И старый воробей засмеялся. А другие воробьи вдруг почувствовали себя обиженными: они, оказывается, попусту волновались за воробьёныша. С ним не могло случиться ничего страшного. Воробьи осуждающе смотрели на сконфуженного растрёпыша и, повторив хором: «Ну и фантазёр! Ну и трусишка!» — улетели.
Кирилл рассмеялся. Он хотя и не понимал воробьиного языка, но догадался, о чём они говорят. Ни о чём другом они и не могли говорить в этот момент. Ведь это было событие в их воробьиной жизни. Особенно в жизни воробьёныша-растрёпыша.
— Московский скорый пролетел, — сказал дядя Егор прямо над ухом Кирилла.
— Ой, — спохватился Кирилл, — а я и не успел посмотреть на него!
Смешно подумать, за воробьями и поезда не заметил. Оказывается, и обыкновенные воробьи интересны, а он-то раньше этого и не знал. Что, мол, на них глядеть: маленькие, серенькие, шумливые, ничего нет интересного.
А вот сегодня Кирилл даже забыл посмотреть из-за них на дальние поезда. И про цирк забыл. Воробьи ему своё воробьиное представление устроили и очень развеселили.
— Пойду домой, уже поздно, — сказал он.
— Приходи, когда захочется. Посмотришь на поезда, — пригласил его дядя Егор и спросил: — А отец всё с пчёлами?
— Да, — ответил Кирилл и сразу как-то поскучнел. Вспомнился ночной разговор с отцом.
Дядя Егор не понял, отчего так поскучнел вдруг Кирилл. Он не знал, что произошло тут неподалёку от разъезда с Тимошей и Кириллом. Не мог же Кирилл сказать ему об этом. Тогда б, наверное, и дружбе их конец.
Не давали ему покоя папины слова. Он казнил себя за свой поступок ещё больше, чем мама, и папа, и бабушка. Ведь близкие люди умеют прощать. А Кирилл сам себя не прощал.
— Кланяйся своим, — сказал дядя Егор.
Кирилл кивнул в ответ и заторопился. Велик летний день, да и он кончается. Пора домой.
ПОДАРОК
Анюта и Гриша шептались о чём-то таинственно и подолгу. Как ни прислушивался Кирилл, не мог понять, о чём они шепчутся. Только заметил раз, что они вынесли из дому цветные карандаши, ножницы и клей и со всеми своими богатствами скрылись в зелёном дворце.
Любопытный Ай просунул сквозь ветки голову и обнаружил Анюту и Гришу. Это было открытие. Когда Ай смотрел на ракиту со своего гнезда, он и не подозревал, что там под ракитой кто-то прячется. Потому он и рассматривал удивлённо обнаруженных за ветками близнецов.
— Ай пришёл, — обрадовался Гриша и позвал: — Иди к нам, Ай!
Но аист только вертел головой, вытягивал шею, будто хотел высмотреть, чем тут занимаются люди. Он отступил, видно передумав идти в гости.
Ветки сомкнулись за ним, и снова образовалась зелёная стенка, которая шевелилась и покачивалась. А через стенку просвечивало солнце, и было очень светло.
Заглянул в зелёный дворец и Тимоша. Он всё утро читал книжку «Рикки-Тикки-Тави» я, когда прочитал, пошёл разыскивать Анюту с Гришей, чтобы им рассказать про книжку и показать картинки.
— Что вы тут делаете? — спросил он Анюту и Гришу, заметив, что они что-то рисуют и клеят.
— Иди сюда, — позвала его Анюта, — иди скорей! — И, выглянув сначала за живую зелёную занавеску, не подслушивает ли их Кирилл, заговорила шёпотом: — Мы подарок готовим маме: у неё скоро день рождения. Мы коробочку клеим. Она будет синяя, а по бокам цветы. Мы их сами с Гришей нарисовали. Пусть мама в эту коробочку складывает иголки и нитки, чтоб они не терялись.
Тимоша посмотрел на рисунки. Они были яркие и веселые. Красивая получится коробочка. Тёте Лизе понравится.
Он помолчал, подумал, а потом сказал:
— Знаете что, надо подарить тете Лизе куклу. У нее никогда не было кукол.
— Правда! — всплеснула от радости Анюта руками. — Я подарю ей свою куклу. Пускай мама радуется.
— Нет, — не согласился Тимоша. — Твоя кукла обыкновенная, из магазина. А тётя Лиза рассказывала про самодельную куклу. Помнишь, она рассказала, как бабушка сшила ей куклу. А потом они с тётей Лизой всё бросили и бежали из дому.
А кукла сгорела, когда Заячьи Дворики сожгли фашисты. Я помню, как тетя Лиза рассказывала… — И Тимоша предложил: — Давайте сошьём тёте Лизе куклу и подарим.
— Да! Да! — обрадовался Гриша. — Давайте сошьём!
Он вскочил, выбежал из зелёного дворца, пробежался по двору и вернулся. Когда Гриша очень радовался, он не мог оставаться на месте, тут же вскакивал и бежал. Пробежится немного и успокоится.
Бабушка говорит, это оттого, что он быстро на всё отзывается: он очень эмоциональный, радуется и печалится всегда сильно. Но печалей у него было совсем мало, он больше радовался.
Анюта побежала к бабушке попросить у неё толстую иглу, которая почему-то называлась цыганской, и ножницы. А цветные лоскутки у неё у самой были. Теперь, имея весь рабочий материал, можно было приниматься за работу: шить куклу.
