Но тут вдруг побледнел и, сглотнув, ошеломлённо протянул подполковник:
– А они его трое суток так? Изверги… За что ж так немилосердно?
– За что? – переспросил Арсений задумчиво. – Ну, мотиваций было у всех у них предостаточно, хоть отбавляй.
– У всех? – не сразу выговорил подполковник, немо пошевелив губами. – А много их там было?
– Ну… – пожал плечами Арсений. – Вообще-то я видел только актив…
Реалити-шоу
В сумраке огромной бочки он разглядел человек пять, инквизиторские тени которых сгрудились вокруг самой настоящей плахи, – громадной дубовой колоды, побуревшей от крови. Должно быть, принесённой сюда из мясного отдела.
Не хватало только отточенного топора, воткнутого в плаху перед лицом жертвы. Лицом страдальчески оплывшим, но отнюдь не смертельно-бледным, осунувшимся. Напротив. Господин Варге румянился, как масленичный блин, щедро смазанный маслом. Или скорее…
– Как пицца, – уточнил ст. лейтенант Кононов, выглянув из-за плеча старшего оперуполномоченного.
«И впрямь», – внутренне согласился капитан Точилин. Майонез и кетчуп, горчица и морковка с петрушкой, шампиньоны, креветки и сыр с колбасой – всё было на румяном корже банкирской физиономии, будто все «четыре сезона» разом в духовку сунули. Начиная от моцареллы и вплоть до пепперони.
Арсений даже переспросил:
– Генрих Иванович, вы себя как? Хорошо чувствуете?
Господин Варге разродился эпикурейской отрыжкой.
– Да, спасибо, но я хотел бы…
Чего там ещё хотел хозяин супермаркета после этаких щедрот, они не разобрали, поскольку в рот Генриху чья-то полная рука воткнула ни много ни мало, целого окуня. Вместе с фольгой и довольно пренеприятным запахом.
– Рыбки захотел, – с перерывом на одышку пояснил голос невидимого обладателя мощных рук.
– Ну-ка, освободите его, – требовательно помахал ствольной коробкой Арсений, проникнувшись к жертве гастрономической пытки невольным сочувствием.
Даже Ильич, несмотря на классовую неприязнь к банкиру, прошептал, идейно невыдержанно:
– Страсть Господня…
На гримасы отвращения, исказившие «пиццу» Генриха Иоанновича, и в самом деле, смотреть было и больно, и тошно.
– Освободите!
Снова из тьмы появилась полная рука и попыталась выдернуть запечённого окуня за рыжий обгорелый хвост.
– И от верёвок освободите, – морщась, потребовал Арсений, когда рыбина наконец выскочила из пасти банкира со звуком деревянной пробки из бутылочного горлышка.
Хозяин супермаркета сидел на вогнутом полу, сложив голову на плаху и обхватив разделочную колоду связанными руками. В полутьме сверкнул мясницкий топор, заставив жертву зажмуриться, а полицейских попятиться… И с хрустом разрубил гордиев узел упаковочной бечевы.
Мученическая гримаса бедного Генриха тут же сменилась зловещей улыбкой хэллоуинской тыквы. Он торопливо, но неловко (видать, порядком занемели за три дня конечности) не перешёл, а перебежал «на сторону света», лившегося в открытый люк бочки. Отплевываясь по дороге запечёнными рыбьими потрохами, заверил:
– Никто не будет уволен! – И, должно быть, всё ещё не веря в окончательное своё освобождение, Генрих Иванович добавил: – Я ни к кому не имею претензий!
– А вот мы имеем! – с патетической храбростью обречённых заявил хор заговорщиков тьмы, невзирая на пистолет Арсения, направленный в неё, во тьму.
– Что ж, мы слушаем, – с искренней заинтересованностью протиснулся вперёд ст. лейтенант Кононов и пояснил нахмурившемуся капитану: – В конце концов, оправдали же в царской России даже террористку Засулич.
И тут раздалось громовое:
– Руки за голову и выходим по одному!
Нет, эту команду подал ни старший оперуполномоченный, ни тот, что не самый и тем паче не водитель.
– Опять этот… – констатировал лейтенант Кононов.
Капитан Точилин выглянул из-за дубовой створки люка.
Перед бочкой, кто в полный рост, кто, припав на колено, выстроился целый заградотряд в чёрной униформе охранников Варге. Тех самых, что с шевронами «Грифона» на плечах, с именем Генриха в сердце и во главе с отставным майором войсковой разведки Зябликовым.
Именно он и командовал, рупором приложив ладони ко рту.
– Первым выходит заложник!
– Не выйду! – вдруг заартачился господин Варге и даже попятился от выхода на четвереньках.
– Это ещё почему? – ошеломлённо уставился на него Арсений…
В райотделе, назавтра
– Вот тут справка по обвиняемым, – протянул Арсений подполковнику Камышеву отдельный листок. – Я суммировал их претензии к Варге, пока оформляются досье.
