– Ты где? Ли Сумин, почему не отвечаешь?
– Сумин, перезвони мне, прошу тебя. Ёнтхэ и Тхэгён сходят с ума, ищут тебя.
Имя владелицы телефона, который муж отчаянно пытался спрятать, очевидно, было Ли Сумин. Ли Сумин… Кто она, и какое отношение имеет к моему мужу? Новая загадка спутала мои планы. В этот момент на телефон пришло новое сообщение.
– Анян, два часа, сто тысяч вон. Обмен фото заранее. Несовершеннолетние не интересуют.
Я долго смотрела на экран, пытаясь осмыслить прочитанное. Лишь после других сообщений все стало ясно.
– Станция Помге. Один час, сто тысяч вон. Полных не принимаем. Возможен ли анальный секс?
Меня передернуло от этих слов. Но благодаря телефону я наконец поняла, о каком запахе денег твердил муж.
Все мое естество охватило нервное напряжение.
Глава 413 апреля 2016 года, среда
В этот день был государственный выходной из-за выборов в 20-е Национальное собрание. С самого утра мы с мужем проголосовали, а затем зашли на кофе в кофейню рядом с избирательным участком в начальной школе. Сынчжэ упорно отрицал свою вину и умолял сохранить тайну хотя бы от отца, но я все же рассказала мужу о вчерашнем инциденте. Я переживала, что это может навредить нашему ребенку, и надеялась, что муж найдет какое-то решение.
– Что тут думать? В его возрасте такое бывает. Позвони ее родителям и извинись. Родители девочек могут воспринимать такие вещи иначе.
Муж, похоже, не хотел продолжать неприятный разговор и пытался уйти от проблемы. Но для Сынчжэ это был серьезный вопрос.
– А если его начнут дразнить в школе из-за этого?
– Не переживай. Что он может сделать? Перестанет ходить в школу? Я успокою его, не волнуйся.
Он повернулся к людям, стоявшим в очереди перед начальной школой.
– Ого, сегодня действительно много народу. Надеюсь, оппозиция победит.
Похоже, что для мужа выборы сегодня были важнее, чем проблема Сынчжэ.
Дома я набрала номер родителей девочки, который мне дала классная руководительница. Трубку долго не брали. Я уже подумывала сбросить, как вдруг услышала женский голос: «Алло».
– Здравствуйте. Это мама Даын?
– Да, это я. А кто говорит?
– Я мама Пак Сынчжэ, он учится с вашей дочерью…
– А… Да, – как только я упомянула имя сына, ее интонация изменилась.
– Сейчас вам удобно разговаривать?
– Да, говорите.
Меня задел ее пренебрежительный тон, но я продолжила говорить:
– Мне сказали, что вчера в школе произошел неприятный инцидент между Сынчжэ и Даын. Я звоню, чтобы извиниться.
– Ах… Да. Но это был не просто неприятный инцидент, а проступок Сынчжэ, – поправила женщина, словно пыталась меня поучать.
– Да, Даын, наверное, очень испугалась, и я прошу прощения за это. Обещаю поговорить с Сынчжэ, чтобы такого больше не повторилось.
– Ох… – женщина глубоко вздохнула. – Это ведь… Даже не знаю, что сказать, ведь это сделал ребенок. Даын была так напугана. Завтра ей снова идти в школу, а она пострадала! Пожалуйста, воспитывайте своего сына должным образом!
Слова этой женщины заставили меня закипеть от стыда.
– Да, извините.
– Давайте на этом закончим разговор. Да уж… – женщина снова вздохнула и положила трубку.
Меня охватила ярость от ее поведения. Я никогда не видела ту на родительских собраниях или встречах. Наверное, оба родителя работают? Может, она считала, что Сынчжэ живет в арендованной квартире, и поэтому позволила себе так разговаривать со мной? Я задумалась, стала бы она так пренебрежительно относиться ко мне, если бы узнала, кем работает мой муж.
Я вспомнила, как сын говорил, что Даын бегала за ним, а потом солгала, чтобы доставить ему неприятности. Надо было поверить ему и защитить, а не извиняться так нелепо… Я еще больше разозлилась из-за собственной глупости.
Я спустилась в гостиную и позвала мужа:
– Дорогой!
Мне хотелось сказать ему: «Знаешь, какие оскорбления я выслушала, последовав твоему совету? Послушай, какая беспардонная и невежливая мать у этой Даын». Но супруга в гостиной не было.
Я выглянула в окно кухни и увидела его у цветника на заднем дворе. Он пересаживал рассаду. Можно было бы кого-то нанять для этого… Муж обильно потел, занимаясь тем, чего никогда раньше не делал.
Герань, маргаритки, пионы и тюльпаны, казалось, наконец-то нашли свое место и выглядели свежее, чем в горшках.
Я сделала сок из бананов и аронии и отнесла мужу.
– Наверное, они быстро завянут, – сказал тот, глядя на цветник и потягивая сок.
– Почему?
– Я задел лопатой корни. В этом году уже ничего не поделаешь. Если посадить их снова, то на следующий год будут цветы из этих же луковиц. Подождем следующего. Сегодня выходной, а из-за этого я даже не смог никуда уехать. В этом году не получилось выловить камбалу.
Кажется, он говорил о рыбалке. Это прозвучало так, будто было адресовано мне.
