— Я не просил вас идти сюда, это вы просили меня, так что я ни в чем не виноват, — резко проговорил Бен.
Зрители торопились к выходу, не обращая никакого внимания на клоуна, распевавшего на арене комическую песенку.
— Ох, я так устала, — простонала Бэб, вставая с места и начиная потягиваться и разминать затекшие руки и ноги.
— Ты устанешь еще больше, когда доберешься домой. Между прочим, никто не просил тебя тащиться сюда, — и Бен стал напряженно озираться вокруг, надеясь обнаружить в толпе знакомое лицо или кого-нибудь более опытного, чем он сам, чтобы помочь им выбраться из переделки, в которую они попали.
— Я говорила, что не буду вам обузой, и сдержу свое слово. Сию минуту я иду прямо домой. Грома я не боюсь, а дождь не испортит эту старую одежду. Пошли! — храбро прокричала Бэб, хотя ее сердечко сжималось от страха.
— У меня голова просто раскалывается. Как бы я хотел, чтобы старина Джек оказался здесь и отвез меня назад, — простонал Билли.
— Ты с таким же успехом можешь мечтать о Лите и крытой повозке, — проговорил Бен, прокладывая себе дорогу к внешнему шатру, где скопилось много народа в ожидании прекращения дождя.
— Эй, Билли Бартон, как, во имя всех святых, ты сюда попал? — раздался удивленный голос.
Изогнутая ручка трости подцепила мальчика за воротник, и он оказался лицом к лицу с молодым фермером, который пробирался к выходу в сопровождении жены и двух-трех детей.
— Ох, дядя Эбен, как хорошо, что вы меня разглядели! Я проходил мимо цирка, а тут как раз начался дождь. Я ужасно плохо себя чувствую. Можно мне поехать с вами? — просящее пробормотал Билли, вверяя себя и все свои горести в крепкие руки, одна из которых держала его за плечо.
— Не понимаю, как твоя мать могла отпустить тебя одного так далеко, ты ведь только что оправился от скарлатины. У нас, как всегда, все переполнено, но мы приткнем тебя куда-нибудь, — проговорила миловидная женщина, укутывая младшего ребенка и приказав двум старшим держаться ближе к отцу.
— Но я здесь не один. Вы не могли бы куда-нибудь пристроить Бена и Бэб? Они не займут много места, — прошептал Билли, желая помочь своим друзьям.
— Никак не могу. Еще надо оставить место для матери. При всем желании в нашу повозку больше никто не поместится. Поспеши, Лиззи, надо выбираться отсюда как можно скорее, — нетерпеливо проговорил дядюшка Эбен.
Ездить в цирк со всей семьей не такая уж простая задача. Это знает каждый, кто хоть раз попытался сделать это.
— Бен, мне очень жаль, но здесь действительно нет для вас места. Я скажу матери Бэб, и она кого-нибудь за вами пришлет, — поспешно прокричал Билли, направляясь к выходу вместе с дядей Эбеном и его семейством и чувствуя неловкость оттого, что оставляет друзей одних, хотя прекрасно понимал, что ничем не может им помочь.
— Иди, иди, ничего страшного. Со мной все в порядке, Бэб тоже постарается не оплошать, — это было все, что успел сказать Бен.
Его товарища вытеснила наружу толпа, рвавшаяся к выходу с криками и стуком зонтиков. Мальчишки и некоторые взрослые находили немалое удовольствие в этой суматохе, которую сами и устраивали.
— Нам нет смысла участвовать в этой свалке. Подождем минуту, а потом без труда выйдем наружу. Ты еще успеешь промокнуть до нитки, пока мы доберемся домой. Надеюсь, ты не боишься? — добавил Бен, глядя на хлеставший снаружи ливень, казалось, зарядивший до утра.
— Мне все равно, — храбро проговорила Бэб, с бесшабашным видом раскачиваясь на одном из свисавших из-под купола канатов; она решила на всю катушку насладиться этим удивительным праздником. — Мне так нравится цирк! Я бы хотела жить здесь, спать в фургоне, как ты, и играть с маленькими жеребятами.
— Тебе будет не до веселья, если некому будет заботиться о тебе, — ответил Бен, с интересом оглядывая знакомое место, где сейчас служители кормили зверей, устанавливали столы для еды или отдыхали на сене перед вечерним представлением.
Внезапно он вздрогнул, стал напряженно куда-то вглядываться, а потом, повернувшись к Бэб и сунув поводок Санчо ей в руки, поспешно проговорил:
— Я вижу парня, с которым раньше был знаком. Может, он расскажет мне что-нибудь об отце. Стой тут и никуда не уходи, пока я не вернусь.
Он стремительно направился к клеткам с животными, и Бэб увидела, как он догнал какого-то мужчину с ведром, который шел поить зебру. Санчо рванулся за ним, но был остановлен нетерпеливым окриком хозяина:
— Не смей! Какого черта ты бежишь за людьми, когда они этого не хотят?
Санчо мог ответить: «Ты тоже так делаешь», но, будучи в душе джентльменом, покорно сел на место и стал следить за маленькими жеребятами, которые проснулись и приготовились играть в прятки со своими мамашами. Бэб была так захвачена их смешными прыжками, что привязала собачий поводок к столбу и крадучись пробралась за веревку, чтобы поиграть с крошечным жеребенком мышиного цвета, который подошел к ней и тихо заржал, глядя на девочку нежными темными глазами.
