Дверь закрылась.
Мы остались одни. Я заметила, что сильно дрожу, и села.
— Я говорил, что тебе не следует ездить с Недом в Рай, — произнес Аксель.
Я ему не ответила.
— Думаю, — продолжил он, — ты слишком молода, чтобы понимать, какие чувства ты способна пробудить в мужчине. Наверно, ты не замечала, что Нед с самого начала хотел тебя. Ты слишком молода и слепа. Даже сейчас, когда ты глядишь на меня, ты все еще слепа. Ты не способна понять.
Я смутно догадалась, что он пытается оправдать мой поступок. Мне удалось пробормотать:
— Я думала только об Алекзендере… Я знала, что Нед отвезет меня в Рай…
— Алекзендеру ничего не угрожает. Один из конюхов отправился в Уинчелси за доктором Солтером.
— Я хотела позвать другого врача…
— У доктора Солтера отличная репутация.
— Но Алекзендер…
— Он, похоже, принял неопасную дозу опия. Ты готова ехать?
— Да, но…
— Тогда отправляемся без промедления.
Я молча вышла вслед за ним во двор, где он оставил своего коня.
— Но как… — пробормотала я; он не дал мне договорить.
— Я не собираюсь обсуждать что-либо здесь, — сухо сказал Аксель. — Поговорим позже.
Но когда мы вернулись в Хэролдсдайк, он отказался побеседовать со мной.
— Я отведу тебя в твою комнату, — заявил Аксель, — и ты проведешь там остаток дня. Я устал следить за тем, чтобы ты не натворила глупостей. Думаю, я вправе настаивать на том, чтобы ты сегодня не покидала свою комнату.
— Но Алекзендер…
— Алекзендер поправится без твоей помощи. Он может провести здесь несколько дней, ты поговоришь с ним, но не сегодня.
— Но… — произнесла я, но тут же замолчала — нас встретил Вир.
— Моя жена разволновалась из-за болезни ее брата, — резким тоном сообщил Аксель Виру. — Она хочет отдохнуть. Пусть Элис предупредит слуг, чтобы они не беспокоили миссис Брэндсон — она будет спать в наших апартаментах, а я переберусь в комнату Родрика, чтобы обеспечить ей максимум покоя.
Я настолько растерялась, услышав, что мы будем находиться в разных комнатах, что даже не расслышала ответ Вира.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, я направилась к нашим комнатам, но Аксель положил мне руку на плечо и повел меня по другому коридору.
— Я передумал, — тихо сказал он. — Ты займешь комнату Родрика. Я принесу тебе все необходимое.
Я изумленно посмотрела на него.
— Но почему я не могу остаться в наших комнатах?
— Я передумал. Извини.
— Но…
— Пожалуйста!
Я увидела, что он начинает сердиться.
— Последнее время ты часто пренебрегала моими желаниями. Я настаиваю на том, чтобы сейчас ты послушалась меня.
Он открыл дверь и жестом предложил мне войти в комнату Родрика.
— Я буду периодически заходить к тебе и следить за тем, чтобы ты располагала всем необходимым, — заявил он резким тоном. — Советую тебе лечь и отдохнуть. Если кто-то подойдет к двери, ни в коем случае не отвечай. Ты меня поняла?
— Да, Аксель.
— Очень хорошо. Я вернусь к тебе примерно через час.
Он закрыл за собой дверь. Я услышала, как ключ повернулся в замке. Из коридора донеслись шаги удаляющегося Акселя.
Нежные пальцы тумана, укутавшего болота, приблизились к дому. Тишина стала более глубокой, она казалась мне абсолютной. Я наблюдала за тем, как сгущаются сумерки. Аксель дважды проверил, не нуждаюсь ли я в чем-то; он не задерживался в комнате Родрика. С момента нашей последней встречи до наступления сумерек прошло немало времени. Я встала и подошла к окну, чтобы поглядеть на туман. Мои пальцы прикоснулись к резному столу Родрика. Я снова подумала о Мэри, о ее восхищении Родриком, о нашей беседе, состоявшейся в этой комнате.
Через несколько часов я утратила чувство времени. Меня раздражала скука моего вынужденного заточения. Гадая, который сейчас час, я услышала шаги в коридоре. Аксель вошел в комнату с подносом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он и добавил: — Извини, что я принес еду поздно. Я собирался сделать это раньше.
— Ничего страшного… я не голодна.
Мне хотелось задать ему множество вопросов, но я чувствовала, что он не станет отвечать на них.
— Аксель…
— Да?
Аксель уже собирался покинуть комнату. Он остановился у порога, взявшись за дверную ручку.
— Когда я смогу выйти отсюда?
— Завтра, — ответил Аксель, — но не раньше.
— Алекзендер…
— Он еще сонный и отдыхает в своей комнате. Завтра он будет здоров. Можешь о нем не беспокоиться.
Дверь закрылась, шаги стихли. Я снова села на край кровати, не прикоснувшись к еде и напиткам, стоявшим на подносе, и попыталась запастись терпением. Я тяжело переносила бездействие. Через некоторое время я принялась перебирать содержимое ящиков стола.
Чуть позже, собираясь раздеться и попытаться заснуть, я услышала шаги. Надо мной скрипнула половица. Я подняла голову. Звук повторился. Я замерла. Мне показалось, что я услышала приглушенные шаги. Кто-то, похоже, расхаживал по комнате надо мной.