– У нас есть пиво? Давай сядем и посмотрим, как подсчитывают голоса. Интересно, какая была явка…
– Довольно высокая. Говорят, молодежь решила участвовать в голосовании. Иди в душ.
Муж вытер пот со лба полотенцем, обернутым вокруг шеи, и потянулся. Он выглядел уставшим после насыщенного дня: утром проголосовал на выборах в парламент, потом заехал в садовый центр за цветами, а остаток дня посвятил утомительной работе в цветнике.
– Дорогой.
– Что?
Я уже хотела рассказать о том унижении, которое испытала от матери Даын, но не смогла. Муж выглядел сильно измученным.
– Ты выглядишь уставшим.
– Устал, конечно. После обеда все время был на солнце… Больше не соглашусь на это.
Я знала, что должна сказать что-то, когда тот вздохнул и посмотрел на меня тяжелым взглядом:
– Спасибо, это все из-за меня. Отличная работа, дорогой.
Я обняла мужа и похлопала его по спине.
– Осторожно, испачкаешься. – Он отпустил меня и только тогда улыбнулся. – Ну как, тебе нравится?
– Конечно. Я была бы довольна, даже если бы ты посадил здесь арматуру.
Супруг с довольным видом, словно его усилия по уходу за цветником были полностью вознаграждены, вошел в дом.
Цветник был прекрасен. В нашем садике цвели тюльпаны красных, желтых и оранжевых оттенков, напоминая мне парки аттракционов из детства. Пунцовые герани и белые маргаритки с яркими желтыми тычинками – все это было моим. Я могла срезать цветы и поставить их в вазу когда угодно. Они росли здесь, чтобы цвести и радовать меня.
Я подошла к клумбе и глубоко вздохнула. В воздухе витал сладкий цветочный аромат с примесью земли и травы. Неприятного запаха больше не было.
Однако, словно пытаясь нарушить ощущение сладкого счастья, откуда-то потянуло запахом табака. Я нервно подняла голову и посмотрела на балкон второго этажа соседнего дома. Это была она. Сегодня на ней была безвкусная футболка с пайетками, а волосы собраны в хвост и заплетены в три косы.
Увидев меня, женщина затушила сигарету о перила балкона и скрылась в доме. Наверное, вышла пошпионить за моим мужем, который только что возился с клумбами. Знает ли хозяйка, что ее домработница курит? Я продолжала смотреть на балкон. Нет, сердито всматривалась, чувствуя, что она затаилась и подглядывает через окно.
Именно тогда я заметила камеру в углу соседского балкона.
В нашем районе камеры устанавливала одна и та же охранная компания. Камера у соседей была такой же, как у нас дома: с тем же углом обзора и трехнедельным архивом видео.
Я не хотела подозревать мужа. Но мне нужно было посмотреть это видео, чтобы развеять все сомнения.
Когда я позвонила в соседскую дверь, то вместо грубого голоса этнической кореянки услышала приветливый голос хозяйки. Похоже, в этот выходной она впервые за долгое время осталась дома. Я держала в руках тарелку с банановым пудингом и тортом «Красный бархат», которые приготовила в понедельник по рецептам из пекарни «Магнолия» на подземном этаже торгового центра. После двух дней в холодильнике крем затвердел, но я подумала, что будет невежливо прийти с пустыми руками.
До переезда я не общалась соседями, разве что здоровалась по воскресеньям. Особого желания знакомиться у меня не было, да и у них, видимо, тоже. Дверь открыла женщина в длинной бежевой юбке и безрукавке. В апреле ее наряд казался неуместным.
– Добрый день. Ой, не стоило беспокоиться. Мне нечего вам предложить взамен.
– Я сама это приготовила, так что может быть не очень вкусно.
– Ого! Сами сделали? Потрясающе.
Шумная женщина казалась немного легкомысленной. В прихожей я сразу принялась разглядывать интерьер. Внешний вид дома с бетонным фасадом создавал впечатление, что внутри он оформлен в современном стиле. Однако я увидела смесь дорогой антикварной мебели и дешевых предметов из МДФ, из-за чего вкусы хозяйки показались неясными. На полу лежал огромный ковер, который выглядел так, словно его привезли с Ближнего Востока. На нем была изображена женщина в хиджабе, играющая на музыкальном инструменте верхом на верблюде.
В центре гостиной стоял стол, заваленный бумагами. Мельком взглянув, я заметила, что документы похожи на те, что используются в государственных учреждениях.
– Вы работаете? Я вам не помешала?
– Ах, ну что вы. Я просто делала вид, что работаю. Вот так, сидя с важным видом и чашкой кофе в руках. А тут как раз торт подоспел.
Соседка засмеялась так громко, что это показалось даже чрезмерным. Она достала визитницу из сумки «Малберри», лежавшей на диване, и протянула мне визитку. На ней было написано: «Юридическая фирма „Сонмён“. Адвокат Ку Ынха».
– Ох, у меня не было возможности поприветствовать вас как следует. Простите за прошлое воскресенье.
– Ничего страшного. Мы уезжали в спешке…
Я взяла визитку и, увидев должность, почувствовала себя немного скованно. У меня не было визитки, чтобы вручить взамен.
– Хотите кофе или зеленый чай? Если честно, у нас есть только кофе. – Та снова засмеялась.