– Сидеть!.. Куды, малохольный? – зашикали сёстры милосердия на своих подопечных, осадили их, точно престарелых доберманов на сворке, довольно бесцеремонно дёргая за воротники, расшитые дубовыми листьями. Грозные генералы, привычные к такому обращению, сразу же и утихомирились, но все ещё порыкивали сквозь виноватый скулёж.
– Так не наши ироды? – снова спросила Евпраксия, тряся медалькой перед носом генерал-майора, зачарованного её блеском.
– Кто ж тогда? – пискнула резиновым утёнком перед носом генерал-лейтенанта Аксинья, вызвав его тихий умилённый смех.
Ефросинья отрицательно помотала головой.
– А я знаю? Пришли какие-то двое. Странные. Один, правда, более-менее, только в каске немецкой. Да кто сейчас не в каске? Другой вообще в шлеме, как у древнего римлянина, и с этим, луком механическим…
– Горлум, – горячо зашептала на ухо Арсению Аннушка.
– И Крыса твоя, – уже и сам догадался тот. – Закрысили золотишко. Ну что ж. В таком случае нам пора…
Выйдя из кухни с обжигающе горячей чашкой, на дне которой пузырилась бурая кофейная гуща, Пахомыч уже никого из своих спутников не застал.
Что ж, тут мы его и оставим, пожалуй. Должно же, в конце концов, и Ефросинье Апраксиной, старшему сержанту ГБ в отставке, улыбнуться простое бабье счастье…
Райотдел. Продолжение
– А она?.. – насторожился Виктор Сергеевич, видимо, также склонный считать горничную генерал-полковника «вдовствующей».
– А она уже не могла им дать того, чего они от неё вымогали, – развёл руками капитан Точилин. – Ни их доли в сокровищах, ни всех. Даже если бы захотела.
– Это ж как понимать? – зажмурился подполковник Камышев, должно быть, чтобы обрести впотьмах полную ясность. – Ты же говоришь, она нашла-таки этот… «золотой чемодан»? – приоткрыл он один глаз.
– Сам нашёлся, – кивнул Арсений. – Оказывается, был замурован в печи, не используемой, не знаю уж к чьему счастью или наоборот. И при взрыве… – Капитан выразительно свистнул.
Камышев вздрогнул и снова зажмурился.
– И?.. – осторожно пополз глаз наружу из-под складок век.
– И сразу же пропал снова, – доложил капитан Точилин с сердитой досадой.
– Ну-ка, давай-ка по порядку, – приказал подполковник после минутной паузы.
– Взрыв оказался небесполезным, Виктор Сергеевич, раз уж так или иначе, но чемодан нашёлся. Хоть и не совсем понятно… – на мгновение задумался капитан. – Рассчитывали или нет на такой исход наши взрывники? – пожал плечами Арсений. – Вполне возможно, это был только акт устрашения, превзошедший ожидания устрашавших.
– Не староваты ли они для таких сапёрных работ? – усомнился Камышев.
– Они – ещё как, да бывших подчинённых у каждого – прорва. Только намекни, что дело стоит пары-тройки пачек зелени, так бравые молодцы не то что соседскую печь, памятник работы Церетели с восторгом взорвут.
Полковник только покивал, соглашаясь.
Не уточняя, с чем именно, Арсений продолжил:
– Как бы там ни было, именно взрыв в дымоходе дома Шатурова, произведённый ветеранами госбезопасности с целью завладения «золотым чемоданом», и составляет, простите за тавтологию, пункт 3 – состав преступления.
– Так кто из них конкретно отвечает за взрыв в центре Москвы?! – сердито замотал головой, будто сгоняя с лысины муху, Виктор Сергеевич. – На кого подавать в суд?
– Разумеется, на экстремистов, – рассеянно пробормотал Арсений, отгрызая заусеницу с ногтя.
Подполковник покачал головой, несколько озадаченный выводом старшего оперуполномоченного. Но спустя пару минут согласился:
– Ну да в общем-то… – «Действительно. Не на контрразведку же, с разведками военной и политической вкупе, подавать. Как начнут скоблить честь мундира – со всех стружка сойдёт». – Ну а для себя ты как решил? Кто?
– Никто, – решительно ответил на этот вопрос Арсений, выплюнув заусеницу под стол.
– Да ладно?.. – отпрянул Виктор Сергеевич. – Ты ж сам говорил, там, под домом Шатурова, толпы спецназа рыскают? И ФСБ, и СВР, и ГРУ… Так кто из них?
– Никто, – снова, и ещё категоричнее, заявил капитан Точилин.
– Но почему?..
– Вот именно: «А почему?» – не без некоторого ехидства поддакнул капитан. – Почему они там, в подземелье, до сих пор лбами сшибаются, если взрыв, вследствие которого и обнаружился «золотой чемодан», произошёл ещё позавчера?
– Действительно… – пробормотал подполковник после долгой паузы глубокой сосредоточенности. – Чего они тогда там лазают до сих пор? Если, ты говоришь, двое неизвестных вынесли чемодан в неизвестном направлении… – неопределённо помахал он ладошкой в сторону двери. – Им бы в том же направлении и двигаться. А они… Так, говоришь, тему с вмешательством спецслужб мы закрываем как несостоятельную? – уточнил подполковник.
– Скорее как бесперспективную, – хмыкнул капитан Точилин.
