Пока Мирён курила, за ее спиной появилась Ынха и ласково положила руку ей на плечо, что-то нашептывая. Они казались намного ближе, чем я себе представляла. Ынха поймала мой взгляд и, смутившись, удивленно посмотрела на меня.
– Здравствуйте, – поздоровалась та первой.
Затем, сменив в лице смущение на сочувствие, начала рассматривать меня. Ох, уж этот надоедливый взгляд.
– Сегодня прохладно. Чжуран, как вы себя чувствуете?
Ынха с Мирён пристально изучали мое лицо.
– Все в порядке. Сегодня не собираетесь на работу?
– Ой, я как раз собиралась выходить. Если нужна помощь, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться. Мы ведь соседи, – она говорила со мной как с больным пациентом.
Когда я вернулась домой и подумала, что, возможно, она действительно могла бы помочь. В голове мелькнула мысль о том, что соседка – юрист.
Я взяла телефон и вышла к воротам, ожидая, когда та выйдет. Ее красная машина остановилась передо мной.
– Хотите мне что-то сказать?
Я молча протянула ей телефон с фотографией Сумин.
– Кто эта девушка? – Ынха внимательно посмотрела на снимок.
– Это дочь моей подруги, ее зовут Ли Сумин… Она недавно сбежала из дома, и подруга не знает, что делать. Полиция отказалась разыскивать, потому что это обычный побег. Подруга очень переживает… Вы ведь адвокат, может, подскажете, как узнать, где она находится? Может быть, можно как-то отследить ее интернет-активность…
Ынха внимательно слушала, изучая мое лицо.
– Но… я занимаюсь наследственным правом…
– Значит, не получится выяснить?
Заметив мое беспокойство, Ынха снова посмотрела на фотографию.
– Что ж, я попробую узнать. У меня есть знакомый в полиции… Спрошу у него, как найти сбежавшую девушку. Отправьте мне фотографию и ее имя сообщением. Ах, вы ведь не знаете мой номер? – Она взяла мой телефон и набрала свой номер. – Значит, ее имя Ли Сумин. Напишите ее адрес или номер телефона.
Конечно, я не знала ее адреса. Пока я думала, как объяснить это, Ынха успокаивающе сказала:
– Ничего страшного. Можно и без адреса. На всякий случай сохраню номер Мирён в вашем телефоне.
Она ввела на моем телефоне номер помощницы.
– Если понадобится помощь, звоните мне в любое время. Если я не отвечу, звоните Мирён, она поможет.
Мне показалось странным, что Ынха так любезна со мной, хотя я просто попросила ее помочь найти девушку. Она вернула телефон, мельком взглянув на мою обувь. Я почувствовала неловкость, но не подала вида.
– Кстати, спасибо за помощь с записями с камер наблюдения. Муж рассказал мне. Простите, что не поблагодарила сразу, было много дел.
– Ах, да. Я просмотрела записи с ночи 9 апреля до утра следующего дня, но не увидела, чтобы кто-то выбрасывал мусор. Видимо, вы ошиблись. Но это нормально и вовсе не странно.
– Да… Но… Муж сказал, что видел подозрительного человека, когда выходил из дома той ночью. На видео точно никого не было?
Ынха, казалось, пыталась вспомнить записи с камер.
– Да, когда ваш муж выходил, там никого не было. И не только тогда, всю ночь никто не проходил. Проезжали только машины…
– Понятно…
Я снова прокрутила в голове ее слова: «Когда ваш муж выходил, там никого не было».
То, что никого не было, для меня не имело значения. Важно было лишь то, что муж покидал дом. Я продолжала обдумывать этот факт, все больше зацикливаясь на нем. Меня беспокоило, что была возможность потерять способность объективно воспринимать происходящее, но еще больше я боялась, что муж солгал и той ночью ушел из дома, чтобы совершить преступление. Слова соседки расставили все по местам. Теперь я не могла доверять своему мужу.
– Ваш муж очень переживает за вас.
– Вы о чем?
– Мы не испытываем никаких неудобств, так что, если вам нужна помощь, обращайтесь.
Ку Ынха снова предложила помощь с какой-то навязчивой настойчивостью, после чего села в свою пыльную красную машину. Я проводила ее взглядом и повернулась, чтобы зайти в дом, как вдруг заметила Мирён у ворот соседнего дома. Она, как и Ынха ранее, взглянула на мои ноги. Я посмотрела вниз. На правой ноге у меня был черный тапок, а на левой – желтая сандалия.
Утром позвонил хозяин квартиры и сообщил, что согласен повысить арендную плату не на пятьдесят миллионов вон, а всего лишь на сорок. Он долго объяснял это новыми рыночными ценами, но суть была в том, что он якобы проявил щедрость и снизил сумму из жалости ко мне. Я молча выслушала его и не поблагодарила, что, видимо, его рассердило. Я ведь не просила его снизить плату. Хозяин сам решил, что я нуждаюсь в помощи, и, упиваясь своим великодушием, позвонил и ждал от меня слов благодарности.
Я не собиралась оставаться здесь навсегда. Как ни старалась, грязные разводы в ванной не оттирались, обои отклеивались, а из-за плохой дезинфекции в старой квартире постоянно появлялись насекомые. Привязанность к этому месту исчезла, и я мечтала начать новую жизнь в новом доме.
