– Патрик? Кто там? Почему Кирби не на месте? – В вестибюле появился Эдмунд Карстерс, он выступил вперед, явно взволнованный. – Извините, господин Холмс. Кирби, наверное, наверху, у сестры. Я не думал, что дверь вам откроет посудомойщик. Ты свободен, Патрик. Иди к себе.
Карстерс, как всегда, когда я его видел, был одет безупречно, но дни беспокойства и тревоги наложили явный отпечаток на его лицо, мне показалось, что этой ночью он, как и я, спал не очень хорошо.
– Вы получили мою телеграмму, – сказал Холмс.
– Да. Но видимо, вы не получили мою. Там я внятно написал – и уже говорил об этом доктору Ватсону, – что в ваших услугах больше не нуждаюсь. Мне неприятно об этом говорить, но моей семье вы не оказались полезны, господин Холмс. Мне также известно, что вы были арестованы и вступили в серьезный конфликт с законом.
– Этот конфликт уже разрешен. Что касается вашей телеграммы, господин Карстерс, я ее получил и с интересом прочитал то, что вы в ней написали.
– И все равно приехали?
– Вы впервые обратились ко мне, потому что вам угрожал человек в кепке, как вы считали, Килан О’Донахью из Бостона. Хочу сказать вам, что сейчас я располагаю фактами по этому делу, которыми буду рад с вами поделиться. Мне также известно, кто совершил убийство в гостинице. Вы можете и дальше убеждать себя в том, что все это уже не важно, но в таком случае я обязан сказать вам следующее. Если своей сестре вы желаете смерти, можете выставить меня за дверь. Если нет, вы пригласите меня в дом и выслушаете.
Карстерс заколебался; мне показалось, что в нем борются какие-то два начала, что он по непонятной причине даже побаивается нас, но здравый смысл в нем возобладал.
– Проходите, – сказал он. – Позвольте взять ваши пальто. Не знаю, чем занят Кирби. Иногда мне кажется, что в нашем хозяйстве царит полная неразбериха.
Мы сняли верхнюю одежду, и он жестом пригласил нас в гостиную, где мы беседовали с ним в первый раз.
– Если позволите, прежде чем начать разговор, я бы хотел повидать вашу сестру, – попросил Холмс.
– Моя сестра уже не способна ни с кем видеться. Ей отказало зрение. Она едва говорит.
– В разговоре надобности не будет. Я просто хочу взглянуть на ее комнату. Элиза все еще отказывается есть?
– Это уже не вопрос отказа. Есть твердую пищу она просто не может. Я изредка уговариваю ее выпить теплый суп.
– Она все еще считает, что ее травят?
– Мне кажется, это неразумное убеждение и является главной причиной ее болезни. Я говорил вашему коллеге, что пробовал каждый кусочек, который предназначался ей, и никаких дурных последствий не было. Надо мной словно нависло какое-то проклятие. До встречи с вами я был счастливым человеком.
– И наверняка надеетесь стать им снова.
Мы поднялись в знакомую мне чердачную комнату. У входа нам встретился слуга Кирби, на подносе стояла нетронутая тарелка супа. Он взглянул на хозяина и покачал головой, давая понять, что больная снова отказалась принимать пищу. Мы вошли. При виде Элизы Карстерс я ужаснулся. Когда я видел ее последний раз? Не больше недели назад, но за это время ее здоровье ухудшилось до крайности, она напомнила мне о живом скелете, украшавшем рекламу «Дома чудес доктора Шолкинса». Кожа натянулась до предела – так выглядят больные, готовые отправиться в последний путь. Губы ее отступили, обнажив десны и зубы, а глаза смотрели на нас невидящим взором. Тело под покрывалом казалось крошечным и жалким. Скрещенные на груди руки могли принадлежать женщине, лет на тридцать старше Элизы Карстерс. Холмс быстро оглядел ее.
