Логан принял душ, побрился и, чувствуя себя дерьмовее некуда, вызвал служебную машину. За ним приехала констебль Мунро из отдела семейных связей.
Половина шестого, темно, хоть глаз выколи…
Мунро заперла машину и зевнула:
— Всё еще не понимаю, почему это не могло подождать…
На мясной лавке Макфарлейна появились новые граффити — слова из трех букв и соответствующие рисунки.
— В смысле, мужик наверняка спит, и…
— Звони в дверь.
Она покачала головой протянула палец и замерла.
— Давай звони!
— Тут на кнопке собачье дерьмо.
Мунро стукнула по двери носком ботинка, и дверь открылась.
— Замок сломан. Похоже, по нему вдарили чем-то тяжелым…
Логан велел ей связаться с участком и сообщить о проникновении со взломом.
— Скажи, что жизнь хозяина дома в опасности.
— А… пропади все…
Она сорвала с плеча рацию и позвонила дежурному. Логан тем временем переступил через порог и остановился у лестницы.
Откуда-то сбоку пробивался слабый свет. Сержант прокрался ближе. Свет исходил из внутреннего входа в лавку. Дверь была почти закрыта, но он смог разглядеть кусок расписанной надписями стены.
Тихое бормотание, слова сливаются… Логан осторожно открыл дверь.
Макфарлейн был одет в свой рабочий костюм: белый халат, синий с полосками фартук, на голове колпак. С трудом держась на ногах, он поливал разбитый прилавок бензином.
— Дайте мне догадаться, — громко сказал Логан, — вы хотите устроить прощальное барбекю по случаю расставания с бизнесом?
Макфарлейн круто повернулся, разбрызгивая бензин. Потеряв равновесие, он упал на задницу.
— Мы… — На секунду показалось, что он сейчас сблюет. — Мы закрыты. — И тут его вырвало прямо на фартук.
В квартире мясника было душно, от чего вонь казалась еще более нестерпимой. Макфарлейн лежал на своем идеально чистом диване в одежде, залитой бензином и блевотиной. К груди он прижимал серебряную рамку. Чашка крепкого чаю, предложенная Логаном, осталась без внимания.
Макфарлейн чувствовал себя значительно лучше. Если бы не вонь и красные глаза, он вполне мог бы сойти за трезвого.
— Извините… простите… — Мясник моргнул, стряхивая слезу. — Я не знал, что еще можно сделать. Мой бизнес… я столько в него вложил… Я думал… В смысле, ведь страховые компании все эти годы драли с меня три шкуры, вы же знаете? Все равно тут все разрушено…
— Боюсь, у нас для вас плохие новости, Эндрю.
Мясник не поднял глаз:
— У меня не было выбора…
— Это насчет вашей жены, Кирсти. Мы еще раз проверили коврик из багажника Вайзмена. Человеческая кровь там действительно была, но это была кровь Кирсти.
Макфарлейн весь сморщился и еще крепче прижал к груди фотографию в рамке:
— Она была для меня всем. Всем…
— Констебль Мунро работает в отделе по вопросам семейных связей, она…
— Он ее убил.
— Да, мы так думаем. Вайзмен сидел рядом с одним типом в тюрьме…
— Я видел… Я смотрел, как он кромсает ее на части… — Макфарлейн спрятал голову в ладонях и зарыдал.
Логан перевел взгляд с облитого блевотиной мясника на констебля Мунро. Постарался не ухмыляться. У них появился свидетель — после всех этих лет у них наконец есть что-то на Вайзмена.
49
— Где ты, черт возьми, болтался? — Большой Гари схватил Логана сразу же, как тот вернулся в участок. Четверть восьмого, но было подозрительно тихо, как будто какая-то мерзость притаилась за углом с бейсбольной битой.
— Читал газеты, парень? — Он сунул в руки Логана утреннюю газету «Ньюз оф зе Уорлд». — «Старший инспектор избивает в тюрьме подозреваемого». Я, как представитель Федерации, хотел бы выслушать твои объяснения насчет случившегося. И надеюсь, до комиссии по профессиональным нормам пока не дошло?
— Не надейтесь. Я сам передал материалы.
— Вот как? — Большой Гари поморщился. — Какого черта ты это сделал? Я думал, вы друзья…
— Именно поэтому я и пытаюсь спасти этого тупого ублюдка любыми средствами. — Логан пробежал глазами статью. — Где Стил?
— Я и сам хотел бы знать.
— Мне нужно допросить Вайзмена. Надеюсь, с этим не будет затруднений?
— Не надейся!
— А что так?
— Сегодня состоится суд. Они же собираются отпустить эту сволочь, забыл?
— Черт возьми… Когда?
— В восемь.
Логан вытащил телефон и начал набирать номер.
Суд находился в самом конце Юнион-стрит, продолговатое серое здание, втиснутое между мусульманским судом и музеем Толлбут. Слушание по делу Вайзмена проводили в одном из маленьких залов — переделанная комната для присяжных в самом конце бокового коридора. Заседание было закрытым, поэтому Логану пришлось ждать снаружи. Он сидел и кивал знакомым полицейским, адвокатам, а иногда и магазинным воришкам, которых не раз арестовывал.
Было уже почти без двадцати два, когда дверь наконец распахнулась и кто-то из работников прокуратуры выскочил из зала, что-то зло бормоча. Это было плохим знаком. Затем вышли два клерка, шериф и за ним — Кен Вайзмен в сопровождении двух полицейских.
