Ты это сделала? Как татуировка?»
Я приподнимаю бровь. «Ты правда думаешь, что я позволю кому-то другому прикасаться к тебе?»
Она фыркает от смеха, опуская голову обратно. «Вы действительно человек многих талантов».
«Ну, я бы с удовольствием снова продемонстрировал свои таланты, но тебе нужно поспать, и нам обоим нужно принять душ». Я снова похлопываю ее по заднице, впитывая легкость, которую она испытывает, слыша ее смех, пусть и тихий.
Вэл стонет, садясь, демонстрируя мне всю свою великолепную наготу. «Я не буду спорить, что устала. Но у меня такое чувство, что большинство людей завтра не будут слишком много работать, учитывая, что это пятница, сразу после вечеринки. Не говоря уже о том, что нет начальника».
Я хватаю ее за мягкие бока. «Если услышишь от него, скажи мне».
"Я буду."
Я чувствую, что улыбаюсь. «Мне нравится послушный Валентин».
Она опускает руку, чтобы потрогать мой сосок.
«Эй!» Я хлопаю руками, чтобы прикрыться от дальнейшего нападения, и Вэл, пользуясь тем, что мои руки заняты, вскакивает и торопливо уходит.
Мне следует догнать ее. Или что-то сделать.
Но я просто лежу голым, подняв голову, чтобы иметь возможность увидеть каждый великолепный дюйм ее тела, пока она со смехом исчезает из комнаты.
ГЛАВА 60
Вэл
«Что это за место?» Я хватаю руку Доминика своей рукой в варежке и оглядываю все эти продуктовые лавки, витрины с товарами и украшения. Так много украшений.
«Это рождественская ярмарка». Дом поднимает руку, чтобы помахать кому-то в ответ.
«Ну, да. Я имею в виду, я знаю, что ты так сказал по дороге». Я не могу перестать оглядываться по сторонам. «Но я не знал, что это так».
"Вам нравится это?"
Я киваю, замечая целую кучу людей в очереди за — я прищуриваю глаза — мини-пончиками с яблочным сидром. «Ого! Нам это нужно».
Дом усмехается, видя, куда направлен мой взгляд. «Еда — вот причина, по которой я прихожу. И еще моя мама закатит истерику, если я этого не сделаю».
«Твоя мама здесь?!» Я чуть не подавилась от своего вздоха.
Доминик смотрит на меня сверху вниз, приподняв бровь. «Я знаю, что говорил тебе это. Ты в порядке?»
Я в порядке?
Нет. Нет, я не в порядке.
Я все равно снова киваю головой.
Дом сжимает мою руку, его пальцы голые, по-видимому, не затронутые вечерним холодом. «У нас здесь куча родственников, которые захотят тебя видеть, но если ты когда-нибудь почувствуешь, что они слишком теснят тебя, просто укажи на что-то, что тебе нравится, и все будут стараться купить это для тебя».
Я смотрю на Доминика, давая ему увидеть мое недоверчивое выражение. «Я этого не сделаю».
Он ухмыляется. «Так и думал. Но ничего. Я перевел немного денег на твой счет».
Я останавливаюсь, заставляя его остановиться вместе со мной. «Ты что?»
Он тянет меня за руку, заставляя продолжать идти в сторону рынка. «У меня еще не было времени, чтобы получить для тебя собственную кредитную карту, но я это сделаю».
«Дом, проблема не в этом».
«Тогда в чем проблема, Шорти?»
Я громко вздыхаю. «Тебе не нужно давать мне деньги. У меня есть свои кредитные карты». Я поднимаю сумочку, встряхивая ее для пущей убедительности. «Своими деньгами».
«Валентин, ты моя жена. Я дам тебе все, что захочу».
Глядя на него, я отпускаю его руку, чтобы вытащить телефон из сумочки.
Мне кажется, он, скорее всего, говорил мне, что его семья будет здесь, и, возможно, упоминал свою маму, но я был слишком напряжён, чтобы обратить на это внимание.
Не то чтобы я ненавидел Рождество. Нет.
Или, скорее, не хочу. Но мой мозг не отпускает плохие воспоминания достаточно долго, чтобы я мог насладиться праздником в настоящем.
И я произвела такое паршивое первое впечатление на его маму на своем дне рождения… Мне становится не по себе, когда я об этом вспоминаю.
Почти разрыдалась за столом… Трахаюсь с сыном в ванной… Уверен, она думает, что я очень классный. Так что я не могу позволить себе еще один нервный срыв у нее на глазах. И это то, что со мной делает Рождество, так что это должно быть чертовски весело.
Я подавляю стон жалости к себе.
Когда мой телефон открывает мое банковское приложение, я потираю пальцы в своей варежке, тайно наслаждаясь ощущением того, что у меня снова есть кольцо, которое можно носить. Дом удивил меня этим утром, отнеся его к ювелиру, так что теперь оно подогнано под меня по размеру.
Экран моего телефона меняется, открывается приложение, и меня чуть не выворачивает.
«Доминик!» — я дергаю его за руку.
«Что?» Он останавливается, оглядывается по сторонам, а затем смотрит на меня сверху вниз.
Я протягиваю ему свой телефон, чтобы он увидел тот же баланс на своем банковском счете, что и я.
А потом он закатывает глаза.
Этот ублюдок закатил глаза, как будто это я веду себя глупо.
