— Не знаю, Анастас Александрович. Милиция требует остановиться. — Молоденький шофер кивнул в сторону идущего от перекрестка сотрудника.
Милиционер с винтовкой на плече подошел к автомобилю.
— Район оцеплен. Проезд закрыт, — проскрипел он простуженным голосом.
— Нам в Безбожный, — пояснил водитель. — Мы можем проехать туда другой дорогой?
— Весь район Аптекарского был под запретом. И Безбожный тоже. Велено ждать до команды. Ждите…
— Так был под запретом или остается? — грубо вмешался в разговор Мирзаян.
Наклонив голову, милиционер взглянул на пассажира, развалившегося на заднем сиденье. И без былой уверенности сказал:
— Сейчас уточню у начальства…
Поправив беспрестанно сползавший по шинельному сукну брезентовый ремень «трехлинейки», сотрудник направился к ближайшему зданию, первый этаж которого до войны занимало отделение Госбанка. Открыв дверь, служивый заглянул в помещение, с кем-то переговорил и быстрыми шагами вернулся к машине с номерами Совнаркома.
— В Безбожный можно. Его уже два часа как открыли. Проезжайте…
Через несколько минут служебный автомобиль Мирзаяна подъехал к пятиэтажному дому с шикарным лепным декором на фасаде. Ворота деревянного забора, что опоясывал дом, были распахнуты. Во дворе стоял запыленный грузовик, слышались голоса строителей.
— Мне с вами или подождать в машине? — спросил шофер.
— Пошли, — захлопнул дверцу Мирзаян.
Если не считать галдевших здесь строителей, то район и впрямь казался тихим. Неширокий переулок был застроен старыми, но еще крепкими домами, повсюду росли деревья. Вдоль забора, правда, блестели рельсы трамвайной линии, но Анастас не расстроился. В Ереване, в полусотне метров от его жилища с утра до вечера гудел пчелиным роем бесконечный рынок. Так что не привыкать.
Они беспрепятственно миновали ворота и вошли в замусоренный двор. Идя к первому подъезду, Анастас придирчиво оценивал пространство: много ли посажено зелени и цветов на клумбах, уцелел ли асфальт на дорожках, сколько обустроено лавочек для отдыха… Ведь отныне это был его дом, его двор.
Вошли в подъезд. Слева темнел спуск в подвал, справа короткий лестничный пролет вел к площадке и квартирам первого этажа. Повсюду лежала пыль, но стены и потолки порадовали чистотой.
— Судя по номерам, ваша квартира высоковато, — осмотрелся по сторонам водитель. — Должно быть, на четвертом или пятом.
— На последнем. Под номером «12». — Мирзаян тяжело преодолевал ступени. — Просил, чтоб невысоко, да ниже не было…
Основные восстановительные работы велись в пострадавшем втором подъезде, в первом же, где находилось жилье Анастаса Александровича, строители намеревались произвести только косметический ремонт: покрасить стены, побелить потолки, заменить деревянные элементы перил в подъезде, починить разбитые беспризорниками двери.
Из некоторых квартир доносились стук, возня и голоса плотников, штукатуров, маляров. На втором этаже навстречу попался веселый парнишка с ведрами. Насвистывая, он вручную таскал со двора раствор. На площадке третьего этажа маляр колеровал краску для побелки.
И опять никто не остановил, не поинтересовался. Верно, причиной тому был серьезный начальственный вид Мирзаяна: под небрежно распахнутым плащом виднелись хороший костюм, белая сорочка с галстуком; на ногах начищенные до блеска ботинки. Из-под полей фетровой шляпы окружающий мир испепелял цепкий и вечно недовольный взгляд.
— Прибыли. — Водитель указал на приоткрытую дверь в левую угловую квартиру.
На двери имелся ромбик с номером «12», слева на косяке торчала кнопка электрического звонка. Справа от двери в стену была встроена металлическая лестница на чердак.
— Та-ак… посмотрим, — по-хозяйски переступил порог Мирзаян.
Квартира ему очень понравилась. Ну а как же иначе? Свежий дом, свежий архитектурный проект. Сразу за входной дверью встретил длинный Г-образный коридор, упиравшийся за правым поворотом в большую квадратную кухню. По левую сторону коридора располагались отдельные жилые комнаты: две по двадцать четыре квадратных метра и одна — восемнадцать. По правую сторону находились раздельные ванная комната и туалет. Окна кухни с гостиной выходили на юг, что очень порадовало новоявленного москвича, прибывшего из солнечной Армении.
Бывшие владельцы вывезли все вещи, оставив квартиру в относительной чистоте. Немецкая бомба угодила в другой конец пятого этажа, потому в жилищах первого подъезда уцелели все окна, на стенах и потолке дотошный Мирзаян не обнаружил ни одной трещины.
Постояв на балконе и нагулявшись по новым владениям, он направился к выходу. На лице его сияло удовольствие, душу переполняла гордость. Ведь из глухой армянской деревни, расположенной в окрестностях горы Муса-Даг, удалось вырваться и уехать в Ереван только ему и его другу детства Андранику. О переезде в столицу СССР никто из родни и друзей даже и не мечтал. А у него получилось! Вот и квартира своя в хорошем районе. Он один, не женат, а квартиру дали аж трехкомнатную! Машина, правда, скромная и не новая, но это не беда — сойдет на первое время. Лишь бы бросить якорь, закрепиться, подружиться с нужными людьми. Например, с добрым человеком из хозяйственного управления с китайской фамилией Яньшин. Будет тогда и новая машина, и дача в Подмосковье, и специальный усиленный паек…
По лестнице спускались молча.
