– Конечно, я так не думала, Мартин, – произнесла она, удивляясь собственным словам и неожиданно холодному тону. – Я могу отличить джентльмена. Теперь мы поедем в Грин-Бэй, где я хотела бы показать вам один дом. Его хозяйка наверняка там и не станет возражать, когда бы я ни появилась.
Ее улыбка получилась достаточно неестественной, решила Джейн, но все же неизмеримо лучше, чем те проявления чувств, что она успела продемонстрировать Мартину этим утром.
– Я весь к вашим услугам, – только и произнес он.
Джейн заставила себя выглядеть предельно собранной, несмотря на собственные мысли, от которых отдавало чистой порнографией. Боже, до чего она порочна. Порочна и слаба. Она всегда боялась, что в один прекрасный день это обнаружится. Нет, не боялась – приходила в ужас! Она знала, что это в самой ее сути, смертельно опасное, хотя до поры дремлющее, и никуда не исчезало даже в те последние месяцы супружества, когда, казалось, даже самые слабые ее сексуальные желания угасли.
Хорошо, пусть он воистину исключителен – этот мужчина, растопивший лед в ее душе, но ведь и лед на поверку оказался лишь тонкой и хрупкой корочкой, не более. Как Джейн ни пыталась, она не могла остановить разыгравшееся воображение, рисовавшее один эротический образ за другим, не могла усмирить тело, заливаемое потоками сексуального желания, одновременно пугающего и возбуждающего.
Ненавидя себя за слабость, Джейн осторожно включила правую мигалку и повернула на север.
Мартину не понравился первый дом, который она показала ему. Слишком велик, сказал он. И второй. Слишком мал. И третий. Слишком шумно. Четвертый ему как будто приглянулся, однако Мартин был необычайно скуп на похвалы.
Было уже полвторого, и когда Мартин предложил сделать перерыв и где-нибудь перекусить, Джейн без колебаний согласилась. За время, проведенное с Мартином, она еще отчетливей поняла, как он красив. Вдобавок она кое-что узнала о нем, в частности, получила ответ на мучивший ее вопрос, чем он зарабатывает на жизнь.
Мартин был адвокатом. И не рядовым, а королевским адвокатом. Неудивительно, что он производил такое яркое впечатление, и не только своим взглядом, но и всей манерой поведения. Джейн еще не встречала мужчину с таким апломбом. Или правильнее было назвать это рисовкой?
Они остановились у кафе, расположенного на территории небольшого торгового центра. На уютной солнечной веранде стояли столики под зонтиками, а названия блюд, хотя не поражали разнообразием, на слух звучали весьма аппетитно. Джейн выбрала овощной пирог с салатом на гарнир и кофе, Мартин – то же самое, заменив салат на чипсы и булочку.
– И долго вы занимаетесь продажей недвижимости? – это был его первый вопрос после того, как официант принял заказ.
– Два года, – ответила Джейн, стараясь внимательно следить за своими словами и нечаянно не проговориться относительно своего семейного положения. Продолжать эту игру оказалось сложнее, чем она предполагала, и раз или два молодая женщина чуть не выдала себя.
– Вы прекрасно ведете дела, – похвалил Мартин. – На удивление честны и ненавязчивы. Держу пари, вы привыкли к успеху.
– В последнее время да. Я даже выиграла конкурс на звание лучшего агента месяца.
– О-о!
Его восклицание зажгло в ней искру любопытства:
– Что вы имели в виду, произнося это «о-о»?
– В действительности ничего. В уик-энд вы тоже работаете?
– Почти всегда да.
Его неподражаемая бровь взлетела вверх. Джейн наконец сообразила, что Мартин так выражает простое удивление, циничное сомнение, удовлетворение, сарказм… Она вполне могла представить, как на судебном заседании одним легким движением брони он способен снизить впечатление от показаний свидетелей или расположить к себе присяжных.
– Как насчет этого уик-энда? – спросил он. – Вы работаете?
– Да.
Его слегка нахмуренный вид смутил Джейн. Чем он собирался заняться с ней на уик-энде? Ясно, что он предлагал не свидание, поскольку по-прежнему считал ее замужней женщиной.
Подобное предложение должно было бы шокировать ее, но Джейн, наоборот, нашла его заманчивым.
– Понятно, – произнес он грубовато. – А то бы я привез в субботу мою невесту, чтобы свести выбор домов к минимуму.
Джейн почувствовала, что теряет дыхание. Невесту… у него есть невеста.
Но почему бы и нет, глупая идиотка! Или даже жену. А что ты о себе возомнила? Такие мужчины, как Мартин Бенфорд, не ходят «неокольцованными», только если они не вечные плейбои и не «голубые».
У Джейн возникло подозрение, что вся эта вереница мыслей разом отразилась на ее лице. Что было бы чистым безумием. Она должна быть благодарна судьбе, ибо одна его реплика сделала его недостижимым. Боже мой, девочка, держись, приказала она себе.
– Как вы думаете, в какие часы я могла бы вам понадобиться? – спросила она, избегая его взгляда и стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже.
Не дождавшись ответа, она вынуждена была поднять глаза и встретила его глаза, чуть сузившиеся, внимательно ее разглядывающие.
