— Нет, мамочка, — стала защищать Анюта старшего брата, — у него даже слёзы были на глазах. Значит, ему больно было.
— Да? — встревожилась мама и вздохнула: — Одно беспокойство мне с этим Кириллом…
Действительно, всё у него идёт не так, как полагается. Всё очень шумно, всё тревожно. То он вдруг мчится сломя голову на самой норовистой лошади Звёздочке. Её даже взрослые остерегаются, а он не боится, ездит, купает её на речке. Знакомый конюх Каллистратыч только ему одному из ребят доверяет Звёздочку.
У Кирилла вся деревня — знакомые: и взрослые и ребята. Есть у него и знакомые водители. И это самое большое мамино беспокойство. Вдруг ни с того ни с сего Кирилл забирается в автобус и едет в город, будто у него там дела. Возвращается поздно, когда уже дома и не знают, что делать и где его искать.
А однажды он явился домой с разбитым лбом, пришлось везти его в больницу, так как рана была глубокая. Оказывается, он прыгнул с моста в речку, там, где самое глубокое и опасное место, — он его разведать вздумал и на корягу попал. Долго потом ходил с перевязанной головой, будто из сражения вернулся, раненный в голову. Только тогда и можно было удержать его дома. Но наступил покос, и никто не мог его удержать. Он любит ходить на покос и работает охотно со взрослыми. Взрослые за это его уважают, спрашивают всегда: «Как дела?»
Кирилл им с удовольствием рассказывает про свои дела. Ему нравится говорить и рассуждать со взрослыми.
Взрослые-то уважают его. Они видят его только тогда, когда он хорошие дела делает, с плохими он не попадается им на глаза. А вот Анюта с Гришей перестали его уважать, потому что поняли, что он ведёт себя с ними совсем не так, как полагается старшему брату. Они всё замечают за ним в свои четыре глаза и осуждают про себя.
Есть у них в доме у каждого свои обязанности. Мама говорит, им с бабушкой не под силу было бы управиться с хозяйством, если бы дети не помогали. Ведь мама и бабушка поздно возвращаются с работы и устают.
Главная обязанность Кирилла — обеспечивать дом дровами. Это не трудная обязанность. Лес рядом, там всегда можно набрать летом сухих веток, а ещё легче внести на кухню нарубленных дров из поленницы. Она тут же, во дворе. Но Кирилл обычно забывает о своей обязанности. Так вот у него и получается: где-нибудь с удовольствием помогает, особенно когда кругом работают, а дома не успевает помочь. Всегда он торопится. Всегда кто-то ждёт его…
— Что же, — сказала мама, — пойдёмте проведаем больного. Спросим, как он себя чувствует.
Они успели дойти только до груши с аистиным гнездом и остановились, услышав конский топот. Внизу по дороге с гиканьем неслись к речке двое всадников: Кирилл на Звёздочке, за ним, пытаясь его обойти, Афонька на другой лошади. Они мчались к излучине Лебедянки.
— Ах ты, плут! — прокричала мама вслед Кириллу, обрадованная, что он жив и здоров. И пригрозила: — Ну, подожди, будет тебе! Видали? — повернулась она к Анюте с Гришей. — Вон как лихо пролетел ваш больной брат. И спина у него разогнулась, не болит. Он вас обманул, муравьишки-трудяги. А вы поверили, за него стали работать. Эх, вы!
— Мы думали, он заболел, а он — обманщик. Он нас всё время обманывает, — обиделась Анюта. — Больше мы ему не поверим.
— Поверите, — сказала мама, — он опять что-нибудь новое придумает. Такой у него характер.
— И почему это он меня обманывает? Я ему верю, а он обманывает. Прямо не знаю почему, — сокрушалась Анюта.
— Потому что у тебя сердце доброе, жалостливое, — сказала мама. — И потому, что ты сама никогда не обманываешь. И веришь другим. Да ты, доченька, не жалей, что ему веришь. Лучше верить человеку, чем не верить. Ему всё равно потом стыдно станет за свои обман. Я вот уверена, что Кириллу сейчас совестно оттого, что он провёл вас с Гришей. Не такой он уж пропащий человек.
— Всё равно больше мы с ним не дружим, — решительно сказала Анюта. — Мы уже не хотели с ним дружить, а он заохал, говорит: «Спина заболела». Нам с Гришей и жалко его стало. Теперь мы не станем с ним дружить никогда!
— Никогда! — так же решительно подтвердил Гриша.
Кирилл вернулся домой вечером. Наверное, как и думала мама, ему стало всё-таки совестно за свою хитрость, потому что он сделал то, чего никогда раньше не делал: он принёс красивую белую кувшинку и, протянув её Анюте, сказал:
— Это тебе.
Но Анюта не взяла, хотя и очень любила белые кувшинки.
— Не нужно нам с Гришей твоих кувшинок. Мы тебе больше не верим. И твоим кувшинкам не верим.
Так сказала Анюта и отвернулась. А в комнате, словно эхо, прозвучали перед смущённым Кириллом Гришины слова:
— Не верим мы тебе больше.
И Гриша тоже отвернулся от него, обидевшись не так за себя, как за Анюту.
ТРИ ВИНЫ КИРИЛЛА
Анюта с Гришей думали, что навсегда рассердились на Кирилла, но они не умели долго сердиться. Им снова захотелось пойти к нему, в его комнатку на чердаке. Там у него было много книг с картинками и подзорная труба.
Они поднялись по лестнице и постучались в закрытую дверь маленькой комнаты Кирилла.
— Открой, — попросила Анюта. — Пусти нас.
