До недавнего времени я думала, что, даже если его смерть признают самоубийством, мне нечего терять. Но теперь я могла лишиться двухсот миллиардов. Двести миллиардов! На эти деньги мы с ребенком могли бы какое-то время жить не богато, но и не бедно.
Я была в смятении и решила перепроверить факты. Муж должен был погибнуть в результате несчастного случая или от рук врача, с которым собирался встретиться в тот день. Мне нужно было помочь полиции сложить эту головоломку.
– Что ж, я готов сделать все возможное, чтобы помочь вам. Звоните мне в любое время… Эх, ну что ж…
Слова Чжонсу рассеялись в воздухе и не дошли до моих ушей. Женщина рядом смеялась и суетилась, обсуждая меню с подругами. Ее юбка слегка коснулась моей руки, оставив приятное горько-сладкое ощущение. Мы находились в одном помещении, но жили в разных мирах. Когда я в последний раз смеялась? Я попыталась вспомнить, но не смогла. Только недавно я начала испытывать то, что называют «надеждой».
Когда я впервые взглянула на бумаги на столе передо мной, меня охватили одновременно страх и возбуждение. Впервые появилась надежда на то, что я могу изменить свою жизнь. Но эта надежда могла вновь рухнуть. Как оказалось, жизнь была не так проста.
По пути я мысленно продолжала подсчитывать. Два года назад мы с мужем взяли кредит на пятьдесят миллионов вон, добавили их к своим деньгам и переехали из крошечной студии в квартиру чуть больше восьмидесяти квадратных метров. Но перед истечением срока аренды хозяин квартиры предложил продлить контракт на новых условиях, увеличив сумму до ста пятидесяти миллионов вон. Смерть мужа ударила по кошельку, ведь он зарабатывал больше, чем мы тратили. Но если бы я могла получить страховую выплату в двести миллиардов вон, то его смерть была бы для меня выгоднее.
После родов я могла бы подать заявку на социальное жилье или переехать в маленькую студию. Проблема заключалась в том, что до и после родов моя финансовая независимость будет равна нулю. Воспитание ребенка требовало больше денег, чем я думала.
– Вы же из 802-й квартиры в 106-м корпусе? – спросил вахтер, спешно выходя из будки у ворот нашего дома.
– Добрый день.
– Не знаю даже, что сказать. Держитесь.
Я уже устала от шаблонных слов утешения и поддержки:
– Да, спасибо, – из-за своей реакции я едва сдерживала смех.
За что благодарить?
– Послушайте… Полицейские приходили днем, но это была не моя смена, и я не смог вам тогда ничего сказать.
Я напряглась, услышав о визите полиции.
– Зайдите сюда.
Седовласый охранник втянул меня внутрь, его тон намекал на важность разговора.
Внутри его будки на мониторе я увидела записи с камер видеонаблюдения на парковке. Черный «Спортейдж» мужа въезжал в жилой комплекс, за ним по тротуару следовали два мотоцикла.
– Смотрите.
Когда муж парковался на подземной стоянке, мотоциклисты остановились рядом. Двое незнакомцев в шлемах слезли с мотоциклов и, вооружившись дубинками, закружили вокруг его машины. Муж какое-то время сидел неподвижно, наблюдая за ними. Он не мог выбраться из автомобиля, и напряженное противостояние продолжалось еще некоторое время. Наконец, он открыл дверь и вышел. Кажется, он что-то пытался сказать, но мужчины накинулись на него с дубинками. Они били его, пока он не упал на землю. Когда показался вахтер с рацией, нападавшие вскочили на мотоциклы и скрылись.
– Я сразу почувствовал неладное, спустился на парковку и обнаружил его. Закричал, что вызову полицию, а негодяи бросились наутек. На вид им было от силы лет двадцать… Молодые, сразу видно!
– Когда это произошло?
Вахтер повернулся и посмотрел на экран:
– Между 22:45 и 22:57, 3 апреля.
Я вспомнила тот день. Это было воскресенье. Я не заметила ничего необычного, когда муж вернулся домой. Всю следующую неделю даже не подозревала, что на него напали.
– Но странным было то, что… Ваш муж стал настойчиво уверял меня, что все в порядке, и просил не вызывать полицию. Мне это показалось подозрительным, и я решил следить за его машиной, когда она заезжала и выезжала. И не зря…
– Можете сохранить это видео?
– Конечно! Безусловно!
Я сфотографировала мужчин на мотоциклах, запечатленных на экране.
Вернувшись домой, я включила свет в гостиной. Я снова была одна. Меня успокаивала мысль, что я всегда была и буду здесь одна. Некоторых людей пугает одиночество, но я прошла через многое ради этого.
Открыв сумку, достала косметичку и вытащила из нее старенький розовый смартфон «Самсунг Гэлэкси». Экран был наполовину разбит, а на прозрачном силиконовом чехле беспорядочно наклеены маленькие стикеры. Я знала, что так украшали свои вещи молодые люди, которые отчаянно стремились быть принятыми обществом и боялись бесследно исчезнуть из этого мира.
– Не старше двадцати лет?
Я вспомнила слова вахтера и подумала, что между этим телефоном и парнями на мотоциклах может быть связь.
