— Добрый день еще раз, мои дорогие коллеги. Сегодня мы с вами собрались, чтобы обсудить первую учебную неделю. Я думаю, за это время вы уже успели познакомиться с новыми учениками, вспомнить старых. Разобраться от кого что можно ожидать. Кто что может сказать?
Первым взял слово профессор Чар.
— Что я могу сказать. Воронята мои дети целеустремленные, неконфликтные. Нареканий по учебе я не слышал. К остальным претензий тоже нет. У меня на дополнительных занятиях появилось девять новых учеников.
Примерно в таком же ключе высказывались все остальные преподаватели, пока очередь не дошла до Минервы, которая не смогла промолчать о сегодняшнем уроке полетов.
— Отдельно я хотела бы остановиться на дисциплине первых курсов. Особенно Слизерина. Сегодня, — продолжила Минерва, не обращая внимания на недовольное сопение со стороны декана змеек, — на уроке полетов двое учеников первого курса Слизерина спровоцировали мистера Уизли на нарушение прямого запрета на полеты в отсутствие преподавателя. В результате, мистер Уизли свалился с метлы и чудом только не разбился. Подстрекателем данного нарушения является мистер Поттер, поэтому я требую его исключения.
— Минерва, — удивленно сказал Дамблдор, — прости, но не верю, что Гарри, такой спокойный мальчик, мог спровоцировать полет, чуть не приведший к смерти ученика.
— Вы абсолютно правы, директор, — взял слово Северус. — Минерва, если бы ты имела желание разобраться в данной ситуации, то расспросила бы своих учеников. А заодно сравнила бы с рассказами моих.
— Вот именно, Северус, что я спрашивала своих студентов. И они подтвердили виновность мистера Поттера. И только благодаря мисс Грейнджер, этот случай не стал фатальным!
— Да? А что такого, позволь спросить, сделала мисс Грейнджер, чтобы предотвратить смерть мистера Уизли?
— Она позвала меня!
— И вы обе ринулись на метлах наперерез мистеру Уизли? А почему я вас не видел в небе? Вот мистера Поттера, удерживающего мистера Уизли одной рукой и пытающегося выровнять свою метлу, я видел, а вас — нет. Ладно, — зельевар поднял вверх руку, останавливая разгорающийся спор, — Альбус, Минерва. Со своими учениками я разберусь сам. Да, со стороны гриффиндорца и двух слизеринцев было нарушено распоряжение профессора. И ты, Минерва, их уже наказала за это. На счет остального. Уточни у своего Уизли, что он такого наговорил мистеру Поттеру, что у того чуть не случился магический выброс? Ты представляешь, сколько около них стояло детей? И чем этот выброс мог закончиться? А для самого мистера Поттера? Учитывая, что я его всю позавчерашнюю ночь и весь вчерашний день отпаивал зельями? — Северус перевел дыхание. В этот раз его никто не пробовал перебивать, желая разобраться в такой неординарной ситуации. — Я знаю, что мистер Малфой был вынужден, Минерва, не вскидывайся, он действительно был вынужден спровоцировать этот полет, чтобы увести мистера Уизли подальше от Поттера. Тем самым, убирая причину выброса. А дальше, по свидетельству всех моих змеек, мисс Парвати и мистера Лонгботтома, мистер Уизли, понимая, что не сможет обогнать мистера Малфоя, попытался скинуть того с метлы, но упал сам. Но, несмотря на все разногласия, был пойман мистером Поттером в пяти ярдах от земли и благополучно опущен на эту землю. И попрошу заметить: целым и невредимым. Поэтому я считаю, что ни мистера Поттера, ни мистера Малфоя выгонять нельзя — нет повода. Снятые баллы я оспаривать не буду. Но остальное наказание я буду выбирать для них сам. И еще, Минерва, если ты всё-таки решишься настоять на исключении из Школы мистера Поттера, я найду способ доказать свою правоту.
— Успокойтесь! Прошу вас! — взял слово директор. — Северус, ты действительно сможешь доказать, что так всё и было? Я тебе верю, но сам понимаешь — это слишком серьезный вопрос.
— Если понадобится, я могу попросить поделиться своими воспоминаниями своих первокурсников. Но, Альбус, ты сам понимаешь, что в таком случае необходимо равное количество воспоминаний с другой стороны конфликта. И разрешение родителей или опекунов. Причем, заметьте, воспоминания должны быть у людей, видевших все от начала до конца и не участвующих непосредственно в конфликте. То есть, мистер Поттер, мистер Малфой, мистер Уизли и мисс Грейнджер для этого не подходят.
— Хорошо, Северус. Поверим на слово. Наказание ты сам придумаешь и приведешь в исполнение. Минерва, мистер Поттер остается в Школе. И действительно, возьми воспоминание у своих учеников. Между вами не должно быть конфликтов. Северус, я правильно понял, что мистер Поттер на высоте пяти ярдов подхватил мистера Уизли, смог выровнять метлу, удерживая свою добычу, и благополучно приземлился?
— Да, Альбус.
— В таком случае, Северус, я думаю, что нельзя зарывать такой талант: Гарри Поттер должен играть в сборной Слизерина по квиддичу!
Данная новость вызвала целую бурю негативных высказываний ото всех преподавателей. Главным образом, из-за того, что Гарри — первокурсник.
