Я сложила в черную сумку две пары перчаток, затянула волосы тугой резинкой и надела кепку. Облачившись в облегающую футболку и брюки, сверху я накинула легкое пальто для межсезонья. Но поняла, что с кепкой пальто будет выглядеть подозрительно, поэтому достала из шкафа бежевое платье. Надев его, я накинула темно-синий плащ и сняла кепку. В этом наряде я привлекала меньше внимания. Обула черные кеды из дисконтного магазина, дешевые и неприметные. И никаких украшений – ни колец, ни цепочек, чтобы не потерять и не повредить их.
Я проверила карманы плаща и щедро нанесла лак на собранные волосы, чтобы ни один волосок не выбивался. Взяла с собой солнцезащитные очки и положила в сумку. Слегка выступающий живот я скрыла под плащом и сумкой. Встав перед зеркалом, убедилась, что выгляжу как ничем не примечательная тридцатилетняя женщина.
Я спустилась на лифте в лобби и вышла через главный вход, а не через заднюю дверь, как обычно. Села на автобус до станции Пупхён, незаметно затерялась среди людей, возвращающихся с работы, достала телефон и начала смотреть прямые трансляции. В эфире шел дневной сериал, который я раньше никогда не видела. Затем я проверила, что продают в телемагазине. Ведущая продавала пять пар брюк за 59 900 вон.
Через полтора часа я прибыла на станцию Пхангё. Выйдя из второго выхода, стала ждать автобус № 76. Вокруг было полно молодых офисных работников, которые возвращались с работы. Когда автобус прибыл, я неторопливо вошла и начала любоваться видами за окном. Вдоль дороги выстроился ряд новых и чистых жилых комплексов.
Автобус вскоре остановился перед средней школой «Б». Выйдя из него, я направилась к дому Чжуран обычным шагом. Никто не обращал на меня внимания, и я не оглядывалась по сторонам. Однако казалось, что камеры видеонаблюдения, установленные повсюду, следят за каждым моим движением.
Я упорядочила все детали в голове. Войдя в дом, мы вместе с Ким Чжуран погрузим спящего Пак Чэхо на заднее сиденье его автомобиля. Затем, нарочно попав в поле зрения камеры видеонаблюдения, покинем дом и направимся к станции Пхангё, где приложим транспортные карты к турникету, но не пройдем через него. Выйдя на улицу, направимся к речке Унчжунчхон – так советовала сделать Чжуран. Когда она подъедет на сильно тонированной машине, мы пересадим Пак Чэхо на водительское сиденье и зажжем уголь. Ни в коем случае нельзя оставлять отпечатки пальцев или следы ДНК ни внутри, ни снаружи автомобиля. Чжуран объяснила, что под мостом возле речки есть «слепая зона» для камер наблюдения, а люди там появляются редко. Даже если кто-то пройдет мимо, нужно действовать так, чтобы не привлечь внимания. После того как уголь будет зажжен, Чжуран направится в универмаг «Хёндэ», где она заранее оставила свою машину, а я сяду на автобус № 8601 до Пучхона, оплатив проезд наличными. Там я возьму такси до станции Пупхён и тоже оплачу наличными. Затем я сольюсь с толпой и приложу транспортную карту к турникету. И как ни в чем ни бывало вернусь домой, тем самым покончив со своим заданием.
Самое важное – сделать фотографии, что подтвердят мой сговор с Ким Чжуран. Это будет своего рода страховкой, чтобы получить оставшиеся четыреста миллионов.
Когда найдут тело Пак Чэхо, возможно, я буду первой, кого вызовут для дачи показаний. На допросе в полиции я собираюсь сказать, что пришла к нему, чтобы выяснить, почему он убил моего мужа и Ли Сумин. Конечно, полиция знает, что Пак Чэхо не убивал мужа. У него было алиби: он предоставил видеозапись с камеры наблюдения из своей квартиры в Каннаме. Но мне нужно создать впечатление, что я продолжаю подозревать его в убийстве. Как бы то ни было, следствие должно завершиться так: Пак Чэхо, убивший Ли Сумин, из-за чувства вины решил покончить с собой. Он купил в супермаркете уголь в брикетах, загрузил его в машину и поехал на пустырь у реки, где и свел счеты с жизнью. А я расскажу полиции о сделке моего мужа с Пак Чэхо и представлю доказательства.
Смерти Ли Сумин и Пак Чэхо… Полиция стремится к эффективности – им будет выгодно заключить, что смерть Пак Чэхо была самоубийством, и быстро закрыть оба дела. Следователи предпочитают ясные и простые решения без усложнений. Я верила, что такая логика сыграет нам на руку. Подозревать Ким Чжуран, жену Пак Чэхо, было бы нелогично для полиции. Конечно, в рамках их логики абсурдно считать, что я убила Пак Чэхо. Как беременная женщина ростом 155 сантиметров и весом 42 килограмма могла бы в одиночку справиться с мужчиной выше 180 сантиметров?
Стереть свое участие в смерти Ким Юнбома было сложнее, чем исключить меня и Ким Чжуран из списка подозреваемых в убийстве Пак Чэхо.
Я слегка толкнула ворота дома Ким Чжуран. Как мы и задумали, они были открыты. В гараже стоял белый «Мерседес» Пак Чэхо. На всякий случай я проверила, хорошо ли затонированы окна. Перед тем как войти, я глубоко вдохнула и достала из сумки бутылку воды, чтобы сделать глоток. В этот момент почувствовала на себе чей-то взгляд. На балконе второго этажа соседнего дома, опершись на перила, курила женщина и лениво наблюдала за мной. Наши взгляды встретились. Я быстро отвернулась и, подавив тревогу, резко открыла входную дверь.
