Я смотрю на угол, где скрылась Валентина. «Нет, ты в порядке, мам. У нее просто была напряженная неделя, и я боюсь, что все это может быть немного подавляющим для нее». Все это не ложь. «Просто оставайся здесь и займи всех. Я пойду проверю ее».
Я тянусь через стол и хлопаю маму по руке.
Ее улыбка немного шаткая. «Она мне очень нравится».
Я улыбаюсь одобрению матери. «Мне она тоже очень нравится».
Я отодвигаю стул назад и следую за Валентайном от стола.
Мои дяди подбадривали меня так же громко, как и тогда, когда Вэл проходил мимо них.
Я собираюсь идти дальше, но затем останавливаюсь и выхватываю из рук моего ближайшего дяди рюмку чего-то коричневого.
Прежде чем он успевает возразить, я опрокидываю стопку и выпиваю ее залпом, затем протягиваю пустую рюмку к его столу. «За брак».
Они все смеются и отпивают свои.
Я далеко не пьян, но надеюсь, что дополнительная выпивка поможет мне загладить свою вину.
Не знаю, почему я подумал, что Вэл понравится эта фотография со свадьбы. Я знаю, что это плохой момент в ее памяти, но я…
Я провожу рукой по лицу.
Я думал, что смогу это изменить. Думал, что покажу ей, насколько она довольна текущим моментом, и это изменится. Но на самом деле я просто вручил ей фотографию воспоминания, которое она не может вспомнить, потому что я ее накачал наркотиками.
А потом кольцо моей мамы. А потом ее вопросы о церемонии…
Думаю, вся эта ночь была плохим планированием с моей стороны.
Я нажимаю на ручку и вхожу в женский туалет.
Как и мужская, комната маленькая. Всего две кабинки и две раковины.
Жена моего кузена стоит у одной из раковин, моет руки, и, заметив меня, спешит выключить воду.
Я не очень хорошо ее знаю. И она, должно быть, немного боится меня, потому что она даже не прикасается рукой к полотенцу, чтобы вытереться, прежде чем проскочить мимо меня и выскочить за дверь.
Самая дальняя кабинка закрыта, другая пустует.
И тихие крики моей жены наполняют комнату.
Поскольку я не хочу травмировать ее еще больше, я наклоняюсь и заглядываю под дверь. Но ее ноги не перед унитазом. Они обращены к стене.
Я достаю из кармана нож, щелкаю им и открываю лезвием дверь кабинки.
Сунув нож обратно в карман, я открываю дверь.
Петли скрипят, и Вэл оборачивается.
Она закрывает рот руками, по ее лицу текут слезы, но больше всего мне разбивают сердце ее сутулые плечи.
Я захожу в кабинку и закрываю за собой дверь. «Ангел…»
Но прежде чем я успеваю высказаться, она сокращает расстояние между нами и обнимает меня за шею.
Я не задаю вопросов. Я просто обнимаю ее в ответ. И когда она сжимает свою хватку, я сжимаю свою, поднимая ее в воздух.
Я ненавижу видеть, как она плачет. Ненавижу осознавать, что я стал причиной этого. Но часть меня наслаждается тем, как она приходит ко мне. Как она тянется ко мне.
Я прижимаю ее к себе крепче.
Она такая теплая. Такая мягкая.
Так что и у меня.
И тут она полностью перевернула мой мир.
«Спасибо», — говорит она мне в шею. «Спасибо, Доминик».
Она действительно только что поблагодарила меня?
Я приподнимаю ее повыше, и она обхватывает ногами мою талию, ее свободная юбка собирается складками на бедрах.
«За что ты меня благодаришь, Валентина?» Я провожу большим пальцем круговые движения по ее позвоночнику.
Я чувствую, как она фыркает. «Это мой первый день рождения. И… И у тебя даже есть воздушные шары».
Я опускаю руки вниз, чтобы схватить ее за задницу, чтобы я мог немного откинуться назад и лучше ее слышать. «Твоя первая вечеринка-сюрприз, ты имеешь в виду?»
Она снова шмыгает носом, затем качает головой.
Я хмурю брови в замешательстве. «У тебя никогда не было дня рождения?»
«Нет», — шепчет она.
«Как это возможно?»
Вэл наконец встречается со мной взглядом. «Никто никогда не хотел мне его дать». Она пожимает плечами.
«А как же твоя семья?»
Вэл поджимает губы и снова качает головой.
Я сглатываю неприятное чувство, сжимающее мое горло. «Почему?»
«Потому что никому никогда не было до меня дела, Доминик». Она тяжело вздыхает. «У меня никогда никого не было». Еще больше слез текут по ее щекам. «И даже если ты сделал это ради…»
«Я сделала это для тебя, Валентина». Я не могу позволить ей закончить это предложение. Не могу, блядь, выносить, как она это говорит. «Я сделала это для тебя. Потому что мне не все равно».
Ее легкие сдаются.
Она разрывает мое чертово сердце.
Ее глаза ищут что-то в моих, и мне хотелось бы знать, что именно, чтобы я мог обязательно ей это дать.
«Мне не все равно, Энджел», — пытаюсь я заставить ее поверить мне.
Еще одна слеза скатывается по ее щеке, прежде чем она наклоняется ближе. «Покажи мне».
Вэл прижимается губами к моим губам.
Это отчаяние.
Идет поиск.
И я думаю, что мне это нужно так же, как и ей.
Я поднимаю руку, чтобы обхватить ее затылок, прежде чем прижать ее к стене.
