— Стэн! — махнул рукой Джон своему другу, который вернулся с улицы, оставив Сириуса на попечение Тони и Нила. — Накапай нам валерьянки в две рюмочки.
Наплакавшиеся дети вскоре уснули, и Джон снял с дивана в гостиной подушки да уложил детей поперек, накрыв их одним одеялом — а тут и Мэри вернулась домой, с молоком, детским питанием и без родственников Гарри, несмотря на воскресенье, и Джон из одного этого сделал нужные выводы.
— Никуда Гарри от нас не поедет, — сердито сказала Мэри. — Если бы не твой Микки, я бы эту Петунью побила, — Мэри увидела спящих рядышком детей и перешла на шепот. — Она практически сказала мне, что Лили и Джеймсу так и надо, раз они якшались со своими выродками.
— Мне кажется, что Гарри по-прежнему в опасности, — напомнил Джон, — а вместе с ним в опасности и мы. Я пытаюсь все уладить, Мэри, но ребята не смогут охранять нас постоянно. Может получиться так, что нам придется уехать. Далеко и, возможно, навсегда.
— Значит, так и будет, Джон, — немного помолчав, вздохнула Мэри. — Все равно бы Гарри стали искать у нас. Ты не думай, я не обижаюсь на то, что ты принес его к нам в дом. Ты поступил правильно — а теперь и моя очередь поступать правильно.
Микки тем временем знакомился с Сириусом и слушал рассказ о его нелегкой судьбе — Микки сразу пришли в голову мысли о том, что, когда ни в семье, ни в сообществе, где ты вырос, никто тебя не ждет, истинный англичанин должен послать всех к черту и отправиться в увлекательное путешествие по дальним странам.
— А давай пробежимся, парень, — предложил Микки. — Вон до тех деревьев. Ты скидай свою рясу-то, а то я тебя ярдов на сорок сделаю.
— Шутите, мистер? — рассмеялся Сириус и скинул мантию, он не верил, что невысокий седеющий мужик может его обогнать.
Бег по пересеченной местности удался Сириусу не слишком, и, к его удивлению, Микки обогнал его ярдов на десять.
— Неплохо, парень, совсем неплохо, — похвалил Микки.
— Еще давай! — потребовал Сириус, хотя дышал он тяжелее своего соперника.
На обратном пути Сириус рванул изо всех сил, предсказуемо споткнулся, полетел с ног и, чтобы не расшибиться, обернулся собакой у всех на глазах.
— Ишь! — только и сказал Микки, который, конечно, не смог догнать огромного черного пса, и Сириус, добежав до крыльца дома Грейнджеров, снова превратился в человека. — А нюх у тебя в таком обличье тоже собачий?
— Ну да, — кивнул Сириус. — И слух. А дневное зрение хуже, и цвета странные — зато ночью и в сумерках вижу хорошо.
— А соображаешь ты в собачьем облике по-человечески?
— Ну да.
— Золотой ты мой человек, — растроганно сказал Микки. — Я ж тебя теперь никуда не отпущу. Это ж как нам такое пригодиться может!
— Петтигрю тоже анимаг, он в крысу превращается.
— Урегулируем твоего Петтигрю. Тони, ведь как бы нам на Кипре такой боец кстати пришелся!
Сириус только рот раскрыл, а его уже окружили дружелюбные люди, болеющие за славу родной третьей бригады.
— С нами ты посмотришь мир, Сириус, — уверенно сказал Тони. — Ты и Англии-то, небось, не видел — а я вот бывал и в Сингапуре, и в Индонезии, и в Африке, и на Кипре. Да где я только не был!
— А, ладно! — махнул рукой Сириус, он слабо понимал, на что он подписывается, но ему было и не надо. — Мне все равно теперь терять уже нечего.
— Правильное решение, Сириус, — одобрил Микки. — Мы все здесь теряли друзей. Некоторые из нас в юности остались без семьи. Многим было некуда возвращаться. Но у нас всегда есть наше братство: где бы ты ни оказался, любой морпех — твой брат. И даже если ты погибнешь, ты останешься жить вечно — потому что морпехи погибают, но морская пехота бессмертна.
III
Дамблдору в его длинной жизни приходилось иметь дело только с магглоотталкивающими заклинаниями, но неожиданно появившаяся задача придумать заклинание магоотталкивающее была весьма занимательной — Дамблдор бился над ней весь день и все же ее решил, только потом сообразив, что его, похоже, взяли на слабо — ведь защита крови на доме Петуньи Дурсль была и так, и действовала более точно и избирательно.
Дамблдор сдержал свое слово и вернулся к дому Грейнджеров вечером того же дня, сразу же после этого поняв, что не один Аластор Хмури на свете параноик — в маггловском мире это целая профессия.
— Здравствуйте, мистер Дамблдор, — сказал Стэн, который на этот раз стоял в карауле и вырос у Дамблдора на дороге словно из-под земли. — Я с вас удивляюсь, как вы еще живой ходите. Палочка у вас где? В кармане. А ствол мой где? У вас под подбородком. Ну нельзя же так: борода седая, а как пятилетний ребенок.
— Вы же узнали меня, мистер Марш? — с надеждой спросил Дамблдор.
— Узнать я узнал, а вы скажите мне, какая кличка была в школе у Сириуса Блэка?
— А откуда вы ее знаете?
— А почему вы отвечаете вопросом на вопрос?
— Бродяга.
— Проходите.
