Вернувшись домой, Кирилл обмакнул перо в блюдечко с молоком и протянул бельчатам. Те сразу догадались, что им следует делать — они по очереди обсасывали вкусное перо и скоро напились и наелись.
«Пусть они живут в моей комнате», — решил Кирилл и унёс бельчат к себе.
Когда же Анюта с Гришей захотели посмотреть, как устроились бельчата на новом месте, Кирилл заявил: — Они мои. Я их нашёл. А вы уходите. И больше никогда ко мне не приходите.
И опять он, не зная почему, не пустил их в свою комнату. И на другой день ему тоже почему-то не захотелось показывать близнецам бельчат. Недаром говорила бабушка, что Кирилл иногда любит покуражиться. Такой у него характер неровный: то сам идёт к близнецам, а то прогоняет их неизвестно почему. Их не пустил, а Афоньку позвал и показал ему бельчат. Потом ходил по двору, свысока посматривая на брата и сестру, да хвастался, что у него есть бельчата, а у них нет.
Анюта с Гришей ещё несколько раз приходили к нему, а потом перестали. И про бельчат больше не спрашивали. Не то чтобы они сердились на Кирилла, а просто постепенно привыкли обходиться без него. Особенно с того времени, когда в их зелёный дворец стал приходить Тимоша.
Он умел хорошо рассказывать. И рассказывал им, какую книжку прочёл, или о том, что видел, когда ездил к морю и в горы со своей мамой.
Близнецы слушали его, сами тоже рассказывали что-нибудь и ходили вместе к папе на пасеку, носили ему обед. Дорогой они играли в придуманную Тимошей игру. Он останавливался, показывал на какой-нибудь сучок или сухую ветку и спрашивал: «Угадайте, кто это?»
И всегда это оказывалось не просто сучок или ветка, а если всмотреться получше, то прямо настоящая птица, или ящерица, или зайчонок. А то раз вместо сухого корня Тимоша увидел, будто девочку в шляпе. И когда Анюта с Гришей присмотрелись, они тоже согласились, что это очень похоже на девочку в шляпе.
С Тимошей было интересно дружить. Он относился к близнецам не так, как Кирилл, хотя тоже был постарше их. Он, наверное, и не подозревал, что можно командовать младшими, как это делал Кирилл, который считал, что старший брат — самый главный и младшие должны ему подчиняться. А у Анюты, Гриши и Тимоши никто друг другу не подчинялся. Все были равны. Всем было свободно и легко.
Однажды пошёл сильный дождь. Все сидели дома, не хотелось выходить на улицу. У всех было какое-нибудь занятие. Кириллу стало скучно одному в своей комнате. Он подумал: «Пойду вниз к близнецам». Он, конечно, думал, что ему обрадуются и Анюта, и Гриша, но никто ему не обрадовался. Им и без него было хорошо играть. И подзорная труба у них своя появилась. Близнецы с Тимошей склеили её сами из разноцветной бумаги. В их самодельную трубу было даже интересней смотреть, чем в настоящую. Они наводили её в любую сторону и видели то, что им хотелось увидеть. Даже в дождь они могли увидеть солнечную поляну с солнечными зайчиками. А в Кириллову трубу солнечных зайчиков не увидишь в дождливый день, а только мокрые от дождя деревья.
Когда им надоело смотреть в цветную трубу, они стали строить город из деревянных кубиков и сухих веток. В городе были башни, дворцы и дерево-великан с аистиным гнездом.
Кириллу тоже захотелось строить город, но его не приглашали строить; и он стал тогда рассказывать про бельчат, какие они весёлые и смешные. И про то, что он видел сегодня в подзорную трубу. Он говорил долго, только чтоб не уходить.
Но Гриша, Анюта и Тимоша не слушали его. Строили большую башню и разговаривали между собой, будто и нет Кирилла. Иногда только Гриша взглянет на него и улыбнётся виноватой улыбкой. Ему было жалко Кирилла, оттого что он стал им троим не нужен и что никто его не расспрашивает, а всем, даже самому Грише, хочется, чтоб он скорее ушёл: им без него лучше играть.
И Кирилл замолчал. Он растерялся. Он не привык, чтоб его не замечали младшие брат и сестра. Ему хотелось, чтоб его все слушали и просили: «Расскажи ещё». А они молча ждали, когда же он уйдёт и не будет мешать им строить город.
Кирилл обиделся и, вместо того чтобы уйти самому, закричал:
— Раз не хотите меня слушать, уходите все отсюда!
И он стал сбивать ногой всё, что совсем недавно называлось башнями, домами, деревьями, в одну минуту превратив их в развалины.
Анюта не побежала к бабушке жаловаться, не заплакала — она укоризненно взглянула на Кирилла и сказала:
— Мы к тебе не приходили. Ты сам пришёл. Это наша комната, а твоя на чердаке.
И Гриша сказал:
— Мы не приходили. Ты пришёл. А город мы еще построим.
— Зато у меня подзорная труба, — злился Кирилл. — Я в неё звёзды вижу, а вы не видите.
— У нас своя есть. Мы в неё что хотим, то и видим. Даже солнечных зайчиков, — ответила Анюта и стала собирать разбросанный строительный материал.
Один Тимоша ничего не сказал. Он удивлялся про себя, отчего Кирилл разозлился. Хотел об этом спросить Кирилла самого, но того уже не было. Он хлопнул дверью и убежал наверх, в свою комнату.
ОСУЖДЕНИЕ КИРИЛЛА
Бабушка собралась топить печку, а дров нет.
— Живём в лесу, — пожаловалась она, — а печку вытопить нечем.
