А в Хогвартс-экспрессе Гарри сразу посадил ее к себе на колени и даже прикол с тем, что она его сестренка, придумал словно как способ посмеяться над своей недавней нерешительностью — и Хэлловин он предложил считать днем, когда они познакомились.
— Десять лет, первый юбилей, — довольно серьезно сказал Гарри и подмигнул Гермионе, а ей стало смешно — она, конечно, этот день не помнила, они просто были вместе всегда, сколько себя помнят, но вряд ли в день знакомства маленький Гарри сказал или сделал что-нибудь романтичное. — Давай сбежим ото всех и побудем сегодня только вдвоем, как летом.
— С уроков тоже сбежим? — Гермиона, пожалуй, была готова сбежать и с уроков, чтобы целоваться с Гарри, это ведь так здорово, когда есть кто-то, с кем хочется сбежать с уроков целоваться.
— Не, нас тогда искать будут, — достаточно рассудительно сказал Гарри. — Да и сколько там этих уроков. А вот дальше пусть празднуют без нас.
На уроках Гермиона постоянно взглядывала на Гарри, а он дразнил ее и нарочно вел себя почти образцово, чтобы она не могла дождаться конца учебы — Гермиона когда-то думала, что немного обидно, что она никогда не будет бегать на свидания и ждать назначенного часа, чувствуя, как сердце подпрыгивает от каждого движения минутной стрелки, ведь бежать никуда не надо, Гарри и так всегда рядом. И вот пожалуйста, именно так она ждала сегодня окончания уроков, чтобы в коридоре кинуться Гарри на шею, будто не видела его несколько дней, именно так она ждала конца обеда, чтобы побежать вместе с Гарри к озеру, именно так она хотела добежать до дальнего края озера — именно так, без метлы, пешком, как бегут в фильмах по перрону, встречая любимого после долгой разлуки.
— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверно, с ума сошла, — выдохнула Гермиона, утыкаясь лбом Гарри в шею, они как добежали до дальнего края озера, где никого не было, так и повалились на опавшие листья, Гарри оперся скорее плечами, чем спиной об упавшее дерево, и они стали исступленно целоваться, Гермиона вскоре легла на него сверху, и у обоих было такое чувство, что от силы, которая прижала друг к другу их тела по всей длине, от чувства, что даже запретное почти разрешено, сердце сейчас выскочит из горла.
— Если бы я тебя не встретила, я бы, наверное, весь этот день проплакала, — сказала Гермиона, снова поднимая голову и заглядывая Гарри в глаза, и он мягко поцеловал ее в губы, это была уже не робость, а скорее провокация.
— Я бы все равно пришел и тебя спас, — улыбнулся Гарри. — Ты от меня никуда не уйдешь.
В замок они вернулись очень поздно, вбежали, держась за руки, в закрывающиеся ворота, и бежали до самой гриффиндорской гостиной, Гермионе даже не пришло в голову, что листья из волос можно бы и повытряхивать, а Гарри улыбнулся и промолчал, она ему и так казалась очень красивой, его маленькая ведьмочка, да и все равно вряд ли кто думает, что они все это время просидели в библиотеке над книжками, пропав сразу после обеда.
Вот Рон, правда, не сообразил, где они были и зачем:
— Вы тут такое пропустили, — начал рассказывать Рон, как только Гарри и Гермиона переступили порог гостиной. — В школу тролль пробрался, Квиррел в обморок упал, МакГонагалл тролля минут пять обездвиживала, что аж вся школа тряслась, а потом Флитвик его тушу левитировал прочь из замка…
— Да тролль с ним, с троллем, — махнул рукой Гарри, ему было так воздушно-хорошо, словно он только что пил свежий ветер полной грудью и сам от этого до сих пор еще мог взлететь над землей.
Рон от удивления даже рот открыл, а Фред и Джордж, которые из-за квиддича и из-за своих маленьких, но забавных и полезных изобретений часто бывали в компании старшекурсников, подошли и сразу заметили и осенние листья в растрепанных волосах Гермионы, и ее очень красные губы, и засос у Гарри на шее.
— Когда-нибудь ты подрастешь, наш маленький Ронни, — с усмешкой начал Фред и глянул в сторону Гарри и Гермионы, иначе как «красавцы!», выражение его лица было не истолковать.
— И тогда ты поймешь, что в жизни есть вещи намного интереснее тролля и даже победы над троллем.
— И даже занимательнее парящих над головой тыкв со свечами и пищащих тебе в ухо летучих мышей.
— И намного приятнее.
— И настолько красивее, что и сравнивать бессмысленно.
— Ребята, идите-ка сюда, — пригласил Джордж Гарри и Гермиону. — Мы как знали, что вы сегодня голодные останетесь.
— Прихватили вам с ужина мяска и картошки, можете даже в камине погреть.
— И вот еще тыквенного пирожка хороший ломоть.
IX
Выросшие рядом с теплым морем дети умеют не только плавать, но и выплывать: даже если плавают они не так технично, как учившиеся в бассейне у тренера, их не приводит в панику ни скрутившая ноги судорога, ни волокущее их от берега течение, ни неожиданный удар ската. Много плававший на открытой воде воспринимает воду как достойного противника, стоящего уважения и осторожности; Гарри и Гермиона начали использовать метлы не для имитации квиддича на заднем дворе, а для ситуаций, когда на метлу вся надежда, твоя ошибка или ее неисправность — и окажешься немножечко мертвый. Поэтому перед полетом они всегда проверяли метлы, обводя их палочкой, как учил Сириус, и каждый проверял обе метлы.