Когда я спустилась на парковку с коробкой экстракта чаги, чтобы поехать к маме, муж тщательно осматривал машину изнутри, оставив двери открытыми. Он был так увлечен, что не заметил моего присутствия. Заглянул в щели между креслами, поднял коврики для ног, а затем открыл бардачок пассажирского сиденья и что-то туда положил. Мне на мгновение показалось, что он меняет фильтр кондиционера, но это было что-то другое. Муж только закрыл бардачок, когда заметил меня. Он был явно удивлен и растерян.
В тот день муж допустил несколько странных ошибок за рулем: долго ехал с нераскрытыми зеркалами, не успел вовремя перестроиться, свернул не туда, чем существенно удлинил наш путь. Я сделала вид, что не заметила, и его стало раздражать мое молчание.
– Подозрительно себя ведешь сегодня. Думаешь, меня одурачит твое притворство? Я знаю, ты почуяла запах денег.
– Запах денег? – Я принюхалась, пытаясь уловить запах в машине. – Чувствую только освежитель воздуха.
Мне стало холодно, и я потянулась включить обогреватель.
– Эй! Что ты делаешь? Черт, убери свои руки! – внезапно закричал муж.
Я подумала, что он так нервничает, потому что что-то спрятал в отсеке кондиционера. Я послушно убрала руку с кнопки и не отреагировала на его раздражение. Муж повернулся и странно на меня посмотрел, а затем с насмешкой сказал:
– Ты должна быть ласкова со мной, поняла? Знаешь, как сильно я страдаю на работе? Ты никогда не уступаешь мне дома. Живешь на мои деньги… И развод еще захотела!
Он заговорил о том, что разозлило его несколько месяцев назад, без всякого контекста. Так он делал всегда, когда хотел спровоцировать и испортить мне настроение. Он превращал мелкий спор в большую ссору, чтобы в итоге выйти победителем и снять накопившийся стресс. Я знала, чего хочет муж: я всегда должна быть проигравшей, слабой и побежденной.
– Зачем ты снова об этом? Я же отказалась от идеи с разводом.
– Отказалась? Черт возьми. Да ты хоть помнишь, что предложила развестись, не сказав, что беременна? Я никогда не забуду этого.
Муж использовал свои обиды как повод для насилия. Ведь он сирота… Ведь он работает не покладая рук… И я должна была смириться и идти на уступки.
– Да, я плохая жена. Но одно пообещать могу: я буду хорошо заботиться о нашем ребенке.
Я сказала мужу о своих истинных чувствах. Это было то, что хотелось сказать ему сегодня. Но тот лишь улыбнулся странной улыбкой.
– Ты помнишь, как возбудилась и часто дышала в тот день, а потом плакала и кричала? Разве ты потеряла что-то, прислушавшись ко мне? У тебя же теперь появилась материнская любовь.
От этих слов мои ноги и руки задрожали, во мне вскипела неуправляемая ярость. Тот день, когда я кричала и плакала, был днем, когда он меня изнасиловал, узнав, что я хочу развода. В тот день я забеременела, и развод в итоге не состоялся. Люди считали меня глупой из-за того, что, готовясь к разводу, но занялась сексом с мужем и забеременела. Даже когда я говорила, что это было изнасилование, никто не слушал. Всем казалась более важной его наигранная ответственность, когда тот заявил, что позаботится обо мне и ребенке.
Чтобы скрыть гнев, я отвернулась к окну. Машина выехала на скоростную трассу Ёндон. Я смотрела на свое отражение в стекле, и у меня была лишь одна мысль: заставить мужа выпить сок со снотворным, как только мы приедем к маме. Единственное, что мне нужно было сделать, – не дать плану сорваться. До тех пор я должна была быть той покорной женой, которую он хотел видеть.
Вопреки моим опасениям, муж выпил сок со снотворным прямо у меня на глазах, потому что я сказала, что это полезно. Сославшись на маму, я попросила его подождать в машине, но уже через десять минут тот задремал.
Когда он уснул, во мне разыгралось любопытство. Что он пытался спрятать? Я с помощью монеты открыла бардачок. Внутри, там, где находился фильтр кондиционера, я ожидала найти деньги – муж постоянно болтал о запахе денег. Я начала подозревать, что ночная рыбалка была лишь предлогом для того, чтобы подкупить врача.
Машину я вскоре собиралась сбросить в водохранилище, поэтому деньги надо было достать заранее. Но тех внутри не оказалось. Там лежал лишь розовый смартфон с разряженной батареей. Он, вероятно, принадлежал женщине. Неужели муж изменял мне? Но его измены меня не интересовали. Без особых раздумий я положила смартфон в сумку и продолжила следовать плану, на время забыв об этой находке.
Я нашла зарядное устройство возле кровати и подключила розовый телефон. До вчерашнего дня у меня не было времени изучить его. Наконец, появилась возможность выяснить, чей это телефон и почему муж так старался спрятать его.
Экран ожил под бодрую мелодию загрузки. Как только телефон подключился к сети, начали сыпаться десятки уведомлений: пропущенные звонки, сообщения в «Какао Ток».
В фотоальбоме я нашла сотни селфи девушки с игривыми выражениями лица. Ее губы были накрашены ярко-красным тинтом, а большие глаза были широко раскрыты, словно у кролика. Ее лицо сияло невинностью. Однако все непрочитанные сообщения в мессенджере содержали лишь тревожные вопросы о ее местонахождении.