Убийца был одет в серый костюм, эдакая официальная одежонка, не слишком хорошо сочетающаяся с синяками и кровоподтеками. Лицо Вайзмена напоминало опухшую тыкву, разрезанную красноватыми нитями шрамов.
Логан сделал шаг вперед:
— Кеннет Вайзмен…
Дорогу ему загородила лысеющая женщина-адвокат:
— Кен, ты не обязан с ним разговаривать.
Вайзмен соорудил на своей изуродованной физиономии нечто вроде улыбки:
— Ну так как, вы уже уволили этого жирного мудилу?
Женщина положила руку на грудь своего клиента:
— Пожалуйста, Кен, позволь мне с этим разобраться. — Она обернулась к Логану: — Мистеру Вайзмену нечего вам сказать.
— Да неужели? Тогда у меня есть что сказать…
— Угрозы моему клиенту будут рассматриваться как…
Вайзмен взорвался:
— Эти гады пытались навесить всё на меня в первую волну, и им это удалось. Эта сволочь Брукс подставил меня, и я…
— Кеннет, я настаиваю…
— Ты удивишься, — спокойно сказал Логан, — но я тебе верю. Брукс здорово напортачил. Ты не Мясник и никогда им не был.
Все синяки Вайзмена выразили удивление.
— Я… конечно… апелляция…
— Да, апелляция. Но ты все равно виноват, Кеннет, и я арестовываю тебя по подозрению в убийстве Кирсти Макфарлейн, в девичестве Кирсти Вайзмен, в феврале 1990 года. Ты можешь ничего не говорить…
— Но… вы не можете… я был… — Он схватил адвокатессу за рукав. — Нельзя дважды судить меня за одно и то же. Пятая поправка. Скажите ему!
Логан улыбнулся:
— Тебя судили за убийство Яна и Шарон Маклафлин, а не Кирсти Макфарлейн. Так что…
Женщина-адвокат снова выступила вперед:
— Я настаиваю на том, чтобы вы дали мне возможность поговорить с моим клиентом наедине, мы…
— Обещаю, у вас будет такая возможность, мэм, но не сейчас. — Логан повернулся к полицейским: — Не откажетесь ли вы проводить мистера Вайзмена в участок?
Вайзмен был слишком ошарашен, чтобы сопротивляться.
Комната для допросов номер три, как обычно, напоминала сауну — двойное оконное стекло покрывал тонкий слой влаги. Кен Вайзмен сидел и потел.
— Я… я ничего такого не делал…
Такое впечатление, что кто-то выдернул пробку — и задиристый, самоуверенный негодяй стек, оставив перепуганного лысеющего мужчину средних лет.
Стил постучала пальцами по столу:
— Мы в нашем деле называем это гребаным враньем, Кен.
Вайзмен провел ладонью по изуродованному лицу. Он все еще был в наручниках.
— Это не я…
Логан подвинул на середину стола стопку бумаг — показания Эндрю Макфарлейна:
— Твой родственник говорит, что ты был пьян. Начал спорить с сестрой…
— Это не…
Логан прочитал вслух:
— Кирсти дала ему пощечину, и он совсем сбесился. Он бил ее и бил, никак не мог остановиться. Я…
— Все было совсем не так!
— …попытался ему помешать, но он был слишком сильным.
— Нет!
— Я хотел позвонить в полицию, но он мне не позволил.
— Он врет! — Вайзмен ударил кулаком по столу так сильно, что крышка дала трещину. — Он врет…
— Он оттащил ее тело в цех для разделки мяса и…
— Всё было не так! — Вайзмен смотрел на трещину и жевал разбитую нижнюю губу. — Мы… мы ходили, чтобы надраться. Все трое, в пятницу вечером. Кирсти нажралась — они вроде отмечали годовщину, — начала говорить разные вещи… Когда мы вернулись в квартиру, она опять привязалась к Эндрю: мол, он пустое место, говенный любовник, член у него с наперсток, вот почему она завела роман…
— И что потом?
— Не знаю… Я тоже нажрался. Достал бутылку водки из холодильника, а дальше только помню, что уже три утра, я лежу на диване, а Эндрю меня трясет, плачет и бормочет, что не виноват, что она хотела его бросить… — Вайзмен поднял глаза, потом снова опустил. — Она лежала около лестницы, вся перекрученная и… ее голова была… Она уже была холодной. Я ничего не мог сделать. — Крупные мускулистые плечи задрожали. — Мы оба запаниковали, ведь Кирсти была мертва. И… Эндрю сказал, что нам надо от нее избавиться. Что, если мы позвоним в полицию, его бизнесу придет конец. Никто не станет разбираться, был ли это несчастный случай или нет. И… мясная лавка была тут же, рядом.
— Кирсти была твоей сестрой!
Вайзмен начал ковырять трещину на столе.
— Она всегда была стервой… А Эндрю… Эндрю был моим лучшим другом… Мы расчленили ее, уложили куски в вакуумные пакеты и закопали, сам не помню где. Только… — Он вздрогнул. — Пакет с внутренностями зацепился за что-то в багажнике. Все рассыпалось. Мне… нам пришлось все собирать голыми руками…
— Что вы по этому поводу думаете? — спросил Логан, когда Кеннета Вайзмена увели.
— Глупый ублюдок! — Стил достала сигареты, сунула одну в рот и принялась языком гонять ее из угла в угол. — Если бы он сразу всё рассказал, когда его арестовали, что бы он получил? Четыре года или пять лет за избавление от трупа и за то, что не сообщил о смерти. Пока следствие, то да сё, через три года он бы вышел. — Она вздохнула. — Какой же дурак…