На третьем этаже поругивались мужики. Маляр с площадки исчез, оставив емкости с краской. А в квартире номер «8» кто-то рьяно доказывал, что «не обязан надрывать горб за бесплатно». Прораб или бригадир, в свою очередь, напоминал о совести, о сложном времени и грозил доложить о саботаже «наверх».
Скрипнула дверь, на площадку выскочил рассерженный мужчина и, юркнув перед носом Мирзаяна, побежал по ступенькам вниз.
У квартиры, где произошла ссора, Мирзаян задержался. Дверь осталась распахнутой, и он заметил в комнате прямо за прихожей лежащий на полу сейф, вокруг которого стояли четверо рабочих в замызганных спецовках.
— А ну, зайдем, — скомандовал он водителю.
Зашли. Квартира оказалась вполовину меньше трехкомнатной. В нос ударила смесь из неприятных запахов: испражнений, табачного дыма, дешевого вина.
Двухкомнатная квартира Анастаса не заинтересовала. Его вниманием завладел большой и крепкий сейф с четырехзначным инвентарным номером на стальном боку. Как он здесь оказался? Открыт он или заперт? Кто его хозяин?..
— Что здесь происходит? — строго спросил он у работяг.
Те растерялись и примолкли. Всего полминуты назад бригадир размахивал руками, грозясь доложить начальству о саботаже. И вот погляди ж ты — тут как тут грозный дядька из высокой инстанции.
— Да вот, понимаете ли… — развел широкие, как лопаты, ладони самый недовольный — крепыш с торчащей из-под кепки рыжей шевелюрой. — Пришли шпаклевать и красить, а тут эта дура разлеглась на полкомнаты. Как с нею сладить? Работать, понимаете ли, мешает! Нам же подмости двигать!..
Мирзаян заинтересованно обошел сейф со всех сторон, подергал ручку — дверца была заперта. В его ереванской квартире остался похожий, но размером гораздо скромнее. Удобная в хозяйстве вещь — забросил на полку что угодно, замкнул и забыл. Документы, деньги, драгоценности, наградной пистолет… Все останется на месте, даже если в квартиру наведаются воры. Утащить с собой такой ящик не получится.
А еще Мирзаяна заинтриговал тот факт, что дверца оставалась запертой. Вдруг внутри лежит что-то ценное?
— Так прав же бригадир: уберите, если мешает, — как ни в чем не бывало ответил он работяге с шевелюрой.
— Хорошенькое дело, — проворчал тот. — Тут не меньше десяти пудов.
— Товарищ, как ваша фамилия? — ввернул Мирзаян старый безотказный прием.
Суть его была проста. При обезличенном общении представители трудящихся масс всегда ведут себя развязно, непочтительно, а порой и дерзко. Но стоит заставить лидеров-заводил назвать свои имена, как спесь испаряется и толпа становится управляемой. Этому простому приему Анастас научился еще до переезда в Ереван.
— Макура я, — поправив шевелюру, нехотя представился работяга. — Штукатур Максим Макура.
— Согласен, товарищ Макура, по виду сейф тяжеловат, — как ни в чем не бывало продолжил Мирзаян.
— Он и по факту такой.
— Мы уж пробовали, откантовали чуток с середки.
— Тяжелый. Шибко тяжелый… — загудели остальные.
«Самое время», — решил армянин и перешел к делу:
— А если заплачу, уберете? — хитро прищурился он.
Штукатуры-маляры снова растерялись. Один глядел на другого. Тот неловко мялся. Третий топтался и пожимал плечами.
Поняв, что дело за малым, Анастас достал из кармана бумажник и выжидающе поглядел на заводилу:
— Ну? Сколько с меня?
— За деньги? Тогда сговоримся, — прорвало Макуру. — Ежели положите по пять целковых на брата — уберем, куда скажете.
Через минуту четверо маляров с водителем корячились, кряхтели и деловито переругивались, поднимая сейф в квартиру номер «12»…
Далеко за полночь в первый подъезд дома с лепным декором по фасаду прошмыгнули две тени.
Вспыхнувшая спичка осветила сосредоточенные мужские лица. Первым по ступенькам поднимался Барон; за ним, зажав под мышкой небольшой фибровый чемоданчик, топал тяжеляк по прозвищу Фома-сандаль. В чемоданчике он нес необходимый для вскрытия сейфа инструмент.
Парочка в безмолвии поднялась до третьего этажа, прошмыгнула в восьмую квартиру. И уже там Барон сдавленно выматерился:
— С-сука! Едрена рать! Так и знал! Увели медведя![48] Из-под носа увели!..
В ярости он обежал всю квартиру, сшибая оставленные малярами ведра. Надеясь на чудо, он заглядывал во все помещения, включая ванную комнату и туалет. Чуда не произошло — огромного сейфа в квартире не было.
— Ты покури, Фома, — усадил он мастера-медвежатника на подоконник. — Я сейчас пробегу по этажу и найду его. Если мусора не увезли, то он тут, недалеко. Сейчас…