И Аннушка по-прежнему живо и молча, но уже отрицательно замотала завязками шапочки.
– Но зачем? – развёл руками Кононов, апеллируя к здравому смыслу. – Какого, извините, причинно-следственного хрена?
Аннушка и Пахомыч уставились на него непонимающе.
– Так, – удручённо протянул Ильич, и, уперев руки в боки, язвительно заметил: – Простите, я один обратил внимание на некоторую нескладность во всей этой истории?
– Не один, – кивнул капитан Точилин, пристроившись рядом с ним и в точно такой же обличающей позе. И оба замолчали, значительно уставившись на девушку.
В ответ та попеременно завертела головой, глядя на одного и другого полицейского, – то ли и впрямь не понимая, чего от неё хотят, то ли искусно притворяясь. Не дождавшись «явки с повинной», капитан изложил суть претензий:
– Твой секретный лифт ведёт из квартиры миллионера Шатурова, ныне Варге, вниз, в коллектор?
– Через дренажный колодец, – снова попыталась уточнить девушка, но Арсений нетерпеливо махнул рукой:
– Да хоть через Панамский канал. Главное, что по нему можно скрытно уйти из апартаментов?
– Можно… – неуверенно согласилась Аннушка.
– Ну, так он и ушёл! – едва не вскрикнул Точилин.
– Кто? – отпрянула Аннушка.
– Ну, Шатуров твой, купчина с брильянтами! – лопнуло терпение и у Кононова.
– Ушёл, – с невменяемым простодушием подтвердила Аннушка.
– Так какого хрена? – хором начали опера. Но продолжил один Арсений после немой и возмущённой уступки Кононова: – Так какие бриллианты тут ищешь ты, твои диггеры, да ещё спецназ бог знает какого ведомства? Какие, на хрен, бриллианты?
– Цвета шампань, – машинально начала девушка, но спохватилась. – А-а… – осветилась её лицо долгожданной догадкой: – Так мануфактурщик из квартиры-то ушёл, но к прабабушке не вышел!
Арсений удручённо вздохнул:
– Час от часу не легче. Подробнее? При чём тут твоя бабушка?
– Моя прабабушка, горничная княгини, жены Шатурова, была его тайной зазнобой, – заторопилась Аннушка с объяснениями, затаптывая окурок. – Так что ты почти угадал тогда в баре. Когда Шатуров сбежал от грабителей, она метнулась к канализационному люку в мануфактурной лавке, где он должен был вылезти, и прождала его там три недели!
– А чего ему, больше вылезти негде было? – недоверчиво буркнул Ильич.
– Нет! – решительно замотала длинными ушами шапки Анна. – Тогда Пресня в коллекторе была железными решётками загорожена, так что на участке под домом был только один выход. Его Шатуров сам проделал, ну, не сам, конечно, мужиков нанял. Ну а раз не вылез… – Аннушка оттопырила нижнюю губу и показала пустые ладошки.
– То что? – не совсем понял смысл её фаталистических гримас ст. лейтенант Кононов.
– Мало ли что? – махнула обеими ладошками девушка, продолжила без особого сочувствия: – Может, лифт сломался, может, ногу сломал. Факт остается фактом, Иван Федорович Шатуров из подземелья не вышел.
Владимир Ильич Кононов хмыкнул.
– Так чего же она, бабушка твоя, не организовала спасение любимого? – перевёл его многозначительное хмыканье Арсений.
– Запила с горя, а потом поздно было, – легко пояснила потенциальная наследница Шатуровских сокровищ и, как выясняется, – наследница не столь уж и безосновательная. Ведь могло статься и кровное родство…
– Прабабушка твоя хоть не беременная запила? – уточнил Арсений с несколько преждевременным беспокойством об Аннушкином генофонде.
– Кто её знает, гулящая была, – без всякого смущения фыркнула та. – Три недели прождала, а на четвёртую уже сожительствовала с бывшим полицмейстером, тем самым – он чекистом стал и тоже искал купца. Люк вскрыл, но всё без толку. Никто не знал, где именно шахта выходит в коллектор. – Аннушка сделала паузу, ожидая реакции. Но, не дождавшись от задумавшихся оперов комплимента, мол, «как же тебе удалось всё узнать, спустя столько лет?», недовольно закончила: – По крайней мере, они убедились, что в подземной речке никакой купец первой гильдии не плавает.
– Вот, чем может закончиться обыкновенная поломка лифта, – зябко поёжился Кононов и посмотрел на капитана, отрешённо уставившегося на ржавый люк под ногами. – Что будем делать? В свете последних событий?
– Что делать? – очнулся Арсений Точилин. – Следовать указаниям начальства. Всё равно оно нам сюда же и указывает, – кивнул он на архаический люк производства неведомого уже «железоделательного завода».
Этот люк в полу кочегарки, ведущий в коллекторный тоннель, им ещё в прошлый визит в подземелье показал здешний «сталкер», сантехник Пахомыч.
– Так что, все наши действия вполне можно назвать следственными, – продолжил капитан Точилин, присев возле люка на корточки. – Забудем пока легенду о Шатурове и вспомним про Генриха Варге, потому что этот таинственный лифт – единственный путь, чтобы проникнуть в апартаменты Варге, минуя охрану, и подложить ему взрывчатку или же похитить самого. – Арсений поскрёб в загривке, на секунду задумавшись, и предположил: – Если, конечно, Генрих сам не сбежал под шумок покушения, опять-таки посредством тайного лифта, – постучал он костяшками пальцев в гулкий чугун.