О, несчастная Бэб! Почему ты повернулась спиной? О, слишком проворный Санчо! Зачем ты так ловко развязал этот узел и устремился к потрепанному жизнью бульдогу, стоящему при входе, привлеченный дружеским вилянием обрубка хвоста? О, несчастный Бен! Почему ты отлучился в самый неподходящий момент и не смог спасти своего друга от грубого незнакомца, который набросил ремень на шею бедного Санчо и быстро растворился вместе с ним в толпе?
— Это был Бэскум, но он ничего не знает. А где Санч? — быстро спросил вернувшийся Бен.
Его встревоженный вид заставил Бэб обернуться.
— Я привязала его… Он где-нибудь здесь, рядом с пони, — запинаясь, пробормотала Бэб, почувствовав внезапный испуг.
Ее глаза в ужасе блуждали взад-вперед, но собаки нигде не было.
Бен свистнул раз, другой, потом стал звать пса и искать его повсюду, но все было напрасно, пока один из праздношатающихся парней лениво не произнес:
— Если ты ищешь большого пуделя, лучше тебе выйти на улицу. Я видел, как он убегал вместе с другой собакой.
Бен выбежал наружу, сопровождаемый Бэб, не обращая внимания на льющий дождь. Оба чувствовали, что их постигло большое несчастье. Но Санчо был схвачен и увезен задолго до этого, и никому не было дела до его негодующих воплей, доносившихся из отъезжавшей крытой повозки.
— Если он пропал, я никогда тебе этого не прощу. Никогда, никогда, никогда! — и Бен, не сдержавшись, наградил Бэб довольно чувствительным подзатыльником.
— Мне ужасно жаль. Он вернется! Ты ведь говорил, что он всегда возвращался, — умоляющим тоном пролепетала Бэб, подавленная своими собственными несчастьями и вдобавок еще испуганная, поскольку никогда не видела Бена таким разгневанным. Он редко терял самообладание и никогда не был груб с девочками.
— Если он не вернется, я не буду с тобой разговаривать целый год. А теперь я иду домой.
Чувствуя, что слова бессильны выразить его чувства, Бен решительно зашагал по дороге.
Трудно было найти более несчастную маленькую девочку, чем Бэб, когда она тащилась вслед за ним, то и дело утопая в лужах, и, в конце концов, став такой мокрой и грязной, что ее трудно было узнать. Все злоключения она теперь воспринимала как наказание за свои прегрешения. Одну или две мили она стоически тащилась по дороге, а Бен шагал впереди нее в мрачном молчании, которое становилось все более гнетущим. Полная раскаяния, Бэб жаждала услышать от него хоть одно слово и приходила в отчаяние от мысли, что он может выполнить свою ужасную угрозу и не разговаривать с ней целый год.
Ее ноги промокли и безумно устали, к тому же попкорн и орешки были не особенно питательной пищей, и от голода она ослабла. После испытанного сильного волнения ей хотелось лечь и заснуть. Ливень перешел в унылый моросящий дождик, подул промозглый восточный ветер. Холмистая дорога, казалось, все удлинялась под уставшими ногами, а вид безмолвной фигуры в синем фланелевом костюме, которая быстро шагала впереди, не произнося ни звука и не оглядываясь, еще более усиливал страдания несчастной Бэб.
Мимо проезжали повозки, но все они были полны людей, и никто не предложил их подвезти. По дороге шли мужчины и мальчики, обмениваясь грубыми шутками по поводу несчастной пары, от дождя вскоре ставшей похожей на юных бродяг.
Но с ними не было храброго Санчо, чтобы задорным лаем ответить на обидные высказывания. Осознание этого горького факта последовало во время появления огромного ньюфаундленда, не спеша трусившего за экипажем. Пес остановился, чтобы подбодрить их в своей бессловесной манере. Он взглянул на Бэб своими добрыми глазами и ткнулся носом в руку Бена, а потом, помахав им пушистым хвостом, потрусил дальше.
Когда холодный нос коснулся его пальцев, Бен вздрогнул. Он смотрел, как пес исчезает из виду, а по лицу его струились слезы, смешиваясь с дождем. И тут Бэб не выдержала; добрый взгляд собачьих глаз напомнил ей о потерянном Санчо. Она начала тихо всхлипывать и оглядываться назад в надежде увидеть очертания знакомого собачьего силуэта.
Бен услышал эти жалобные звуки и, бросив быстрый незаметный взгляд через плечо, увидел столь печальное зрелище, что его гнев утих, и он сказал себе: «Конечно, она скверная девчонка, но уже достаточно пострадала. Когда мы дойдем вон до того дорожного столба, я с ней заговорю. Но я все равно не прощу ее, пока Санчо не вернется домой».
Однако на поверку Бен оказался лучше своих слов. Еще до того, как они дошли до дорожного столба, Бэб, ослепшая от слез, споткнулась о корень и, покатившись вниз с холма, застряла в зарослях мокрой крапивы. В одно мгновение Бен схватил ее на руки, стараясь успокоить. Но на Бэб не действовали его утешения, она горько рыдала, прижав к груди горящие от укусов крапивы руки, а по ее щекам катились крупные капли слез также быстро, как мутные ручейки бежали по дороге.
— О, Боже, Боже! Я вся горю от крапивы, мне хочется есть, ноги болят, я продрогла, и все так ужасно! — причитала бедная девочка, лежа на траве.