– Разве вашего мужа не раздражает, что вы все уик-энды торчите на работе? – резко спросил Мартин.
Джейн решила, что далее ломать комедию не имеет смысла, тем более что кто-нибудь в офисе рано или поздно откроет Мартину правду, и в этом случае Джейн будет выглядеть круглой дурой.
– Простите, – сказала она без затей. – Я не сообразила, что вы не в курсе. Я вдова. Мой муж умер три года назад.
Мартин почувствовал, что получил сильный удар под дых. Вдова. Она была вдовой!
Проклятье! – выругался он про себя с ожесточением. Проклятье!
Его пальцы больно впились в колени под столом, а кровь готова была разорвать вены. Если бы он только знал правду заранее, то никогда бы не упомянул в разговоре Линду, не дал бы Джейн ни единого шанса отвергнуть его.
Потому что Джейн была ему нужна. Теперь он понимал, почему. Он хотел ее. Это чувство росло и росло. Желание. Искушение. Она была ему необходима.
Возможно, ему в конце концов удалось бы устоять. И он нашел бы в себе силы просто уехать и забыть Джейн. Но ее признание словно обрушило на Мартина содержимое ящика Пандоры. Джейн была свободна, свободна принимать его предложения, его любовь. Любовь?!
Боже, он что – сошел с ума? Он вовсе не любил эту женщину. Он вообще никого не любил. Любовь – удел подростков и мазохистов. Он просто желал ее – и все. Секс, ничего более.
Последнее соображение вызвало цепную реакцию в мозгу Мартина. Он еще раньше понял, что страстно желал даже не эту конкретную Джейн Эйкерс, а вообще женщину. Ночь или две в постели с Линдой, и эта безумная жажда близости исчезнет, растворится без следа. А если нет, то что? Что тогда, Мартин? Что…
Джейн недоумевала, почему ее ответ столь взволновал Мартина. Он выглядел теперь почти обозленным. С чего бы это? Она не находила объяснений.
– Вы слишком молоды, чтобы быть вдовой, – наконец произнес он. – Да еще целых три года.
– Мне двадцать пять, – попробовала защититься Джейн.
– Муж был намного старше вас?
– Всего па пару лет.
– Всего на пару лет… От чего он умер?
– Погиб на работе… в автокатастрофе. Он был полицейский.
Мартин опять произнес свое неподражаемое «о-о».
– А дети? – прервал он наступившую паузу. – У вас есть дети?
– Нет. – И слава Богу, подумала Джейн. Было время, когда она умоляла Боба о ребенке, ей казалось, он поможет им уладить все семейные проблемы. Но, конечно, это было бы худшее решение, какое только можно представить, и сейчас Джейн была благодарна мужу за отказ, какую бы боль он тогда ни вызвал.
– Вы жалеете об этом?
– Честно сказать, нет. Тогда я была еще слишком молода, чтобы стать матерью.
– Во сколько же вы вышли замуж?
– В девятнадцать лет.
– Действительно рановато, – согласился он.
К счастью, беседа, которая все более напоминала Джейн допрос инквизитора, была прервана официантом, принесшим заказ. Возможно, причиной тому была адвокатская хватка, но вопросы Мартина буквально истощили Джейн. Кажется, пришло время перевернуть доску с фигурами.
– Теперь расскажите мне что-нибудь о вашей жизни, Мартин, – попросила она, нарезая пирог на ровные четверти. – Почему вы до сих пор не женаты?
– Просто не встретил подходящую женщину.
– А ваша невеста намного моложе вас?
– Линде двадцать четыре. Мне тридцать шесть.
Джейн послышалась подозрительная сдержанность в его голосе. Он явно не намеревался говорить больше о Линде, своей невесте. Почему бы это? – недоумевала Джейн.
– Держу пари, у вас тяжелая работа, – предположила она.
– Слишком тяжелая.
– Вот почему вы ищете место, где могли бы немного расслабиться.
В ответ он неожиданно расхохотался.
– Сомневаюсь, чтобы мне это удалось в таком месте.
– Я… я не понимаю.
Он вновь уставился на нее своими невероятными глазами, и Джейн почувствовала, как по спине ее пробежал знакомый холодок.
– Видите ли, в свободное время я пишу, – пояснил Мартин, преодолев минутный ужас от того, что его мысли отразятся на лице. Мысли о целых уик-эндах, проведенных здесь в одной нескончаемой оргии, и не с кем-нибудь, а с миссис Джейн Эйкерс, тайной нимфоманкой. – Когда я пишу, я прячусь в студии, как в норе, и в горячке расшибаю клавиши машинки. Релаксация не входит в мои планы, особенно если учесть дикость и необузданность моих персонажей.
– Боже! – воскликнула Джейн, надеясь не выдать и своих мыслей, также далеких от благопристойности. – Что же вы такое пишете? Отчеты о судебных процессах над убийцами, в которых принимали участие? – Рассказывая о своей адвокатской фирме, он обронил, что та на девяносто процентов занята защитой особо опасных уголовных преступников.
Мартин опять рассмеялся.
– Если я скажу вам, обещаете хранить это в секрете?
– Разумеется!
– Я пишу крутые детективы.
– Потрясающе! Обожаю детективы. Они изданы?
Он кивнул.
– Могу я почитать что-нибудь?