— Мы сейчас с Гришей принесём, — засуетилась Анюта. — Подождите, бабушка, мы сейчас сбегаем за дровами.
— Я тоже с вами пойду, — сказал Тимоша.
Они принесли сначала сухих веток, потом отправились в лес за сухим деревом, которое валялось у самой дороги. Дерево небольшое, но тащить его было трудно. Еле-еле дотащили. Тут и Кирилл откуда-то явился.
— Давайте помогу, — предложил он, смущённый, что его работу выполняют близнецы и Тимоша.
— Мы сами, — отказалась Анюта. — Не помогай.
Они втащили дерево во двор и только тогда позволили Кириллу подступиться к нему. Сами они не умели рубить топором, а Кирилл уже умел. Пока он рубил дрова и относил их в кухню, близнецы с Тимошей снова пошли в лес — заготовить сухих веток на завтра, чтобы бабушка не волновалась, когда нужно будет топить печку.
— Мы и без Кирилла обойдёмся! — говорила Анюта.
— Конечно, — соглашался Гриша.
А Тимоша молча набрал веток и поволок их по дороге.
Дрова были заготовлены на завтра, и Анюта с Гришей и Тимошей пошли в свой зелёный дворец. Там хорошо разговаривать. И играть тоже хорошо. Будто Анюта хозяюшка, а они гости. Хозяюшка угощает чем-нибудь вкусным своих гостей, а они едят да похваливают угощение. Раньше, бывало, и Кирилла приглашали в гости; он приходил, всё поедал и уходил, не сказав даже «спасибо». За это его перестали приглашать.
Кирилл нарубил дров и захотел по старой привычке пойти к хозяюшке на угощение. Но он забыл, что строгая Анюта решила не дружить с ним, после того, как он разорил их город. Раз Анюта так решила, то и Гриша с Тимошей тоже так решили. И, когда Кирилл пришёл к ним в гости, его не угостили и даже разговаривать не стали. Анюта сказала:
— Уходи от нас. Мы не хотим с тобой дружить.
А так как он заупрямился и не хотел уходить, она сказала: — Раз ты не уходишь, то мы уйдём. Оставайся тут один. И она встала, чтоб уйти. Кирилл загородил дорогу и спросил:
— Почему вы уходите все от меня? Разве я зверь какой?
— Ты не зверь, — ответила Анюта. — Ты человек. А мы всё равно с тобой дружить не хотим. Потому что ты только и знаешь: кричишь громко и обманываешь нас каждый день.
— Неправда, не каждый день, — запротестовал Кирилл. — Я уже два дня вас не обманывал, Я больше не буду, никогда, — сказал Кирилл, но как-то так несерьёзно, что ему никто не поверил, и Анюта сказала'
— Пропусти нас, мы пойдём во двор.
— Пропусти, — повторил Гриша.
Кирилл не сдавался и, наступая на них, говорил:
— Почему вы уходите? Что я вам сделал? Что?
Гриша сказал:
— Знаешь что. Ты разорил гнездо с бельчатами.
Не успел Кирилл возразить, как Анюта к Гришиным словам добавила:
— У тебя рогатка. Я всегда боюсь, что ты убьёшь воробья или синичку.
— И ещё ты маму обижаешь, — сказал Гриша.
Кирилл возмущённо закричал:
— Неправда всё! Неправда! Не так всё! И про бельчат неправда. Я их не хотел сбрасывать, они нечаянно свалились. И про маму выдумали: я её не обижал. Я не нарочно её не слушаюсь, я забываю слушаться. Вы разве не забываете?
Но ему никто не ответил. Все ушли, осудив его.
Он выскочил вслед за ними и закричал:
— Ну и уходите! А я сейчас назло всех аистов из рогатки постреляю!
Он забежал вперёд, чтобы все его видели, и нацелился на аистиное гнездо.
— Не смей! Не смей! — крикнула Анюта.
— Не смей! — закричал всегда тихий Гриша и набросился на Кирилла, пытаясь вырвать у него рогатку.
А Тимоша в ужасе закрыл лицо руками, боясь, что сейчас из гнезда упадут убитые аистята.
Анюта заплакала.
— Я нарочно, я пошутил, — торопливо повторял Кирилл, — а рогатку я выброшу. Вон смотри, выбросил…
Он размахнулся и швырнул рогатку далеко в кусты. Но Анюта не простила его и прошептала:
— Ты злой. Мы тебя не любим. Ты злой.
И они втроём вернулись в зелёный дворец обсудить всё, что сейчас произошло. А произошёл, уже теперь по-настоящему, большой разлад с Кириллом.
Он остался стоять один, растерянный, даже какой-то испуганный. Он ведь и на самом деле не собирался стрелять в аистов. Он хотел подразнить Анюту, а все подумали, что это правда, и теперь уже больше не простят его.
Кирилл не считал себя виноватым, хотя и сделал уже много такого, из-за чего младшие брат и сестра не захотели с ним дружить. Он считал, что и с бельчатами он не виноват. Он ведь не собирался разорять гнездо.
Кирилл оправдывался перед самим собой, потому что никого другого рядом не было: «Я не знал, что там бельчата, а близнецы говорят, что я виноват. И ушли, не хотят со мной разговаривать».
И вдруг Кириллу очень захотелось, чтобы Анюта перестала смотреть на него недоверчиво и укоризненно и чтобы Тимоша при нём тоже рассказывал бы обо всём, о чём он рассказывает близнецам, а не замолкал бы при виде его. «Это несправедливо», — думал Кирилл. И он пошёл к бабушке поговорить с ней о такой несправедливости.