– Туалетная комната рядом? – спросил он.
– Да. Но войти туда без помощи она не может. Миссис Кирби и моя жена моют ее прямо здесь…
Холмс не терял времени. Он прошел в туалетную комнату, оставив нас с Карстерсом под незрячим взглядом его сестры. Повисла неловкая тишина. Наконец Холмс вернулся.
– Идемте вниз, – сказал он.
Карстерс и я вышли следом за ним, оба были озадачены, потому что весь визит занял не более полуминуты.
Мы вернулись в гостиную – там у огня сидела Кэтрин Карстерс и читала книгу. Едва мы появились, книгу она закрыла и быстро поднялась на ноги.
– Господин Холмс, доктор Ватсон! Вот уж кого не ожидала увидеть! – Она взглянула на мужа. – Я полагала…
– Я поступил так, как мы договорились, дорогая. Но господин Холмс все равно решил приехать.
– Странно, госпожа Карстерс, что вы не рады видеть меня, – заметил Холмс. – Тем более что вы обратились ко мне за советом вторично, когда ваша золовка заболела.
– Это было некоторое время назад, господин Холмс. Не хочу показаться грубой, но я давно потеряла надежду на то, что вы способны нам помочь. Человек, который без приглашения проник в этот дом и похитил деньги и драгоценности, мертв. Важно ли нам знать, кто его зарезал? Нет! Мы знаем, что больше он не причинит нам беспокойства, и этого достаточно. Если вы не можете помочь бедной Элизе, вам незачем здесь находиться.
– Мне кажется, что я могу спасти мисс Карстерс. Надеюсь, еще не поздно.
– Спасти от чего?
– От яда.
Кэтрин Карстерс вздрогнула:
– Ее никто не травит. Это исключено. Врачи не знают причину ее заболевания, но в том, что никакого отравления нет, они едины.
– Значит, все они ошибаются. Вы позволите мне сесть? Я должен вам о многом рассказать, и будет удобнее, если все мы сядем.
Госпожа Карстерс одарила его яростным взглядом, но ее супруг на сей раз взял сторону Холмса.
– Я вас выслушаю. Но имейте в виду: если мне покажется, что вы пытаетесь меня обмануть, я попрошу вас уйти.
– Обманывать вас в мои планы не входит, – заверил его Холмс. – Как раз наоборот.
Он сел в дальнее от камина кресло. Я расположился рядом. Господин и госпожа Карстерс вместе сели на диван напротив. Холмс заговорил:
– Вы пришли ко мне на Бейкер-стрит, господин Карстерс, по совету вашего бухгалтера, потому что боялись, что некий человек, с которым вы никогда не встречались, угрожает вашей жизни. В тот вечер, если не ошибаюсь, вы собирались в оперу слушать Вагнера. Но от меня вы ушли достаточно поздно. Видимо, к началу спектакля опоздали.
– Нет, я был в театре вовремя.
– Не важно. В вашем рассказе было много такого, что поразило мое воображение, главным образом странное поведение этого наблюдателя, Килана О’Донахью, если, конечно, это был он. Я был готов поверить, что он приехал за вами в Лондон, отыскал ваш адрес и прибыл в Уимблдон с очевидной целью вас убить. В конце концов, вы – пусть частично – виновны в смерти его брата-близнеца, Рурка О’Донахью, а близнецов всегда связывают крепкие узы. К тому же этот человек уже отомстил Корнелиусу Стилмену, который купил у вас картины, а впоследствии нанял агентов Пинкертона, выследивших в Бостоне «Банду в кепках» и уничтоживших ее градом пуль. Напомните, если не сложно, как звали агента, которого вы наняли?
– Билл Макпарленд.
