
– Как с Зофи Ренаст.
– Как с Зофи Ренаст, – тихо повторила Лидия. – Я совсем не хотела, чтобы она утонула. Неправильно рассчитала время… Это так и останется на мне.
Рунн взял ее за руку – осторожно, убедившись, что она не станет противиться.
– А что было после твоего возвращения?
– Поллукс признался в своих чувствах. Сказал, что все эти два с лишним года разыскивал меня и за время поисков уничтожал мятежников направо и налево. Прежняя Лидия отдалась бы ему. Теперь мне было противно, но я сознавала, что наша связь будет надежным прикрытием. Остальное уже история.
Лидия подняла глаза на Рунна.
– Как видишь, я далеко не невинная овечка. Если бы не сыновья, наверное, я бы уподобилась той Лани, какой меня знает мир, и навсегда заглушила бы тихий голос совести, говорящий, что так нельзя.
– Представляю, до чего… одиноко тебе было.
Судя по глазам, Лидию удивило его понимание, отчего ему стало неловко.
– А потом появился ты. Совершенно неопытный и вдобавок безрассудный агент.
Он засмеялся. Она тоже улыбнулась.
– И случилось так, что ты меня увидел. Первый раз меня увидели такой, какая я на самом деле. Я могла говорить с тобой так, как не говорила ни с кем. Ты напоминал мне, что я живое существо, а не имперский механизм. Ты вернул мне ощущения, которых у меня не было, пожалуй, с детства.
Рунн всматривался в ее лицо. За внешней безупречной красотой скрывалась бурлящая душа.
– Не смотри на меня так, – прошептала она.
– А как я на тебя смотрю?
Но она лишь качнула головой, встала и пошла к двери.
Рунн бросился следом, не дав ей взяться за ручку:
– Лидия.
Она остановилась, не поднимая на него глаз.
Рунн коснулся ее щеки, осторожно развернул лицом к себе. Ее кожа была такой нежной, такой теплой.
– Лидия, – отрывисто произнес он. – Когда я узнал, кто ты… мне вынесло мозг. Представляешь? Знать, что ты – Лань, а также Лидия и еще – Ясный День. Мой Ясный День. Но сейчас…
– И что сейчас? – спросила она, посмотрев на его губы.
От ее взгляда у Рунна окаменел член. Голос его звучал глухо, словно шел изнутри.