– Ну да, конечно, – поспешно согласился Виктор Сергеевич. – Да и чемодан этот, раз уж пропал, то, пожалуй, – замялся начальник уголовного розыска, испытывая явное неудобство в кресле начальника. То ли от складок кожи на седалище кресла, то ли в переносном смысле. – То, наверное… – просительно глянул он на старшего опергруппы. – И?..
– Хрен с ним, – хладнокровно посоветовал старший. – У нас и без него хватает, чем заниматься.
– Вот именно! – воодушевился Виктор Сергеевич. – Покушение, вполне реальное покушение на господина Варге имело место?
– Имело, – подтвердил капитан Точилин. – Даже три. У магазина раз, у дома два, в доме, путем подрыва камина, – три, – выставил он соответственно три пальца. – А раскрыто только одно.
– Возле дома которое? – уточнил подполковник, приученный строптивым своим подчинённым сомневаться во всём, даже в том, что сам говорил. – Когда бомж стрелял бронебойно-зажигательной пулей в предателя «дела Ленина – Сталина»? Неудавшееся покушение?
– Чего не скажешь об остальных, – вздохнул Арсений. – Насколько они оказались эффективны, нам неизвестно.
– Опять ты… – сердито поежился Камышев.
– А что я? – посмотрел на него Арсений с выражением младенческой невинности. – Ни в магазине, ни в апартаментах Варге, ни в соседних квартирах ни трупа оного, слава богу, ни его самого, прости господи, обнаружено не было. И от похитителей, буде таковые имеются, нет ни слуху ни духу.
– Чёрт бы его побрал…
Виктор Сергеевич вынужден был признать: «Предмет для дальнейшего расследования налицо». И лицо подполковника полиции помрачнело.
Безответственные инсинуации, никак не связанные с реальностью
«Понятия не имеют, где находятся…» – перевёл на человеческий язык треск и писк металлоискателя боец МЧС, прижимая ладонью наушник.
– Что ж, похоже, надежды на группу майора Урусбекова никакой, – констатировал генерал ФСБ, отложив, в свою очередь, рацию, и принялся яростно помешивать соломинкой какое-то подобие мате в тыквенной чашке. – Терпеть не могу дела с архивной предысторией! – В сердцах бросил он соломинку и подпёр ладонью щеку.
– Пётр Андреевич, что будем говорить в Кремле? – спросил его адъютант, т. е., конечно, генерал-адъютант, затравленно оглядываясь в окружении ямайских торговцев коксом, ближневосточных поставщиков гашиша и среднеазиатских перевозчиков героина…
Именно так аналитики ФСБ некогда прочитали оперативную сводку по «Королеве Гондураса»: «Традиционные посетители заведения, – представители разных направлений молодежной субкультуры, в основном студенты Университета дружбы народов…» Оно и видно: крашеные мулатки в кожаных трусах и бюстье, голубые ирокезы…
Протоиндийские наряды хиппи, вынутые генералами ФСБ из забвенья молодости, смотрелись тут вполне. Сари с Ивановским рисунком, плетёные феньки и тряпичные торбы, парики в тысячу узбекских косичек, – будто только приехали ребята из Урюпинска, да не успели ещё разобраться как следует. Поди, и телеги ещё припаркованы у бара. И без понятия, что эпоха «детей цветов» закончилась полсотни лет как.
– В Кремле скажем, что проникнуть в тайник генерала Жужелицы не удалось, поскольку… – Пётр Андреевич порылся пластиковой соломинкой в листках мяты, подыскивая подходящие слова. Так, чтоб не очень пафосно вышло, а то в прошлый раз по прочтении рапорта о провале операции весь отдел наградили орденами «За мужество». Так неудобно было друг перед другом…
– Поскольку что? – не выдержал паузы адъютант.
– Потому что пали жертвой корпоративной неприязни со стороны ГРУ, – нашёл неожиданно генерал нужный образ.
Но нашёл он его не в чашке мате. Образ возник за витринным стеклом, на улице.
– Вот, кстати, и они, – кивнул генерал, прикрываясь ладонью.
За стеклом с надписью кондитерским пузатым шрифтом «Королева Гондураса» показался жёлтый потрепанный ЗИЛ – фургон газовой службы с компрессором на сцепке. Из распахнутых дверей на асфальт просыпались газовщики с волчьими повадками войсковой разведки, хоть и в оранжевых жилетах: «Мосгаз». Впрочем, зелёные пятна камуфляжного грима на лицах, зелёные банданы под строительными касками и замызганными подшлемниками, не оставляли места для сомнений. Не тратя времени на уговоры, «газовщики» разогнали зевак и прохожих лязгом газовых ключей и, размотав шланги, принялись методично долбить асфальт перфораторами. Двое из них, узнаваемо начальственного вида, несмотря на стёганые ватники, не сходящиеся на генеральских животах, вошли в «Королеву». По стеночке, не привлекая внимания зала, разом обернувшегося в их сторону, «газовщики» протиснулись к стойке.
– Что их там носит, как дерьмо в проруби?.. – недовольно проворчал один «газовщик», без слов заказывая рюмочку коньяку. – Пятизвездочного! – показал он пятернёй онемевшему от страха бармену.
– Потому и носит, что в канализации, – ещё более сварливо отозвался другой, задумался на секунду и обрисовал вокруг головы воображаемую треуголку: – «Наполеона!»
– И икру почернее, – не стал уже изображать нерест осетровых первый.
Посетители, очевидно, непривыкшие, чтобы работяги заказывали тут не то что стакан белой с кабачковой икрой, а коньяк с икрой чёрной, потянулись на выход…