— Альбус! — рычал Северус, — вот какой квиддич?! У мальчишки и так куча дополнительных занятий! Он, по-твоему, спать совсем не должен? А уроки делать? Да просто отдыхать! Он, в конце концов, просто ребенок! А ты ставишь его против всей Школы: никому из первых курсов играть в квиддич нельзя, а ему можно! Нет, Альбус! Делай, что хочешь, но я Поттера на поле до второго курса не выпущу!
— Северус, варианта всего три: или квиддич, или Азкабан для Поттера, и поверь мне, никакие воспоминания не помогут избежать справедливого наказания, или Азкабан для тебя. Надеюсь, напоминать из-за чего не следует?
— Нет… — сквозь зубы…
— Вот и славно. И пусть мальчик начинает тренироваться — скоро игра. А дополнительные занятия можно и убрать. В конце концов, вы сами сказали — он просто ребенок. У него должно быть детство. Незачем днями напролет сидеть в библиотеке. Пусть побольше играет, пока может. Всё! Собрание закончено. Все свободны!
Глава 9. Урок полетов. Первые последствия
Северус вылетел из учительской, разъяренным до невозможности. Так ему еще не напоминали об ошибках молодости. Надо было что-то придумать. Допускать Поттера сейчас до квиддича… Мальчика только приняли на факультете. А из-за этого решения директора теперь такое начнется! Да еще и дополнительные занятия Поттер не оставит. Как бы директор не мечтал, а послушного тупого героя из Поттера не вырастит при всем своем желании. Еще и Драко что-то говорил о Тьме в глазах друга… В очередной раз зельевара посетила подленькая мысль о быстром яде, не обнаруживающимся в организме. Только понимание, что от этого никому легче не станет, да и заботу о некоторых никто не отменял, удерживало от испытания на себе некоторых новых составов.
В этот момент, задумавшегося зельевара, кто-то очень сильно дернул за рукав мантии. Оглянувшись узнать, кто этот самоубийца, Северус с удивлением заметил Филиуса Флитвика. Маленький профессор опять оказался рядом, когда зельевару нужна была поддержка. Молча кивнув в сторону своих апартаментов, Флитвик быстро засеменил к себе, зная, что Северус пойдет за ним.
Зайдя в комнату, Флитвик наложил комплекс охранных и конфиденциальных чар, а портретов там изначально не водилось, как и в подземелье. Молча указав на кресло около камина, мастер Чар налил огневиски в два бокала.
— Конечно, пить еще рано, — сказал он через пару минут, — но уж больно повод веский.
— Согласен…
Мужчины молча отпили чудесный выдержанный напиток, дарующий спокойствие и умиротворенность. Каждый думал о своем.
Северус все обдумывал последние минуты педсовета. Он никак не мог поверить, что «добрый» дедушка-директор мог вот так прямо, при всех, угрожать ему и несовершеннолетнему ребенку, более того, последнему представителю одного из древних родов, самой бездушной тюрьмой! Это никак не хотело укладываться в его голове. Да и что теперь с этим делать, тоже не понятно…
Флитвик думал, за что его коллеге такие испытания? Он помнил Северуса еще нелюдимым одиннадцатилетним мальчишкой, смотрящим волком на окружающих. На его глазах этот юноша превратился в статного, молодого человека, самого молодого Мастера зельеварения, Ядов и противоядий. Да, потом была сильная ссора с молодой девушкой, перевернувшая как минимум две человеческие жизни, а сейчас еще и утягивающая в неизвестность третью. То, что директор ради «детства мальчика» толкает молодого Поттера в команду по квиддичу, профессор Чар не верил. Какое тут будет детство, если на него будет озлоблена большая часть первокурсников, особенно из семей волшебников, кто давно летает и мечтает играть в квиддич. Под такие невеселые думы была выпита половина первой порции напитка, когда хозяин апартаментов решился нарушить молчание.
— Северус, тебе не кажется, что наш глубокоуважаемый директор окончательно сошел с ума?
— Ты только сейчас это заметил? — ухмыльнулся зельевар, делая очередной глоток.
— Ты не знаешь, с чего он вдруг стал открыто угрожать Азкабаном тебе и, тем более, одиннадцатилетнему ребенку? Вот как Поттер теперь будет все успевать???
— А кто знает причуды нашего директора? Зато я точно знаю одну вещь… — он прервался на глоток огневиски и обдумывание правильной формулировки своих ощущений.
— Какую? — прервал молчание Флитвик.
— Пока наш директор не добьется всего задуманного, он не угомонится. Думаешь, мне не жаль ребенка? Да, мы с его отцом не ладили.
Со стороны Флитвика послышалось откровенное хихиканье.
— Не ладили? Мне-то не рассказывай. Я-то еще помню это ваше «не ладили». От вас только что искры не летели. Хотя… На твоем третьем курсе ты что-то подлил в тыквенный сок Поттеру и Блэку. Да не фырчи ты! Знаю я, что это твоих зелий дело. Так после этого у них не только искры из глаз летели, но и пар из ушей шел. Может, хоть сейчас признаешься, что им тогда подлил?
— Да так, одно экспериментальное зелье, «Веселые единороги».
Флитвик, услышав название, а ж бокал выронил.
— Ты серьезно??? «Веселые единороги»??? Это за что ж ты так зелье назвал???