– Ну-ка, ну-ка, – не слишком оживлённо потянулся подполковник, но уже через минуту отбросил листок, содрогнувшись. В справке, после ожидаемых и кратких претензий («Как это совсем без отходов! А просрочка?! – Из кила когтей полтора кило куриного фарша накрутить! – Подумаешь, бутылку разбил! – А штраф за перерасход туалетной бумаги! – А меня заставлял!»), красовалась душераздирающая исповедь:
«А я своими руками жениха на тот свет отправила! Я – Мерчандайзер. Это не фамилия, это специальность такая. Я занимаюсь выкладкой товара и ее оптимизацией на основе принципов эффективного маркетинга. То есть формирую потребительский спрос, контролирую сроки реализации продукции, с тем чтобы выработать лояльное отношение покупателей к нашей марке, чтобы, расширив время пребывания покупателя в торговом зале, повысить эффективность продаж, с тем чтобы… С тем… С тем, чтобы заставить его, как последнего идиота, шарахаться по торговому залу, забыв, зачем пришёл! А потом впарить ему на праздник тухлую рыбину. Я её три дня не могла сбагрить! И там и сям выкладывала. И так и сяк! И с петрушкой в жабрах, и с ломтиками ананаса. «Врешь… – думаю. – Возьмешь!» И взял… Мой жених»…
– Основное и категорическое требование Варге к персоналу было – никаких неликвидов. Продавать всё и без остатка под угрозой непомерных штрафов, – заключил старший оперуполномоченный, заметив отсутствующее выражение лица Камышева.
– Да, кстати, а что это за бочка, в которой они Варге держали? – спохватился Виктор Сергеевич после минуты задумчивости. – Полиция же там всё с собаками обнюхала, ФСБ все пустоты простучала сканером, даже лозохода приглашали? Как же такой схрон и не нашли?
– Бочка… – не спеша, с предвкушением, покачал головой Арсений. С предвкушением, от которого у Камышева что-то дрогнуло в районе печени, и без того нездоровой. – А это уже отдельная глава, Виктор Сергеевич, – со вкусом продолжил капитан. – Из которой мы узнаем, кто покушался на Генриха Иоанновича у супермаркета. С чего, собственно, и началось всё дело «О покушении на Генриха Иоанновича у супермаркета “У Иваныча”». И почему заложник Варге не торопился к свои штатным охранникам.
– Да, кстати, почему?.. – вопросительно уставился на Арсения подполковник Камышев.
– Потому что секретное убежище, которое не удалось найти даже спецам ФСБ, установил в супермаркете именно майор Зябликов, – с нехорошей улыбкой пояснил капитан. – Он лично ездил в Германию, где заказал персональное убежище, которое могло бы сохранить жизнь клиента в случае любых катаклизмов. От житейских, вроде взбешенной жены с качалкой, и вплоть до всемирного потопа, поскольку убежище было исполнено в виде дубовой пивной бочки. «Ветер тучи нагоняет, бочка по морю гуляет…» – как у Пушкина.
– А?.. – протянул было Виктор Сергеевич.
– А террористы? – фыркнул Арсений. – Само собой, ни с консервным ножом не подобраться, ни с кумулятивным зарядом. Броня с немецкого T-VI и активная защита с нашего Т-90. Только нервы бы испортили себе и объекту террора.
– А?.. – продолжал настаивать начальник уголовного розыска.
– А ядерный взрыв? – подхватил капитан. – Да хоть всю ядерную зиму зимуй! Свинцовая прокладка толщиной…
– А какого же хрена?! – наконец успел втиснуться Виктор Сергеевич в поток справочной информации. Арсений вежливо умолк. Подполковник перевёл дыхание и закончил: – А какого же хрена этот Зябликов держал там Варге трое суток, когда его чуть ли не в федеральный розыск объявили?..
Впрочем, вполне очевидный ответ ему и самому пришёл в голову.
– Что, они его прятали, пока нападавших не найдут? Пока не минует угроза для жизни? – Виктор Сергеевич развёл короткими ручками.
Капитан Точилин вежливо кивнул.
– Так было задумано.
– Ну, тогда, извини. По-моему, бочка, где Генриха со свету сживал персонал супермаркета, не то место, где бы тот чувствовал себя в безопасности. Он, Зябликов этот, не знал, что ли, чего там с хозяином служащие магазина вытворяют?
– Знал, – невозмутимо кивнул Арсений.
– Так что ж он его оттуда не вытащил?! – снова всплеснул руками Камышев.
– Не мог! – развёл руками, в свою очередь, Арсений.
Подполковник спросил почти рассеянно:
– Почему не мог? Код замка забыл, что ли?
– Нет, не забыл, – с раздражающим лаконизмом продолжал отвечать капитан только на прямо поставленные вопросы. – Код сменила уборщица. Ей показалось очень сложным всякий раз набирать «Навуходоносор», чтобы протереть в убежище пыль. Вот она и поменяла пароль на год своего рождения.
– Какой? – машинально буркнул Виктор Сергеевич.
– Как всякая женщина, она его скрывает, – усмехнулся Арсений. – До сих пор никому не удалось ни высчитать, ни подсмотреть, что она там набирает.
– А этого «На уха…»?
– Навуходоносора?
– Да. Кто ей код сказал? Он же вроде секретный должен был быть.
– Так точно. Был. Знали только Зябликов и Варге. Не думали, что кто-нибудь подберёт, но уборщица страдала старческим тремором. – Арсений демонстративно потряс руками, как старушка процентщица закладной. – Так что количество комбинаций, которые она могла набрать в минуту, было на порядок выше, чем у любого хакера.
– Ишь ты, – хмыкнул подполковник, завороженно глядя на вибрации рук капитана.
– Когда случилось покушение на Варге, – перехватив взгляд Виктора Сергеевича, тот убрал руки со стола, – Зябликов занимался прикрытием, а старушка увидела, что хозяин мнется у бочки, как у занятого клозета, войти не может – пароль-то она сменила. И впустила.