– Да, конечно. Итак, близнецов связывают прочные узы, и неудивительно, что Килан хотел вас убить. Тогда почему же не убил? Он узнал, где вы живете, почему бы ему не напасть на вас и не всадить в спину нож? Я бы поступил именно так. О том, что он приехал в Англию, никто не знал. И он вполне мог бы отправиться в обратный путь через океан еще до того, как вас довезли бы до морга. Но он поступил ровно наоборот. Он встал напротив вашего дома и надел на голову кепку, прекрасно понимая, что по ней его опознают. Мало того, он появился снова, когда вы и госпожа Карстерс покидали «Савой». Как вы считаете, что было у него на уме? Он словно напрашивался на то, чтобы вы вызвали полицию с целью взять его под стражу.
– Он хотел нас напугать, – предположила госпожа Карстерс.
– Но в третий раз он появился по совсем другому поводу. Он вернулся к вашему дому с запиской, которую вложил в руку вашего мужа. Он предложил встретиться в вашей церкви в полдень.
– А сам не пришел.
– Возможно, приходить на встречу он и не собирался. Наконец, его последнее появление в вашей жизни – он проникает в ваш дом и крадет пятьдесят фунтов и драгоценности из сейфа. Более чем удивительно, вы не находите? Он точно знает, в какое окно влезать, но этого мало – у него есть ключи, которые ваша жена потеряла за несколько месяцев до его появления в Англии. Что и говорить, любопытно. Получается, что его больше интересуют деньги, а не убийство – он ведь был в вашем доме темной ночью. Вполне мог бы подняться наверх и прикончить вас обоих прямо в постели.
– Но я проснулась, потому что услышала его.
– Верно, госпожа Карстерс. К тому времени он уже открыл сейф. Вы, кстати говоря, спите с господином Карстерсом в разных комнатах?
Карстерс вспыхнул:
– Не думаю, что бытовые подробности нашей жизни имеют к делу какое-то отношение.
– По крайней мере, вы этого не отрицаете. Очень хорошо, вернемся к нашему странному и, я бы сказал, нерешительному злоумышленнику. Он убегает и возвращается в частную гостиницу в Бермондси, где остановился. Но дальше события принимают совсем неожиданный оборот – появляется второй злодей, о котором нам вообще ничего не известно, подкарауливает Килана О’Донахью – если опять-таки это он, – наносит ему смертельный удар и забирает не только бывшие при нем деньги, но и вообще все, по чему его можно опознать, за исключением портсигара, от которого, впрочем, нет никакой пользы – на нем стоят инициалы «В. М.».
– Что вы всем этим хотите сказать, господин Холмс? – спросила Кэтрин Карстерс.
– Просто хочу донести до вас то, что лично мне было ясно с самого начала: в этой истории все категорически не стыкуется. Другое дело, если предположить, что интерес к вашему дому стал проявлять вовсе не Килан О’Донахью и этот человек желал пообщаться вовсе не с вашим мужем.
– Это просто смешно. Ведь записку о встрече он передал мужу.
– После чего на место встречи в церковь не пришел. Попробуем поставить себя на место этого загадочного посетителя. Он ищет встречи с кем-то из обитателей вашего дома, и тут не все так просто. Ведь, кроме вас и вашего мужа, есть его сестра, несколько слуг… Господин и госпожа Кирби, Элси и Патрик, помогающий на кухне. Для начала наш гость наблюдает за домом издалека, но в конце концов передает записку, написанную печатными буквами, она не сложена и не убрана в конверт. Он явно не собирается передавать записку через дверь. Но может быть, он надеется увидеть человека, которому эта записка адресована, и просто поднять ее на уровень глаз, чтобы можно было прочитать через окно, скажем, столовой? Нет нужды звонить в звонок. Нет опасности, что записка попадет в чужие руки. Знать о ее содержании будут только два человека, а уж интересующее их дело они обсудят потом. Но господин Карстерс неожиданно вернулся домой раньше, чем ожидалось, за несколько мгновений до того, как наш гость хотел реализовать свой план. Что же делает этот гость? Он поднимает