Бросив грозный взгляд на мужа, бабушка немного успокоилась, вымыла руки и вернулась к брошенным бутербродам, продолжая свой рассказ:
— Когда за ней пришли, она такой шум подняла! А милиция сразу ко мне — расскажите, что знаете по данному делу. Ну я и дала показания. Немного затянулось это, в милиции обо всем дотошно выспрашивали... И очень огорчились, что у нее ничего не нашли. Доказательства им нужны железные, сказали, а не нашли ничего. Вот потому и собираются произвести обстоятельный обыск, чтобы эти доказательства обнаружить. Но и без того доказательства у них есть, улики называются. Они прихватили почтальона с посылкой, можно сказать, на месте преступления, он как раз ее передавал. И прихватили еще кого-то по этому делу, я не поняла кого, каких-то подозрительных личностей...
— Видишь, как пригодились твои показания! — не выдержал Павлик. — А ты не хотела сторожить и к калитке бегать. Не хотела с Хабром на пару работать!
— Пригодились, я и не отрекаюсь, — согласилась бабушка. — Просто потрясающе! И твоя филателистическая афера тоже пригодилась, — обратилась она к дедушке. — Если бы не она, кто знает, занялась бы милиция нашей соседкой. А так, разыскивали марки, нашли золото — тоже неплохо. Дети, бутерброды готовы, перекусите пока, обед или ужин, уж и не знаю — будет сегодня поздно.
Дети с восторгом набросились на бутерброды приготовленные бабушкой в такой нервной обстановке и потому изобилующие просто невероятными количествами перца, горчицы и маринованных огурцов. Такого представить себе они не могли даже в самых смелых мечтах! Обычно бабуля очень экономно использовала острые приправы. Дедушке тоже дали бутерброды. Пододвинув к столу свой стул, он вместе с детьми с аппетитом принялся за них.
Подождав, пока дед съест два бутерброда, Яночка решила, что имеет моральное право приступить к расспросу дедушки.
— Дедуля, а ты откуда знал, что это не соседка подделывала надписи на марках? — спросила она с набитым ртом. — Что-то прояснилось с твоими марками? Раскрыли аферу?
— Представьте, раскрыли! — с гордостью ответил дедушка.
Оставив кастрюлю на плите на произвол судьбы, бабушка накинулась на мужа:
— И он молчит! Я места себе не нахожу от беспокойства, вся извелась, а он молчит! Выходит, они на нашем чердаке все-таки что-то нашли?
Пришлось дедушке отложить надкусанный бутерброд и давать показания:
— На нашем чердаке как раз они ничего особенного не нашли, только следы. Оказалось, здесь действительно стоял их печатный станок и здесь они печатали свои поддельные надписи на марках. И станок, и прочие материалы с чердака забрали недавно, совсем недавно, и оставили множество отпечатков пальцев и прочих интересных для следствия следов, так что установить по этим отпечаткам преступников они смогли без труда.
Павлик проглотил наконец уже давно прожеванный кусок хлеба с горчицей, ибо слушал разинув рот, и поспешил задать вопрос:
— И благодаря этому получили свои железные улики?
— Железобетонные, — успокоил его дедушка. — И кроме того, обнаружили место, где они хранили изготовленную продукцию. Я всегда говорил, что они должны ее держать где-то в укромном месте и сплавлять потихоньку. И представьте себе, они такое место отыскали! Кажется, с помощью каких-то добровольных помощников, не из органов. Благодаря им милиция разыскала этот склад просто в молниеносном темпе, даже поверить трудно! Как-то очень быстро следствие от состояния полнейшей неуверенности и растерянности перешло к решительным действиям, увенчавшимся полнейшим успехом. Говорю вам, поразительный успех!
Яночка вдруг опять наклонилась к своему любимцу, спокойно лежащему под столом.
— Хабр, сокровище мое! Драгоценная, умная, замечательная собачка!
Павлик допытывался:
— И этих преступников посадили?
— Разумеется, — ответил дедушка, снова беря в руку бутерброд. — Их шайка состояла из пяти человек, и, скажу я вам, продумано все было замечательно! Полнейшая конспирация, они почти не знали друг друга, о шефе же известно было лишь то, что он живет где-то в Ломянках...
— Ну! — воскликнул вдруг каким-то сдавленным голосом Павлик и чуть не подавился очередным куском хлеба. Яночка этим немедленно воспользовалась, и пока бабуля стучала брату по спине, задала сама вопрос:
— И что дальше? Дедуля, не обращай на него внимания, он просто подавился.
— Вот, запей чаем! — подсунула бабушка внуку стакан. Ее явно встревожило его состояние. Мальчик никак не мог отдышаться.
— И что дальше, дедушка? — повторила Яночка.
Пришлось бедному дедушке снова положить на тарелку бутерброд. Случай с Павликом наглядно свидетельствовал о том, что нельзя одновременно есть и говорить.
— У меня создалось мнение, — сказал рассудительный дедушка, — что преступникам все карты спутал наш переезд в этот дом. Такую превосходную оборудовали здесь клубнику...
— Малину, дедушка! — через силу поправил внук.
— Правильно, малину, так все прекрасно организовали, к тому же с кем-то из прежних жильцов были в сговоре, могли свободно бывать в этом доме, а тут вдруг мы — как снег на голову!