Гриша сделал для куклы ручки и ножки, Тимоша — туловище и круглую голову, Анюта сшила длинную синюю юбку и ситцевую кофту с разбросанными по белому полю красными розочками.
Кукла скоро была готова, и Анюта надела на неё юбку и кофту. Надела и ужаснулась, поглядев на нарядно одетую куклу.
— Ой! А где же у неё глаза? И бровей нет. У неё нет лица!
Действительно, было чему ужасаться. Какая же это кукла, без лица?
Анюта снова помчалась в дом, нашла две зелёных бусинки и пришила их на том месте, где полагается быть глазам. Тимоша нарисовал красным карандашом губы, а коричневым — брови. Из чёрных ниток он сделал кукле волосы и наклеил их на круглую голову. Волосы получились неровные, некрасивые. Анюте не понравилась такая причёска у куклы, она ей была не к лицу. Пришлось сшить белую косынку, чтобы спрятать под ней некрасивые волосы.
Вот и готова кукла. Получилась она хоть и не очень хорошенькая, но и не безобразная. Сразу можно было догадаться, что это не зверь какой-нибудь, а кукла, со всем, что полагается ей иметь: руками, ногами и лицом.
Ветки раздвинулись, и показалась голова Кирилла. Он не мог больше обходиться без брата и сестры и их друга Тимоши. Так и искал, где они и что делают.
— Уходи, уходи! — испуганно замахала Анюта на него.
Ей не хотелось, чтобы он раньше времени узнал, какой они готовят подарок. А то ещё расскажет маме. А бабушка говорит, что интересно получать подарки, которых не ждёшь.
И Кирилл безропотно ушёл. Он стал невероятно послушным после всех событий, которые произошли в его жизни за последнее время.
Наступил мамин день рождения. Бабушка поставила на стол праздничный пирог, и в это время открылась дверь, и на пороге появились: сначала Тимоша с Гришей — они несли по букетику цветов, а за ними Анюта с куклой, завёрнутой в пёструю косынку, чтобы маме было интересней развернуть подарок и посмотреть, что там.
— Поздравляем тебя, мамочка! — хором произнесли Анюта с Гришей, а Тимоша улыбнулся, поздравляя молча.
Мама взяла цветы, развернула косынку и даже вскрикнула от радости:
— Ой, вы мои милые «аистята»! Какой замечательный подарок!
Мама выскочила из-за стола и стала целовать подряд всех троих. Она всегда радовалась бурно и маленькой и большой радости.
Мама показала куклу бабушке и папе, и все улыбались, увидев её. Один Кирилл фыркнул, посмотрев на куклу:
— Вот уродина!
— Ничего ты не понимаешь, Кирилка, — сказала мама и прижала к себе куклу. — Это самый драгоценный подарок для меня. Мне всегда хотелось такую куклу. Она славная, хорошая…
Но Кирилл с ещё большим удивлением смотрел на мамино счастливое лицо. Ведь она правда некрасивая, эта кукла.
— Чего ж ты радуешься? Будто велосипед подарили или телескоп.
— Мне, — сказала мама, — не нужен твой велосипед. Я и без него быстро хожу. Без телескопа я тоже прекрасно обойдусь. А кукла мне нужна. У каждой девочки должна быть кукла. А у меня её не было. Один только день была, когда бабушка сшила. Ты ж помнишь, что потом с ней случилось?
Кирилл не забыл маминого рассказа о её военном детстве. И о кукле.
— Вот теперь мои «аистята» исправили несправедливость. Подарили мне то, чего я была лишена в детстве. Оттого я радуюсь. А ещё мне дорого, что они помнили мою мечту. Вот в чём тут дело, Кирилка. Хорошо, когда о тебе помнят,
Кирилл смутился и покраснел. Сам-то он забыл про мамин день рождения. Не поздравил её и ничего не подарил.
После праздничного чаепития мама унесла куклу и спрятала в большую шкатулку, где хранились мамины самые дорогие вещи. Они назывались — «на счастье».
Там хранилась засушенная веточка сирени. Когда-то маме делали тяжёлую операцию, и перед операцией подарил ей доктор веточку свежей и душистой сирени. «На счастье», — сказал он. И ещё сказал, что мама обязательно выживет. Она выжила и до сих пор бережёт эту веточку.
В шкатулке хранятся папины письма и его подарки. Там же был подарок от Ивана Антоновича — маленький зверёк из слоновой кости. Он подарил его Лизе, когда она была ещё девочкой. Были в шкатулке подарки и от бабушки. Все — «на счастье».
Иногда мама вынимала свои драгоценности, и сразу вспоминалось ей, с каким событием связан каждый подарок, кто подарил его и в какой день.
Теперь она положила в шкатулку и куклу. На счастье.
ЛУННАЯ РАДУГА
Все семейство было занято делом. Кто пил чай, кто смотрел телевизор, мама шила, а папа делал сразу три дела: пил чай, смотрел телевизор и читал газету. Да ещё и разговаривал, вернее, отвечал, когда его о чём-нибудь спрашивали.
Вдруг дверь распахнулась, и вбежал Кирилл.
— Бабушка, — крикнул он, — скорей пойдёмте на улицу!
Там что-то творится. Уже темно, и звёзды светят, а я смотрю — радуга появилась. Не настоящая. Я знаю, что настоящая радуга бывает днём, а сейчас вечер.
Бабушка сказала, обращаясь ко всем:
— Бросайте вы свой телевизор, он никуда не денется, и пошли скорей на улицу. Я думаю, что это лунная радуга. Редкая небесная гостья.
Все послушались бабушку и вышли следом за ней.