Я поднимаю телефон повыше, чтобы он оказался на уровне его глаз. «Ты дал мне восемьдесят тысяч долларов».
Наконец он останавливается и поворачивается ко мне лицом. «Да, Валентин, я дал тебе немного денег».
«Некоторые?» — почти кричу я.
«Да. Немного». Он выхватывает у меня телефон, кладет его в карман и снова хватает меня за руку, чтобы пойти. «Я же сказал тебе, я скоро куплю тебе карту, и ты сможешь тратить сколько захочешь. Но это тебя задержит до тех пор».
«Обними меня», — медленно повторяю я. «Это больше, чем большинство людей зарабатывают за год, ты… ты… сумасшедший».
«Вы можете тратить их или копить так, как захотите».
«Это…» Я даже не могу подобрать нужных слов, чтобы объяснить, насколько безумна эта сумма. «Почему восемьдесят? Почему не два?»
«Если хочешь двести тысяч, так и скажи. Я просто выбрал восемьдесят, потому что это больше, чем семьдесят пять, которые дал тебе твой отец».
Я открываю рот, и мне приходится торопиться, чтобы не отставать, когда моя рука протягивается между нами.
«В том, что ты только что сказал, так много неправильного». Я качаю головой. «Во-первых, я имел в виду два, как две тысячи. Это было бы больше, чем я бы потратил на… что угодно. А во-вторых, ты не соревнуешься с моим покойным отцом».
«Во-первых, — его тон насмешливый. — Я, вероятно, потрачу сегодня две тысячи. А во-вторых, твой отец все еще впереди меня с оплатой обучения, которую он оплатил. Но я скоро это выровняю».
«Я даже не знаю, что тебе сказать».
Рука Дома сжимает мою. «Ты мог бы просто сказать спасибо, муж. Как насчет еще одного потрясающего минета, муж?»
«Доминик!» — прошипела я, заметив приближающуюся к нам его маму.
Он смеется. «Ты чертовски милый».
Мое лицо кривится, когда я пытаюсь решить, хочу ли я, чтобы Дом считал меня милой.
«Мои любимые молодожены». Биби приветствует нас с распростертыми объятиями, ожидая их.
Желая избавиться от неловкости, я делаю шаг вперед и обнимаю Дом первым. «Приятно снова тебя видеть».
Она отстраняется и хватает меня за плечи. «О, посмотри, какой ты милый!»
Доминик фыркает, но я его игнорирую.
Я не осознавала, насколько обширным будет этот рынок, но Доминик сказал мне, что это будет на открытом воздухе и что нужно одеться потеплее. Так я и сделала, надев темные эластичные джинсы, заправленные в кожаные ботинки, свитер под коричневым бушлатом и ярко-белую вязаную шапку, которая сочетается с моими варежками.
Биби делает движение, чтобы обнять Доминика, и я немного таю, наблюдая, как он наклоняется, чтобы крепко обнять свою мать.
Он в своем обычном черном, длинное черное шерстяное пальто — его единственная уступка холодному декабрьскому воздуху. Его татуировки на руке и шее — единственные, что видны, и они играют на фоне его красивых голубых радужных оболочек.
Я уже знаю, что каждая женщина здесь будет пялиться на него. Показательный пример: мимо проходит высокая красотка, рядом с ней мужчина, но ее глаза устремлены на Доминика. И мне хочется задушить ее ее же шарфом.
Глубокий вдох, Вэл.
Не могу поверить, что уже половина декабря. Кажется, моя жизнь перевернулась с ног на голову только вчера, но прошли уже недели.
Я не думаю, что я полностью простила Доминика, и, вероятно, я еще некоторое время буду испытывать неуверенность по отношению к нему. Но я провела с ним достаточно времени, чтобы понять, что тот мужчина, которого я встретила в аэропорту, тот, с которым я переписывалась больше месяца, тот, кто заставил меня чувствовать себя хорошо… Это он. Он тот самый мужчина, которого я думала, что знаю. Я просто не знала всего.
«Ну что ж, пойдем, принесем твоей жене чего-нибудь выпить. А потом мы сможем заняться шопингом», — бросает Биби через плечо, направляясь по гравийному проходу.
«Ты слышала, что сказала леди?» Дом кладет руку мне на спину, и мы следуем за ней.
Рынок занимает большое открытое пространство, которое должно быть чем-то вроде парка, так как мы находимся недалеко от озера. Но по ощущениям он размером с городской квартал, и здесь так много людей, что я бы сказал, что он переполнен. Очереди у всех продуктовых лавок, толпы перед торговыми лавками, люди стоят плечом к плечу вдоль окраин, потягивая дымящиеся напитки.
Такое ощущение, что людей слишком много.
Я дергаю Дома за куртку, заставляя его наклониться, чтобы услышать меня.
«Здесь безопасно находиться?» — спрашиваю я. «С теми, кто там есть?»
Я не знаю подробностей о том, кто убивает людей Доминика. И, честно говоря, я не хочу знать. Но каждую ночь после той рождественской вечеринки и потрясающего секса с Домом в спортзале я ложусь спать одна, потому что он допоздна не ложится спать, выискивая виновных. Обычно я немного просыпаюсь, когда он приходит в постель посреди ночи и накрывает меня собой, но когда утром звонит мой будильник, его снова нет.
Я была удивлена, когда он пришел домой сегодня вечером и сказал мне, что мы идем гулять. И теперь, когда я смотрю на эти толпы, я еще больше удивлена.