Но Ромка не рассиживался. Он неловко сбросил с себя испачканную рубашку, скрутил ее в комок. Быстро вытер линолеум приготовленной тряпкой. Дошлепал, покачиваясь, до ванны, сменил воду, и вытер все начисто.
— Теть Даш, ванну можно приму? — проорал он, и, услышав что-то одобрительное, закрыл дверь на защелку, разделся и сунул в раковину грязную одежду, белье.
Все тщательно выстирав, он долго отжимал одежду, резко стряхивал с нее облака мелких капель.
Потом аккуратно расправил рубашку, брюки, повесил на батарее, а сам полез в душ.
«Блин. Четыре минуты. С каждым разом все дольше и дольше», сокрушенно покачал головой он. От мысли, что когда-нибудь это может дойти до получаса, его передернуло.
В дверь тихонько постучали.
— Да, теть Даш, я нормально! — крикнул он. — Я уже выхожу.
И резко выключил кран.
— Ромочка, — из-за двери голос соседки совсем походил на старушечий, — я тут одежу тебе сухую приготовила, на ручку двери снаружи приладила, ты ее одень.
— Да я все выстирал, теть Даш!
— Вот и хорошо, пусть просохнет. Глажанем и оденешь, как новенькое! Иди чаевничать!
«Классная все-таки старушка — у меня соседка!».
На кухне его ждал белоснежный сахар в хрустальной сахарнице, кружки с позолоченным краем, блюдца, большой пирог с ягодой, варенье в маленькой пузатой пиалке. Тетя Даша, видно, внучку в гости ждала, вот и наготовила.
— Теть Даш, ну зачем Вы! — язык сокрушенно причитал от избытка внимания, а желудок подгонял ближе к столу. После приступа он, как обычно, был жутко голоден.
Пока Ромка уплетал пирог и варенье, тетя Даша налила ему крепкого чая и положила в него несколько ложек сахару.
— Не надо! — запротестовал было он, но соседка со знанием дела подняла бровь и поставила кружку перед парнем.
— Рассказывай, — велела она ему. Ромка застыл.
— Чего? Чего рассказывать?
— Давно это у тебя? — она кивнула головой в сторону коридора, хотя и так было ясно, о чем речь.
Ромка положил кусок пирога на место. Вытер руки о полотенце.
— Да, ерунда это, тетя Даша. Даже говорить не о чем! Первый раз такое… Траванулся, небось, в столовке…
— Не ври! — шепотом сказала соседка, да так, что он шею втянул. — Рассказывай как есть.
«А что ей говорить? По кожаный индейский ремень, или про круги?»
— Ты наркотики употребляешь? — вместо него начала «угадайку» тетя Даша.
— Нет, вы что! — Ромка показал в доказательство ладони, локти.
— Куришь?
— Нет, не понравилось… Да и не то все это, тетя Даша.
Она с таким внимательным участием на него смотрела. Или пироги эти ее на него так подействовали. Захотелось рассказать, как есть.
— Не колюсь, не нюхаю, не курю, не пью… Ничего такого.
— Вот верю я тебе, Роман, — вдруг кивнула соседка, — верю. Знаю, отличник. Мать на тебя ненарадуется.
«Ну, на счет матери — не знаю, радости ее не замечал».
— Не то это все, — проговорил вслух Ромка и посмотрел в окно. Во дворе ребятня гоняла в мяч. Трое мальчишек, трое девчонок играли в вышибалы. — Понимаете, это расплата.
— Расплата?
— Да, именно. Я с четырех лет вижу какие-то цифры, знаки, формулы, могу решить любую задачу, разобрать по полочкам любой чертеж. Даже когда еще не понимал ни слова, ни сути задания, безошибочно выдавал ответ. Вот просто знал и все. Ни способов решения, ни механизмов не знал. Даже названия формул не знал. А ответ — пожалуйста, выдавал. Отец, когда еще жив был, проверял.
— Вундеркинд, что ли? — с сомнением уточнила тетя Даша.
— Нет. Вундеркинды знают ответ потому, что много учатся, запоминают, и умеют решать быстрее других. Они понимают, что делают. Это способности, помноженные на тренировку. А у меня просто приходит ответ.
— На блюдечке с голубой каемочкой? — усмехнулась соседка. Ромка усмехнулся за ней следом.
— Почти угадали, — он постучал по лбу указательным пальцем. — Вот здесь, всплывает прозрачная доска, а на ней синим светящимся мелом написано. Только ровно через тридцать шесть минут после сеанса начинается вот такая свистопляска.
Тетя Даша вздохнула и отошла к окну, тоже разглядывая резвящихся малышей.
— Прости, Роман, не верю. Такого не может быть… понимаешь?
— Почему?
— Не может — и все!
— Хорошо, давайте докажу!
— И снова начнешь кататься тут у меня по полу?! Нет уж, уволь!
— То есть, Вы все-таки верите?
Тетя Даша шумно вздохнула:
— Ой, не знаю я, Рома! Я ведь тебя помню вот с такого возраста, — она развела ладони сантиметров на пятьдесят, — с рождения тебя помню. И никогда ничего такого не замечала — хороший, вежливый, умненький мальчик, иногда чуточку болезненный. А тут ты мне про видения какие-то толкуешь…
— Сколько денег у Вас в кошельке знаете? — неожиданно спросил Ромка. Соседка опешила и немного смутилась:
— Не знаю… Есть немного. Тебе сколько надо?
— У Вас в кошельке семьсот тридцать два рубля и тринадцать копеек. Проверяйте!