Чжуран встретила меня в прихожей. Она выглядела более напряженной, чем я, и вся дрожала. Словно желая показать мне что-то, она отступила в сторону и жестом указала на кухню. На кухонном стуле, развалившись, сидел Пак Чэхо. Казалось, он так крепко спал, что мог упасть от легкого толчка.
– Меня видела соседка.
Услышав мои слова, Чжуран нахмурилась и упрекнула меня:
– Так нельзя!
– Не беспокойся. Я специально прошла под камерами наблюдения. На обратном пути тоже попаду в объектив, так что это неважно. Меня больше беспокоит, что соседка может продолжить курить и наблюдать… Это меня нервирует. Она же не знает, что вы дома?
– Камеры… Мы же договаривались, что вы будете избегать камер по пути сюда. Даже отключили все камеры у нас дома. Нельзя было, чтобы вас видели! – Чжуран неожиданно вспылила.
Я лишь попросила ее усыпить Пак Чэхо, но не объясняла подробно, как доберусь сюда. Ей это не нужно было знать.
– Вообще-то я собиралась использовать камеры наблюдения.
– Вот оно что…
Чжуран в замешательстве посмотрела на вяло обмякшего Пак Чэхо. Я быстро сняла обувь и направилась на кухню, боясь, что он проснется. Крупный мужчина сидел с опущенной головой, сгорбившись. Я аккуратно положила руку ему на плечо и слегка покачала его из стороны в сторону. Он не шевельнулся.
– Сколько таблеток он принял? – спросила я.
– Двадцать.
– Когда это было?
Чжуран посмотрела на часы на стене.
– Недавно. Минут двадцать назад.
Я кивнула и снова посмотрела на Пак Чэхо. Он казался крупным и тяжелым даже для нас двоих.
– Чжуран, принесите большое одеяло. Или хотя бы одеяло.
– Да… Минутку…
Она с испуганным лицом ушла в спальню. Я попыталась застегнуть пуговицы на своем плаще, но выпирающий живот мешал. Я сняла плащ, положила его на диван и достала из сумки перчатки. Пока надевала их, Чжуран все еще рылась в шкафу. Ее медлительность и неуклюжесть раздражали и разочаровывали. Нужно было всего лишь найти большое одеяло, чтобы вытащить тяжелого Пак Чэхо из дома. Я подумала, что мне было даже легче работать одной, когда сталкивала мужа в водохранилище. Тогда я могла управлять ситуацией по своему усмотрению и легко справлялась с неожиданностями. А с напарницей постоянно возникали непредвиденные осложнения.
Мне казалось, что ее поведение в этой ситуации показывает недальновидность. Она не понимает, что нужно делать, чтобы выжить. Так долго искать одно одеяло… Я утратила надежду на то, что Ким Чжуран станет хорошей напарницей. Осознав, что мне придется делать и ее часть работы, я повернулась в сторону спальни. Для того чтобы вытащить Пак Чэхо, нужно всего лишь какое-нибудь одеяло…
И тут раздался глухой звук. Я потеряла равновесие и пошатнулась. В следующее мгновение осознала, что звук исходил от меня. С грохотом падая на пол, я на долю секунды увидела перед собой глаза Пак Чэхо. Он смотрел на меня, держа в руках тяжелый камень.
Я неподвижно стояла у двери. Своим оружием муж выбрал камень, хранившийся в серванте. Прошлой зимой в честь новоселья свекор подарил нам камень с узором, напоминающим водопад. Я не видела в нем никакой ценности и считала обузой, ведь камнь не вписывался в наш интерьер. Неужели муж заранее решил, как его использовать?
– Когда смотрю на узор с водопадом, почему-то на душе становится спокойно.
Муж, который прежде не проявлял интереса к камням, стал часто разглядывать узор. А сейчас, держа камень в руках, тот казался диким зверем, готовым к охоте. С улыбкой, которую я никогда раньше не видела, он предстал передо мной как хищник, наслаждавшийся убийством ради защиты семьи. С глухим звуком Санын рухнула на пол. Падая, она инстинктивно обхватила живот руками, словно защищая его. Из ее головы текла кровь. Муж снова поднял камень и жестоко ударил лежащую женщину. Он сказал, что Санын должна умереть ради Сынчжэ.
Но Санын вошла в наш дом на глазах у всех. Все было кончено. Мое счастье тоже исчезло. Ли Санын истекала кровью, но продолжала корчиться. Она не сдавалась. Муж снова поднял камень, намереваясь прервать ее отчаянные попытки выжить. Я невольно закричала. Тот с удивлением повернул голову и посмотрел на меня, а затем начал приближаться. Я бросилась к лестнице на второй этаж, пытаясь скрыться. Несколько раз поскользнувшись на ступенях, которые знала наизусть, я в конце концов поползла вверх.
– Дорогая, что с тобой?
Муж погнался за мной. Я с криком поднялась до второго этажа и забежала в его кабинет, заперев за собой дверь. Я слышала, как он поднимается по лестнице, а затем наступила тишина. Раздался стук в дверь.
– Что случилось? Ты в порядке?
Я стояла, зажав рот рукой и крепко держась за дверную ручку.
– Я сделал то, что ты хотела, так ведь? У нас не было другого выбора из-за Сынчжэ.