– Но ведь лифт не работает! – запротестовала Аннушка.
– Кто сказал, что не работает? – хмыкнул капитан Точилин, высунув из гнёзд скобу люка. Откровенно скучавший до сих пор Пахомыч, как только Арсений взялся за дело, за выдвижную скобу, тут же присел рядом, посмотреть, что выйдет у полицейского. Но тот не столько дёргал, сколько продолжал рассуждать вслух: – Может, за три недели заключения в лифте Шатуров таки его починил, но к тому времени умер от голода и обезвоживания.
В ответ на недоумённые взгляды Аннушки и ст. лейтенанта, Арсений нехотя согласился, что предположение об электроремонтных или слесарных способностях потомственного купца-миллионщика, тем паче о его некробиотической активности, несколько натянуто. Но унывал недолго.
– А электрик, пропавший в 72-м?! – нашёл он другую подходящую кандидатуру. – Помните, взяв у Никитичны табуретку, он пошёл ремонтировать электрощит и в результате оказался в дренажном колодце, где и помер, чем-то крепко пришибленный? А где у нас находятся электрические щиты со времён Боборыкина? Правильно, по ходу лифтовой шахты! – восторжествовал капитан.
– Но… – начал было Кононов, однако Арсений его перебил тоном, не терпящим возражения.
– Мог он случайно чего-то не то замкнуть? Мог. Могло его при этом пришибить кабиной лифта? Могло.
– Очень теоретически, – покачал головой Ильич. – Для этого ему надо было высунуться в лифтовую шахту по меньшей мере по пояс…
– А он и высунулся! – ахнула Аннушка. – Я, когда простукивала стену в подвале, обратила внимание, что кладка под электрощитом более поздняя.
– Что и следовало доказать! – снова дёрнул Арсений скобу люка. – А работники ЖЭКа заделали дыру ничтоже сумняшеся, даже аукнуть в неё поленились.
– Ладно, это во-первых, – неохотно соглашаясь, напомнил Ильич.
– А во-вторых, – закряхтел капитан, выдирая чугунный люк из пазов в бетонном полу, и упал перед чёрным провалом. – Ну, не за брильянтами же её прабабушки – гулящей алкоголички – сюда спецназ полез?
Своевременные мысли
Дело было той, прошлой ночью, когда Аннушка увидела тут неизвестных милитаристов, а не когда пришла в подвал дома Шатурова с операми и сантехником. Раньше.
«А зачем?.. – в который раз задавался вопросом майор Урусбеков и не находил ответа. – Зачем в таком, нехитром, в общем-то, деле понадобился спецназ ЦСН?»
Голос разума ничего не мог ему подсказать на это, тогда как бдительная задница, эта провидица майора ФСБ, побывавшая в стольких переделках, чувствовала и прямо-таки вопияла: «Не всё так просто, как кажется на первый взгляд».
Ведь на первый взгляд всего только должны были они найти некий тайник, якобы обнаруженный некоей студенткой архитектурного института, что будто бы выяснили следившие за ней оперативники. Совершеннейшая чепуха, как для спецназа департамента противодействия экстремизму, это ж тебе не гнездо террористов-фундаменталистов брать: «Руки вверх! Отпустите заложниц!» Но: «В свете последних событий…» – многозначительно пояснили ему на Садово-Спасской.
В свете этих самых событий дом Шатурова был второй день на осадном положении, оцепленный по периметру и блокированный пунктами проверки документов. Даже жильцы в соседних подъездах маялись, пока доказывали, что дома дети не кормлены, утюг не выключен. Так что к истории о девчонке, собравшейся тут искать какие-то тайники, майор отнёсся довольно скептически: «Где там искать? Мышь не проскочит». Но, когда майор увидел шахтёрский огонёк в темноте тоннеля и понял, что не мышь, а целая студентка проскочила-таки! – то удивлённо открыл рот. И ещё большим уважением проникся, когда, преследуемая капитаном Дубининым, девица лихо сиганула от него в переполненный канал Пресни. На этакий кульбит и его бойцы решились не сразу – мало ли что плавает в древней канализации, по прошествии стольких лет?
«Ну да это всё равно что сиганула, – подумав, махнул рукой майор Урусбеков. – Раз уж там, наверху, в курсе, кто эта девица такая и чего ей надобно, то найдут. Главное, что она вывела нас к этой дыре, помеченной диггерскими пиктограммами. Что бы оно ни было, оно тут…» – пришёл к выводу майор, заглядывая в отверстие в кирпичных сводах над головой, и в силу привычки махнул от бедра ладонью, типа: «Заходим!»
Никто из его подчиненных в темноте не шелохнулся. Во мгле подземелья, и тем более под водой, никто не видел майорских руководящих и направляющих жестикуляций. Собственно, поэтому и умудрились бойцы Урусбекова потерять объект, за которым следили со дна подземной реки. Как следствие, группа была дезориентирована и дезорганизована.
Пришлось Тимуру перейти с языка жестов на радиокоманды. Несправедливо полагая, что, кроме «своих», никто их не услышит…
Подсадив поочерёдно всех своих подчиненных на канат альпинистской обвязки и препроводив вверх по колодцу, майор поднялся следом, перебирая подошвами ботинок кирпичную кладку. Нашёл в ней пролом, ухнув двумя ногами в пустоту, и удовлетворённо вытер вспотевшее под противогазом лицо тыльной стороной