Тетя Даша, поджав губы, достала сумку, вытащила из нее кошелек, и села перед Ромкой за стол — считать.
Она долго перекладывала монеты, несколько раз сбивалась и начинала заново.
— Сколько у Вас получилось?
— Семьсот тридцать два рубля и двенадцать копеек…
— Должно быть тринадцать копеек.
— Ну, значит, ты ошибся, — соседка продолжала удивленно пожимать плечами. Ромка протянул руку к пустому кошельку:
— Разрешите?
— Да, конечно…
Он перевернул кошелек открытым клапаном вниз, слегка встряхнул его. На стол, вопреки его ожиданиям, ничего не выпало. Тогда он заглянул в отделение, в котором обычно хранятся мелкие монеты, и аккуратно провел пальцем по шелковистой подкладке.
В его руках блеснула серебром однокопеечная монета.
— Феноменально, — всплеснула руками соседка. — Как ты угадал? Это прямо фокус какой-то, да?
— Нет, я просто знаю, тетя Даша. Это совсем просто. Вот смотрите еще, — он протянул пожилой женщине телефон, — позвоните своей внучке, Каринке. Она сейчас делает математику, и не может решить задачу, поэтому и не едет к Вам. Задача звучит так: «В зоопарке есть голуби, воробьи, вороны и синицы — всего двадцать тысяч птиц. Синиц на две тысячи четыреста меньше, чем воробьев, ворон в десять раз меньше, чем воробьев, и ворон на четыреста меньше, чем голубей. Сколько голубей, ворон, воробьев и синиц живет в зоопарке?».
Тетя Даша набрала номер внучки.
— Здравствуй, Кариночка! Как дела в школе?.. Уроки делаешь?.. Математику! — она бросила короткий взгляд на Ромку. — И что, сложная задача? Так-так…
По тому, как округлялись ее глаза, Ромка понял, она верит.
— Скажите Карине, что надо решать через уравнение. Ворон икс, воробьев десять икс, голубей икс плюс четыреста, а синиц десять икс минус две тысячи четыреста. Всего двадцать тысяч птиц. Если все правильно посчитает, то ворон у нее окажется тысяча.
Через минуту тетя Даша положила трубку.
— И что, никогда не было сбоев и ошибок?
Ромка отрицательно покачал головой.
— Я все проверяю. Математику и физику я люблю и понимаю, Вы же знаете.
— Учиться тебе надо, Рома. Учиться. Ты сейчас в девятом?
Ромка кивнул.
— Я в техникум хочу. При МГУ. Но мать против…
Тетя Даша похлопала его по руке.
— Я с ней поговорю. Что-нибудь, да придумаем.
Ромка нахмурился:
— Не надо ничего придумывать, теть Даш. Я сам как-нибудь, — От одной мысли, что скажет мать, узнав, как он разоткровенничался с посторонним человеком, все внутри ссохлось. — Не надо ни с кем говорить, ладно?
— Может, я все-таки чем-то смогу помочь?
— Нет, я сам, — он неловко помолчал. — Пойду я, теть Даш. К матери на работу надо ехать, за ключами.
Он тихо встал, и направился к выходу.
Чуткая соседка только печально качала головой, глядя в сутулую спину подростка.
Ромка съездил к матери на работу, взял у нее ключи, долго ждал в мастерской, пока изготовят дубликат, потом долго трясся в трамвае, чтобы вернуть комплект матери. Освободился после пяти.
Парни звонили несколько раз. Но идти «праздновать» не хотелось. Ребята почувствовали и отстали. А Ромка долго бродил по городу, убивая время, потом, когда уже стемнело и заботливые мамочки увели ребятишек ужинать и укладывать спать, устроился на детской площадке под своим подъездом, и ждал, когда погаснет свет в квартире. Это означало, что отчим с матерью легли спать.
Путь свободен.
Он вздохнул с облегчением, и поплелся в сторону своего подъезда, на ходу дожевывая черствую булку — остаток утреннего завтрака.
На лестничной площадке, неудобно устроившись на плоском портфеле, подремывала девчонка, бледненькая, в порванных по последнему слову моду джинсах, с рыжими косичками, но, в общем, симпатичная.
— Эй, ты чего здесь? — аккуратно дотронулся он до ее плеча.
Девчонка ахнула и резко вскочила.
— Что, я уснула, что ли?
Ромка неуверенно улыбнулся:
— Ну, вроде того. Храпела так, что с первого этажа слышно было…
Девчонка шумно выдохнула и пробурчала:
— Чего допоздна шляешься? Я тебя с пяти часов жду здесь.
— Меня? — Ромка с интересом заглянул в серые глаза незнакомки.
— Ты Роман? — Ромка кивнул. — Значит, тебя. Пойдем!
Она решительно шагнула в сторону лестницы, уводя его выше на один пролет.
Девчонка ему понравилась. Хорошенькая. И такая решительная. Он поплелся за ней.
— А чего ты меня ждешь? Позвонила бы…
Девчонка хохотнула:
— А я, типа, твой телефон знаю!
— Ну, где живу узнала же где-то? Чего бы в том же месте и про телефон не спросить? — резонно отметил парень, с любопытством разглядывая незнакомку. Она оказалась довольно высокая, младше его, только как камень собранная. Она точно знала, что ей нужно, и как этого добиться.
Ему бы так…
— Мне, собственно, и адрес никто не сказал, — деловито пробормотала она, пристраивая свой портфель на подоконник. — Меня сюда твой дед привел.