Вечером перед первым матчем метла Гарри при проверке вся засветилась красным: с ней, похоже, не в порядке было всё.
— Да что за черт! — сердито пробормотал Гарри, ткнул метлу палочкой в охвостье, потом в место, где оно соединялось с древком, и получил то же непонятное красное свечение. — Что не так-то?
— Перчатку надень, — посоветовала Гермиона и подала Гарри не перчатку для полетов, а перчатку из драконьей кожи, которую не берут многие зелья и проклятия.
— Если проклятие на ней передается через прикосновение, то я засветился уже.
— Надо метлу показать кое-кому.
Можно было бы ожидать, что с проклятием на метле будет предоставлено разбираться Квиррелу, который преподавал в этом году СилЗла, или мадам Хуч, инструктору по полетам, или хотя бы мадам Помфри, которая излечивала от последствий проклятий. Но, как говорят в маггловском мире, «тот, кто нам мешает — тот нам и поможет»: Снейп открыл дверь на настойчивый стук, увидел перед собой метлу и Поттера и чуть дверь не закрыл.
— Мою метлу прокляли, сэр, — успел сказать Гарри, а Снейп увидел на его руке перчатку из драконьей кожи. У Снейпа был прямой приказ следить за тем, чтобы с Гарри в этом году ничего не случилось, да и сам бы он защищал сына Лили Эванс от серьезных неприятностей, но Снейп рассчитывал делать это скрытно, оставляя в тайне ото всех свои добрые чувства и благородную сторону своей души: он вовсе не хотел, чтобы его ухватили за ушко, да вытащили на солнышко, порассматривать, какой он глубоко в душе прекрасный. Гарри тем временем уложил метлу в воздухе горизонтально и обвел ее палочкой, демонстрируя Снейпу красное свечение вокруг метлы.
— В школе, кажется, есть специалисты по проклятиям и защите от сил зла, — холодно сказал Снейп, а сам подумал, что сейчас подает детям плохую идею, от которой ему же потом и придется их отговаривать. — Почему вам опять понадобилась именно моя помощь?
— Вы лучше разбираетесь в Темных Искусствах, профессор, — сказала Гермиона, Сириус уже в этом смысле Снейпа заложил, привычно ругая его в процессе, но Гермиона обратила внимание на фактическую сторону дела.
— Это довольно двусмысленный комплимент, мисс Грейнджер, — поморщился Снейп. — Вас кто-то специально учил делать двусмысленные комплименты?
В ответ на это Гарри фыркнул, Гермиона чуть покраснела, а Снейп от неожиданного эффекта своих слов слегка оторопел: сострил он удачно, но Поттер и Грейнджер опять впутали его в свой роман, словно он их добрый дядюшка, который покрывает их и дает им полезные, но чуть аморальные советы.
— Хорошо, извольте, — раздраженно сказал Снейп и вынул палочку, чтобы вернуть ситуации рабочую атмосферу. — Здесь нет проклятий, передающихся при прикосновении, снимайте свою перчатку. Ваша метла, Поттер, просто стала неуправляемой — смотрите сюда.
От рукояти метлы протянулись красные нити, и Гарри попросил повторить движение палочки.
«Боже милостивый! — внутренне схватился за голову Снейп. — Я учу несносного Поттера чинить его несносную метлу, и сам не знаю, как до такого докатился! Возможна ли бóльшая глубина морального падения? Разве что начать упрашивать его никому об этом не рассказывать, как соблазненная гусаром гимназистка».
Но работу нужно было сделать до конца: Снейп велел Гарри спрятать метлу от чужих глаз вплоть до появления на квиддичном поле, и Гарри предъявил Снейпу небольшой чертежный тубус с Расширительным заклинанием внутри.
— Неплохо, — сухо сказал Снейп, догадываясь, кто именно мог сделать для детей из маггловского мира такую удобную вещь, склоняющую к нарушению правил и тайному протаскиванию метлы куда угодно. — Мисс Грейнджер, ваша задача — научиться запускать в нужном направлении запасную метлу, на случай если злоумышленник окажется хитрее вас обоих. Заклинания локомоции вы найдете в учебнике четвертого курса — и, если я увижу вас двоих сегодня после отбоя, я сниму с вас порядочно баллов за дурость. Вам нечего делать в библиотеке, возьмете учебник у своих старших товарищей.
— Знаешь, а Снейп напоминает мне какого-то старого моряка, почти как в романах Стивенсона, — сказала Гарри Гермиона, когда они вышли из подземелий. — Такого мрачного типа на деревянной ноге, который всегда всем недоволен и не может раскрыть рот, не сказав при этом «тысяча чертей!», — но для героев романа у него всегда находятся и добрый совет, и быстрая помощь.
Метла на квиддичном матче вела себя идеально: Гермиона смотрела за матчем с кромки поля и иногда оглядывалась на трибуну, с которой Снейп внимательно следил за Гарри и иногда, поскольку думал, что на него никто не смотрит, что-то шептал, словно ворожил оберегающие заклинания. Гарри довольно быстро поймал снитч, легко обойдя Ловца из Равенкло, и трибуны взорвались криками: Гриффиндор не выигрывал ни одного матча уже года полтора, и даже на других факультетах некоторые болели за то, чтобы Гриффиндору наконец повезло.