Дамблдору не пришлось долго гадать, откуда в доме Грейнджеров знают кличку Сириуса, потому что Сириуса Дамблдор увидел одним из первых и посмотрел на него уничтожающим взглядом — Дамблдор, как и все, слышал только о том, что Хранителем Секрета был Сириус.
— Хранителем Секрета был Питер Петтигрю, — вступился за своего человека Микки.
— Прочитайте мои мысли, директор! — задиристо сказал Сириус и вышел вперед, он уже был порядком пьян. — Вы же всегда можете точно узнать, врет человек или нет.
— Отличить настоящую память от фальшивой не всегда так просто, мистер Блэк, — немного холодно сказал Дамблдор. — Боюсь, что вашу репутацию теперь сможет восстановить только признание Питера Петтигрю.
— Да с этим как-то немного… — развел руками Тони, который вместе со Стэном и Сириусом отправился на задержание Петтигрю, но пошло оно не совсем по плану. — Вы вот разумный человек: видите направленный на вас пистолет — принимаете правильные решения. Короче, при попытке к бегству… в крысу-то я попал, навыки стрельбы при мне, только ее от этого практически пополам разорвало.
— Хорошо, я верю вам, Сириус, — согласился Дамблдор, он и впрямь при виде человека с пистолетом действовал очень разумно. — Но добиться вашего оправдания будет нелегко — в течение этого времени вам нужно будет находиться в штаб-квартире Ордена под Фиделиусом и никуда не выходить.
— Дудки! — не согласился Сириус. — Я вообще от вас всех уйду. Я, может, только жить начинаю — в морскую пехоту перехожу.
Дамблдор сначала подумал, что это такая пьяная шутка, но окружавшие его доброжелательные вооруженные люди, очевидно, думали иначе.
— Мистер Грейнджер, можно с вами поговорить наедине? — спросил Дамблдор.
— Можно, — согласился Джон Грейнджер. — Палочку на стол положите.
Начало переговоров было не слишком многообещающим, и Дамблдор изложил доктору Грейнджеру все свои соображения о защите крови даже в больших подробностях, чем собирался.
— Моего ответа это не изменит, — пожал плечами Джон Грейнджер. — Гарри останется здесь. Мэри, Микки и ребята ездили в Литтл-Уингинг. Ваши Дурсли — ужасные люди, им даже черепашку доверить совестно. Вы обещали помочь с защитой нашего дома — начинайте прямо сейчас.
— А если у меня это не получится?
— Тогда, мистер Дамблдор, я позабочусь о безопасности своей семьи сам — и нас не найдут ни ваши Пожиратели Смерти, ни ваши друзья, ни вы. Прочесать весь глобус вам будет нелегко, а Британское Содружество большое.
— Вам не кажется, мистер Грейнджер, что вы вмешиваетесь в чужие дела и собираетесь похитить чужого ребенка?
— Пойдемте, — решительно сказал Джон Грейнджер. — Только не шумите.
В гостевой спальне было уже темно, и Джон подсветил зажигалкой — в колеблющемся свете от маленького огонька Дамблдор различил силуэт уставшей женщины, уснувшей на широкой кровати, сидящего в углу около окна человека в военной форме, сторожащего ее сон, и двух малышей, сопящих рядом, которых женщина словно закрывала собой от любого, кто мог бы заглянуть в окно. Джон Грейнджер молчал, стоя рядом с Дамблдором, и Дамблдор сдался — все-таки он не был бессердечным и не мог не признать, что лучшей семьи он для осиротевшего Гарри не найдет.
Некоторые люди постоянно начинают с понедельника новую жизнь и все никак не могут ее начать; Грейнджеры с понедельника продолжили старую жизнь, хотя далось им это нелегко: Дамблдор устанавливал защиту почти до полуночи, потому что оказалось, что просто так от Грейнджеров не отделаешься: магоотталкивающие заклинания тестировали Сириусом; Дамблдору предъявляли претензии за отсутствие сигнала о покушении на их целостность и за то, что Сириус слишком дешево отделался, столкнувшись с защитой; с тем, что от перебора с магией в волшебном щите в доме пропало электричество, разбираться пришлось тоже Дамблдору; от него требовали систему оповещения о вторжении для тех, кто не дома; требовали, чтобы оповещение приходило также на базу третьей бригады в Плимуте; требовали портшлюза для срочной эвакуации детей, причем не в штаб-квартиру какого-то там Ордена Феникса, а опять же на ту самую базу третьей бригады. Ближе к часу ночи Дамблдор начал ощущать себя так, будто его взяли в заложники, но зато и результат был: утром Грейнджеры спокойно отправились на работу в свою клинику, а Гарри и Гермиона — в ясли.
— Тони Чёрч, — человек в военной форме протянул руку человеку в синей мантии и феске.
— Кингсли Шеклболт.
Тони и Кингсли под дезиллюминационным заклинанием уселись в углу большой комнаты, которую занимали маггловские ясли, и в первый же час уверились в том, что воспитательницы в яслях — святые люди, раз день за днем и год за годом терпят весь этот визг, гвалт и неорганизованные вскрики.
Сначала представители двух силовых структур прощупывали почву.
— Слышь, черный, у тебя сколько детей?
— Один.
— Салага. У меня четыре.
— Захлопнись.
— Да чего ты понимаешь. Мне что нравится — что эти двое дружненькие. У меня погодки есть — старший на младшего до сих пор волком смотрит. Воспринимает как конкурента — один велосипед трехколесный они с какими боями делили. А эти смотри как чинно прогуливаются.