Но над этой комнатой находился чердак, никто там не спал.
Я взяла свечу и подошла к двери, но замок был надежным, мне не удалось бы сломать его. Я в отчаянии осмотрелась по сторонам, снова порылась в столе, но не нашла второго ключа. Мой взгляд упал на нож, лежавший на подносе. Схватив его, я вернулась к двери, вставила между ней и косяком лезвие.
Ничего не произошло.
Я отошла на шаг назад и разочарованно посмотрела на дверь. Потом взяла свечу и посмотрела в скважину замка. Мне показалось, что ключ торчит с внешней стороны — Аксель, кажется, забыл убрать его.
Подойдя к столу, я достала из ящика лист бумаги и сунула его в щель между дверью и полом. Затем я взяла вилку и вставила ее в замочную скважину.
Ключ выпал из замка. Я наклонилась с затаенным дыханием и осторожно потянула на себя лист бумаги. К счастью, ключ упал на него. Через секунду я вставила ключ в замок и повернула его.
Открыв дверь, я отметила, что хождение наверху прекратилось пару минут назад. Я не стала размышлять, почему это произошло. Бесшумно, на цыпочках, пошла вдоль темного коридора, касаясь рукой стены. Свечу я погасила и оставила в комнате.
В доме было тихо, но, приблизившись к лестничной площадке, я увидела в холле свет. Из соседней гостиной доносились еле слышные голоса. Я замерла в нерешительности, испугавшись, что оттуда кто-то выйдет, когда я буду проходить мимо двери. Но другого пути к задней лестнице не было. Набрав воздуха в легкие, я на цыпочках пересекла лестничную площадку и оказалась в другом коридоре.
Никто меня не видел. Я замерла с отчаянно бьющимся сердцем, прислушалась. Было тихо. Снова шагнув в тень, я нашла лестницу, ведущую на чердак, и стала осторожно подниматься по ступеням.
Я была уверена, что над комнатой Родрика шагал Алекзендер. Я решила, что Аксель зачем-то запер его на чердаке. Кто еще мог расхаживать там взад-вперед, словно зверь в клетке? Я вспомнила надпись, вырезанную Родриком на стекле чердачного окна, когда его заперли там в детстве. Эту комнату уже использовали в качестве тюрьмы. Если моя догадка верна, сегодня чердак снова превратился в место заключения.
В конце лестницы я остановилась, чтобы собраться с духом. Страх и возбуждение делали меня неловкой. Когда я шагнула вперед, моя нога подвернулась; я ударилась плечом о стену, нарушив тишину. Я подождала, вслушиваясь в безмолвие. Сердце мое выпрыгивало из груди. Вдали открылась и закрылась дверь. После этого ничего не произошло, и я решила, что мне показалось.
Было абсолютно темно. Я пожалела о том, что не захватила с собой свечу — я плохо знала даже путь к чердаку. Наконец я на ощупь добралась до того места, где начинался новый коридор, который вел в другое крыло. Темнота пугала меня. Свернув за угол, я увидела полоску света под дверью в дальнем конце коридора. Касаясь пальцами стены, я осторожно направилась туда. Я дышала учащенно, неровно.
Стояла абсолютная тишина. Пленник, очевидно, перестал шагать. Безмолвие было пугающим. Мог ли Алекзендер безропотно позволить запереть себя? Он должен был колотить в дверь, кричать, а не пассивно сидеть под замком.
Я начала вспоминать рассказы о привидениях. Мурашки побежали по моей голове. Я взяла себя в руки и уверенно шагнула к полоске света; сейчас всего несколько футов отделяли меня от нее. Мне нельзя было терять самообладание.
Я протянула руку к стене, чтобы лучше сориентироваться, и вдруг мои пальцы коснулись чьей-то руки.
Я попыталась закричать. Страх сдавил мне горло, и из него не вырвалось ни единого звука. Затем рука зажала мне рот; кто-то прошептал:
— Ни звука, кем бы вы ни были.
В следующий момент человек открыл дверь и втолкнул меня в тускло освещенную комнату.
Дверь закрыли. Дрожа всем телом, я обернулась и изумленно ахнула.
Мой похититель тоже ахнул; потом он сумел тихо сказать:
— Миссис Брэндсон! Боже, извините меня…
Это был молодой Чарльз Шерман, неженатый брат Джеймса Шермана, юриста из Рая.
— Господи!
Не отводя от него глаз, я села на свободный стул.
— И правда, господи, — сказал мистер Чарльз, неуверенно улыбнувшись мне, когда мы оба оправились от шока. — Интересно, кто из нас испытал более сильное потрясение?
— Вероятно, я. Простите, если я покажусь вам недостаточно гостеприимной, но могу я спросить, почему вы прячетесь ночью на чердаке Хэролдсдайка?
— Дорогая моя, — мистер Чарльз явно разрывался между желанием объяснить свое присутствие здесь и стремлением сохранить его причину в тайне. — Дорогая моя…
Он растерянно, с загадочным видом, почесал затылок.
— Наверно; существует какой-то заговор, — сказала я.
Мне не приходило в голову иное объяснение.
— Мой муж поместил вас здесь? Чего вы ждете? Как долго намерены оставаться тут?
Мистер Чарльз прочистил горло, вытащил из кармана изящные часы и посмотрел на циферблат.
— Ваш муж появится тут через несколько минут, миссис Брэндсон. Если вы дождетесь его, он без труда объяснит вам ситуацию.