— Как же этот подозрительный жилец согласился переехать? — удивилась Яночка.
— Он не был жильцом нашего дома, а родственником одного из жильцов, поэтому свободно тут бывал. А живущие в доме родственники ничего не знали о его преступной деятельности. Почему же им не переехать, если Роман предложил им такую прекрасную квартиру взамен?
Несмотря на всю бдительность Яночки, Павлик все-таки прорвался со своим замечанием:
— Понятно! Поэтому он не мог входить в дом нормально, через дверь, и был вынужден карабкаться на чердак по крыше!
— И его заметила милиция, — подтвердил дедушка.
— А у него не было ключей от чердака? — поинтересовался внук.
— Не знаю. Может, и были, но ведь в дом он не мог попасть, — ответил дедушка.
То, чего опасалась Яночка, произошло. Бабушка вдруг насторожилась:
— А вы откуда знаете, что по крыше лез? Ведь его милиция видела, а не вы.
Пришлось хладнокровно соврать.
— Ну как же, ведь милиция сама нам об этом говорила, разве не помнишь?
Бабушка не упорствовала. Ее мысли переключились на другое.
— Это не преступник, а хулиган какой-то! — возмущенно выкрикнула она. — Такой шум поднимал на чердаке. Я была уверена — дом рушится! Сколько я из-за него напереживалась!
— Наконец-то перестанешь переживать и меня оставишь в покое, — обрадовался дедушка. — Сегодня или завтра нам разрешат войти на чердак, сама посмотришь, чем там можно шуметь, грохотать и выть. И успокоишься!
Нет, бабушку отнюдь не устраивала такая перспектива — успокоиться, ей надо было понервничать, и она тут же нашла повод.
— Успокоишься! — гневно фыркнула старушка. — Какое может быть спокойствие, если будут проводить обыск. Ты что, не знаешь, как выглядит обыск?
И когда дедушка сокрушенно вынужден был признаться, что действительно не знает, бабушка его просветила:
— Содом и Гоморра! Весь дом перевернут вверх ногами. Что тут будет твориться — представить страшно! Ведь они совершенно не представляют, где искать.
Внуки больше не вмешивались в разговор старших, торопясь покончить с замечательными бутербродами.
Дедушке было не до еды, ему пришлось успокаивать супругу и объяснять ей, что не так страшен черт, как его малюют.
В прихожей хлопнула дверь, раздались быстрые шаги. Павлик счел нужным проинформировать бабушку и дедушку.
— Идет Рафал. Теперь вам придется еще раз обо всем рассказать.
— Ох, боюсь, что обо всем рассказывать нам придется еще много раз! — проворчал дедушка и мечтательно добавил: — А не уйти ли мне на сегодняшний вечер из дому?
19
— Прошу вас! — произнес капитан, склонившись прямо-таки в придворном поклоне. — Сокровищница открыта! Как мы и договаривались, вы входите первыми, все остальные — после вас.
Со скрежетом открылась тяжелая железная дверь, блеснула подвешенная к потолку временная электрическая лампочка. Наконец-то можно было как следует осмотреть весь огромный, запыленный чердак!
Брат с сестрой замерли на пороге.
— Классно! — восхищенно произнес Павлик. — При свете он выглядит еще лучше!
Неожиданно в дверь протиснулся взбежавший по лестнице Хабр. Осторожно сделав по чердаку несколько шагов, он замер, опустил нос к полу, взъерошил шерсть на загривке и глухо, угрожающе зарычал.
— Он тут первый раз! — объяснил Павлик, а девочка обняла собаку и принялась ее успокаивать:
— Успокойся, мой золотой, мой хороший! Ты учуял бандита? Да, мы знаем, он приходил сюда, но теперь его уже здесь нет. Успокойся, песик, не надо нервничать! Его уже поймали, с твоей помощью, мой ненаглядный, больше тебе не надо выслеживать негодяя.
Хабр постепенно успокоился, все понял и отправился знакомиться с чердаком, тщательно обнюхивая все по дороге. Капитан с порога наблюдал за собакой.
— Надо же, сразу учуял! — восхищенно сказал он. — Феноменальный нюх у вашей собаки!
— Еще бы! — подтвердил Павлик. — Он один стоит всех ваших вещдоков!
Капитан тоже прошел на чердак и закрыл за собой железную дверь.
— Послушайте, — спросил он, — а вас не удивляет, что ваш пес рычит только на одного человека и больше ни на кого? Мне это кажется странным. Насколько я понял, ваш Хабр — милый, доброжелательный песик, ко всему он относится с симпатией, и вдруг рычит на одного человека. Вас это не удивляет?
— А вас удивляет? — холодно поинтересовалась Яночка.
— Разумеется!
— Не понимаю, чему тут удивляться, — высокомерно произнесла девочка. — Наш Хабр очень умный, он сразу понял, что имеет дело с преступником. И ясно дал нам это понять.
— Просто сказал нам об этом, — подтвердил Павлик.
— Но ведь второй, тот, что ободрал вашу машину, он ведь тоже преступник. Почему же Хабр не рычит на него?
— Может, он не такой уж преступник? — предположил Павлик.
— Точно такой же! — убежденно ответил капитан. — А поскольку меня это удивило, я решил на свой страх и риск заняться этим феноменальным явлением и выяснить его.