— Некогда мне вам открывать, — отозвался Кирилл. — Я в подзорную трубу лес разглядываю. Отсюда сверху хорошо всё видно.
— Нам тоже хочется посмотреть в подзорную трубу, — сказал Гриша. — Пусти нас.
Вместо того чтобы открыть дверь и позвать к себе близнецов, Кирилл, сам не зная почему, заупрямился.
— Вы ещё не доросли смотреть в подзорную трубу. Я вам дам, а вы разобьёте. Как я тогда буду на звёзды смотреть?
Анюта с Гришей потоптались у закрытой двери и понуро спустились вниз по лестнице.
— Опять он нас не пустил, — сказал Гриша.
— Пойдём в свой зелёный дворец, — сказала грустно Анюта. — Никогда он нас не пускает, — пожаловалась она на Кирилла. — У него книжки красивые, а он не даёт нам.
Ничего нам не даёт. Лучше мы больше не пойдём к нему. Правда?
— Не пойдём, — грустно согласился Гриша.
Они очень обиделись и ушли в свой зелёный дворец, который был тут же во дворе, под старой ракитой. В солнечную погоду в нём прохладно и уютно. Можно там прятаться и в дождливую погоду, если дождь не очень сильный. Ствол у ракиты высокий и весь укутан густыми тонкими ветвями, которые опускаются сверху до земли. Их так много, что они образуют живой зелёный занавес. Если раздвинуть свисающие ветки и заглянуть, что там за ними, то можно увидеть, что за ними настоящий сказочный дворец, где всё зелёное: и крыша и стены. Зёлёное и прозрачное.
Когда Анюта с Гришей забираются в свой дворец, никто снаружи их не видит. А они видят всех. И всё знакомое в этот момент кажется незнакомым и необычным.
А перед входом во дворец висит зелёный флажок, на котором вышит крупный муравей с лопатой. Бабушка с умыслом вышила на флажке такого муравья. Пусть её внуки растут трудолюбивыми, как этот муравьишка с лопатой.
Анюта с Гришей думали, что теперь уж они никогда не станут больше разговаривать с Кириллом. Но он сам подошёл к зелёному дворцу, раздвинул ветки и сказал близнецам, будто вовсе до этого не прогонял их:
— Пошли к папе на пчельник?
— Пошли, — сразу согласилась Анюта, забыв про обиду. — Пошли, — так же обрадованно откликнулся Гриша. И они сразу покинули свой дворец и пошли следом за Кириллом. Он впереди, а они за ним. Ему нравилось, что он старший и что близнецы ему подчиняются. Скажет: «Уходите!» — они уходят, огорчённые и обиженные. Позовёт: «Пошли со мной!» — они все обиды забывают, рады, что их позвали. Вот и сейчас идут послушно за ним, а он шагает важно, одна рука в кармане, другой — прижимает к себе подзорную трубу. Близнецы больше не просят посмотреть её. Пусть он не даёт им ничего, просто пусть иногда ходит с ними, — смотрит сам в подзорную трубу и рассказывает, что он видит.
Вот Кирилл остановился у высокого ясеня, поглядел сначала без подзорной трубы, потом в неё и сказал:
— Вижу гнездо.
Анюта с Гришей подняли голову и тоже увидели гнездо. Оно было крупное, необычной формы.
— Надо посмотреть, кто там живёт, — важно сказал Кирилл, он чаще всего разговаривает таким тоном с близнецами. — Сейчас я залезу, посмотрю, кто там, — решил он.
— Не надо, — стала отговаривать его Анюта. — Папа говорит, птицы не любят, чтоб к ним заглядывали. Они могут бросить своё гнездо.
— Не бросят, — возразил Кирилл, — я знаю.
Он положил подзорную трубу под ясенем, сказал: «Не трогайте» — и полез на дерево. Ствол был высокий, прямой, неудобный, и Кирилл, чуть взобравшись, поехал вниз, как по телеграфному столбу… Первый раз, второй — никак не доберётся до веток с гнездом.
— У, медведь неуклюжий, — сам на себя рассердился Кирилл, а Анюта с Гришей засмеялись, услышав, как он сам себя обозвал.
— Всё равно доберусь, — упрямился Кирилл.
И добрался до гнезда. Заглянул, а оно пустое. Будто кто нарочно набросал тут сухих веток, чтоб обмануть Кирилла. Он разобиделся, что попусту залез на дерево, да ещё на такое неудобное, и столкнул гнездо наземь.
Анюта с Гришей наклонились над упавшим гнездом и увидели внутри двух крохотных бельчат.
— Что ты наделал! — укорила его Анюта. — Они маленькие, живые, а ты их сбросил. Теперь они разбились.
— Я их не заметил, — оправдывался Кирилл. — Разве б я их сбросил, если бы заметил? Ни за что! Правда.
Он наклонился над бельчатами и увидел, что они зашевелились.
— Ой, они живы! — обрадовался он. — Возьмём их, а то ещё какой-нибудь зверь на них нападёт.
Дома мама посмотрела на бельчат и сказала: — Надо напоить их молоком.
Налили молока в блюдечко, но бельчата не притронулись к молоку: они не умели пить из блюдечка. Ведь они так с голода умрут. Как же накормить их? Никто этого не знал.
Все глядели на бельчат и жалели их.
Вдруг Кирилл молча подхватился и побежал, не сказав никому, куда и зачем он бежит. А он бежал к Лебедянке. Увидев отдыхавшего на берегу гуся Ничея, Кирилл подкрался к нему и выхватил из крыла большое белое перо. Гусь вскочил, возмущённо зашипел и ущипнул Кирилла. Тот бросился бежать с победным криком, а разобиженный Ничей уплыл подальше от берега.