Язык Вэл скользит по моим губам, и я открываюсь для нее, наклоняя голову и встречая ее удар на удар.
«Быстрее», — стонет она мне в рот.
«Я покажу тебе, как сильно ты мне, черт возьми, нужна. В любое время, когда захочешь». Я прижимаюсь к ней бедрами, прижимая ее к стене, чтобы иметь возможность отдернуть ее юбку в сторону. «Тебе просто нужно попросить».
Вэл стонет, и ее бедра покачиваются, ища это трение.
«Я слишком долго был вдали от этой милой киски». Я поднимаю ее выше пояса, чтобы можно было расстегнуть штаны.
«Пожалуйста, Доминик».
«Ты готова ко мне?» Я не имею права спрашивать ее об этом. Я даже, блядь, едва прикоснулся к ней. Но я знаю ее тело и то, как она всегда, блядь, готова. «Эта сочная щель капает для меня?»
Она не отвечает на мой вопрос, а просто проводит ногтями по моему затылку и голове.
Мои глаза закатываются. «Сделай это снова».
Она это делает, и мне приходится сосредоточиться, чтобы высвободить свой член из штанов.
Вэл с воем покачивает бедрами.
«Все в порядке, Энджел. Просто сними с меня трусики, и я засуну тебе по полной этот член».
Она двигается, оставляя одну руку на моей шее, а другую просовывая между нами.
Мой член там, ударяется о влажный хлопок, поэтому, когда она отводит его в сторону, я не даю ей ни секунды, чтобы подготовиться.
Двигая бедрами, я погружаюсь в жену всем своим телом.
Прежде чем она успевает закричать от вторжения, я снова прижимаюсь губами к ее губам, улавливая ее звуки и проглатывая их.
Она повсюду. Ее ноги вокруг меня. Ее руки вокруг меня. Ее дыхание наполняет мои уши. Ее запах окружает меня. Ее эмоции, ее печаль, ее благодарность, ее разбитое сердце… Теперь все это часть меня.
И я никогда ее не отпущу.
«У тебя есть я», — говорю я ей, заявляя права на ее тело. «У тебя всегда будет я». Я обещаю ей, снова прижимаясь губами к ее губам.
Моих губ касается влага, и я чувствую соленый вкус ее слез.
Я отвожу бедра назад, мой член скользит по ее влаге, а затем снова вхожу.
«Теперь ты моя, помнишь?» Ее киска сжимает меня с каждым движением моего члена, и я едва могу больше формировать слова. Она так чертовски горяча для этого. Горяча для меня.
«Я помню», — выдыхает она.
«Всё верно, жена. Ты моя». Мои пальцы впиваются в её задницу, когда я прижимаю её тело к своему. «И как моя, ты сделаешь то, что я скажу».
Вэл кивает, прерывая наш поцелуй, чтобы глотнуть воздуха.
Я наклоняю голову и нежно целую ее в шею. «Тогда будь моей хорошей женой и кончи для меня. Потри этот маленький клитор и выдои меня досуха».
Она снова скользит рукой вниз между нами, и я чувствую кончики ее пальцев на верхушке своего члена.
Я замедляю свои движения, сохраняя их равномерность, чувствуя ее реакцию.
Когда ее дыхание начинает меняться, а ее киска сжиматься, я отстраняюсь так, чтобы внутри нее был только кончик. И я остаюсь неподвижным.
«Вот и все», — бормочу я ей в щеку, позволяя ее выдохам заполнить мое ухо. «Ты так близко».
«Я есть».
«Будь моей прекрасной именинницей и кончи на этот член».
Валентина наклоняет голову вперед и кусает мой пиджак, а ее канал сжимается вокруг меня.
Я вытаскиваю ее еще немного, так что ее вход спазматически сокращается вокруг головки моего члена.
И когда ее стон отражается от ее тела в мое, я вхожу в нее полностью.
Заявляю на нее права.
Проникаю в нее так глубоко, как только могу.
ГЛАВА 51
Вэл
Мое тело все еще дрожало, когда Дом опустил меня на ноги.
«Господи, Вэл», — он прижимается губами к моему лбу. «Ты чертовски идеальна».
Я не знаю, как на это ответить, как и на мое сегодняшнее поведение, поэтому я и не пытаюсь.
Потому что я стою здесь, сжав бедра и стараясь не испачкаться окончательно, ведь я только что занималась сексом со своим супер-горячим, супер-сильным мужем в общественном туалете на вечеринке в честь своего дня рождения.
Дом заправляет штаны и поправляет одежду. «Я выйду, чтобы ты мог привести себя в порядок. А потом мы вернемся к нашему столику, ты съешь свой десерт, и мы сможем пойти домой. Звучит хорошо?»
Я киваю головой, закусывая губу.
Дом выходит из туалета, и как только дверь закрывается, я направляюсь к унитазу.
Стоя перед зеркалом, я понимаю, что нет способа исправить тот факт, что я плакала. У меня нет с собой никакой косметики, не говоря уже о том, чтобы быть на мне, поэтому я смачиваю бумажное полотенце холодной водой и прижимаю его к лицу на несколько секунд.
Когда ничего нельзя сделать, я открываю дверь ванной и останавливаюсь, обнаружив Доминика, прислонившегося к стене рядом с ней.
Я знаю, он сказал, что мы вернемся к столу, но, наверное, я не поняла, что он имел в виду, что подождет меня.
«Готов?» Он выпрямляется.
Я выдыхаю. «Извините, я испортил вечеринку».