Закрывая дверь, я заметила на ней листовку с рекламой нового жилого комплекса в Сондо.
Комплекс премиум-класса на три тысячи семей с видом на море, расположенный в районе с международными образовательными и инвестиционными зонами, рядом с премиум-аутлетом «Хёндэ» и многофункциональным торговым центром «Лотте».
Я мельком взглянула на листовку и скомкала ее.
Я искала Сумин. Перебирая старые электронные письма в ее телефоне, наткнулась на адрес доставки товаров, которые та покупала. Мне нужно было узнать о ней хоть что-то еще. Завтра вечером предстояла встреча с Пак Чэхо, и хотелось иметь хотя бы одно преимущество.
Дом Сумин находился неподалеку от моего. Поездка на такси заняла пятнадцать минут. Я вышла в районе Кансокдон в Инчхоне и начала искать дом под номером 652–5. Увидев написанный белым на красных кирпичах номер одного из домов, я поняла, что нашла нужный адрес. Темно-синяя дверь с ручкой в виде львиной головы была широко распахнута. Я, не раздумывая, вошла внутрь.
Это был старый трехэтажный дом на несколько квартир. На каждой лестничной площадке аккуратно стояли ухоженные цветочные горшки, а перед входной дверью – детский трехколесный велосипед. Я заглянула внутрь одной из квартир через большое окно гостиной. На стене висел телевизор, напротив стоял коричневый кожаный диван – заурядный интерьер. Гостиная была наполнена бытовыми предметами, как и в любой обычной семье. Хоть я никогда и не жила в таком доме, почувствовала необъяснимую ностальгию.
Вдруг откуда-то выбежал маленький щенок и начал звонко тявкать. Женщина лет шестидесяти с недовольным выражением открыла дверь.
– Вы к кому?
– Прошу прощения, здесь живет девушка по имени Сумин?
– Сумин? Кто это? Это, наверное, девушка из квартиры под нами.
Я посмотрела вниз и увидела лестницу, ведущую в подвал. Я думала, что это просто дверь в складское помещение, но, похоже, подвал и был домом Сумин.
– Видели ее в последнее время?
– Ну, не знаю… Ох, не в курсе я. Иди постучи. Кто-нибудь должен быть дома.
Женщина раздраженно захлопнула дверь. Я стояла на первом этаже, обдумывая ситуацию.
Меня охватило беспокойство – а вдруг это ловушка? Но страх быстро исчез. Мысль о том, что им предстоит иметь дело с человеком, убившим своего мужа, перевесила все сомнения.
Я спустилась по лестнице и постучала в серую железную дверь.
– Есть кто дома?
Ответа не последовало. Часы показывали 11:35 утра – время, когда обычно никого нет дома. Я уже подумывала вернуться вечером, как услышала скрип открывающейся двери. Передо мной появился мужчина среднего возраста. Он явно спешно оделся: его рубашка была застегнута не до конца.
– Прошу прощения, здесь Сумин живет?
– Да, но как… А вы кто? – В его глазах читался страх.
– Я ее преподавательница, – так я решила сказать, чтобы было легче задавать вопросы.
– Здравствуйте.
Мужчина оглянулся и с недовольным видом осмотрел помещение. Видимо, квартира была не в лучшем состоянии для приема гостей.
– Если не возражаете, я бы хотела поговорить внутри.
Я сделала шаг вперед к двери, не давая ему время на раздумья. По его взгляду я поняла, что он заметил мою беременность – вероятно, из-за облегающего вязаного платья. У сильного мужчины нет причин опасаться беременной женщины, поэтому он впустил меня, смущенный, но неспособный что-либо изменить.
Подвальная квартира была маленькой студией с тесной гостиной и одной комнатой. Гостиная была настолько мала, что двум взрослым едва хватало места. Мужчина остался стоять в гостиной – видимо, ему было неудобно пригласить меня в комнату. Я проигнорировала его и вошла в комнату. В углу лежал мусорный пакет, а в центре были разложены матрас и одеяло. Мужчина быстро вошел следом и, свернув матрас, убрал его в угол.
На одной из пятнистых стен висела фотография девочки, выпускницы детского сада. Видимо, это и была Сумин. Девочка с пухлыми щечками неловко улыбалась с фото. В центре комнаты к потолку была прикреплена рейка с занавеской, обычно используемая для вешалок.
– Квартира не в лучшем состоянии, конечно. А рядом есть кафе…
– Ничего страшного. Я хотела узнать, как у Сумин дела.
Мужчина явно занервничал и начал копаться в маленьком холодильнике в гостиной.
– Можно мне воды?
Наконец он достал бутылку и налил воду в стакан. Я отодвинула занавеску, нелепо висящую посреди комнаты, и обнаружила за ней еще одно пространство.
На одной из стен были наклеены постеры к фильмам. В углу лежали несколько старых кукол. Из выдвижного ящика торчала девчачья одежда. Похоже, это был уголок, где жила Сумин.
Мне было трудно поверить, что семья жила в такой крохотной студии, да еще и делила комнату занавеской. Сумин изо всех сил пыталась создать хоть какое-то личное пространство. На занавеске был прикреплен потрепанный листок бумаги с надписью: «Стучите». Это слово еще никогда не выглядело таким трогательным.