ПсПсП ППсПП сПсПс ППППП сПППП ПсПсс ПсПсс сПсПс ППсПП ссПсП сПсПс ППсПП ППссс ссссс ППсПП сПсПП ПсссП ссПсП сПППП сПППП сПсПП ссПсП сПППП ссссс сПсПП сПсПП ПППсс сПППП сссПП ссссс ППППП сПППП ППсПП сПсПс ПсссП ссссс ПППсП ПППсП сПсПс ППсПс ссППП сПсПс ППсПс сПсПс ППсПс сПППП сПсПс сссПП ПППсс сПсПс сссПП сссПс ссПсП ссссс ПсссП сПсПП ПППсс сПППП сПсПП ПсППС сПППП ПППсП ППППП сПсПП ПППсс ПсППС сПППП ссссс ППсПП ссссс ППсПП сПППП ссППП сППсП ПППсП ППссс ПсПсП
Джонс тщательно сгруппировал буквы на странице. Я с изумлением смотрел на него.
– Это электрический телеграф! – воскликнул я.
– Что-то в этом роде, – согласился детектив. – Азбука Морзе, каждая группа – это одна буква! Присмотритесь, Чейз, – некоторые группы повторяются. Например, «сПППП» встречается самое малое восемь раз.
– Гласная? – предположил я.
– Почти наверняка. А «ссссс», скорее всего, еще одна – шесть раз. Но если группировать буквы таким образом, получается сумятица. Тогда каждой такой группе я присвоил номер, чтобы картина перед нами стала более понятной. Из всего алфавита было использовано только двадцать четыре буквы – это сильно упростило нашу задачу.
Он достал третий лист бумаги. И написал следующее:
1 2 3 4 5 6 6 3 2 7 3 2 8 9 2 10 8 11 6 10 2 5 12 9 13 9 4 5 2 3 14 15 16 15 3 17 18 3 17 12 9 6 18 17 14 18 11 5 17 9 18 19 9 10 3 20 3 7 9 14 21 11 9 6 13 2 9 6 17 22 23 10 24 15 16 1 9 17
– Понимаете, – объяснил он, – каждая цифра – это группа. То есть единица заменяет ПсПсП, два – ППсПП и так далее.
– Да, это понятно.
– И о чем это вам говорит?
Это был далеко не тот Этелни Джонс, который, прихрамывая, поднимался по ступеням. Глаза его светились энергией, в них читался инстинкт охотника.
– Итак, каждая цифра – это одна буква, – подытожил я. – Но цифр много, как вы верно сказали, двадцать четыре, и все они записаны подряд, без пробелов. Мы не знаем, где начинается одно слово и заканчивается другое.
– Совершенно верно, – согласился Джонс. – Зато мы видим, какие цифры – 3, 5 и 10 – повторяются чаще других. Это либо гласные, либо часто используемые согласные, такие как Т, Р или С. К сожалению, без пробелов мы не можем вычленить даже предлоги – тут вы правы. Это нам сильно мешает.
– И все же вы продвинулись дальше?
– Старание вкупе с везением. Я задал себе вопрос: может ли в письме быть хотя бы одно слово, которое я распознаю просто по его форме? В голову пришло сразу несколько. Например, ШЕРЛОК ХОЛМС. Потом ПИНКЕРТОН. Но в итоге я остановился на МОРИАРТИ. Если письмо адресовано ему, резонно предположить, что его имя тут есть. Я стал искать последовательность из восьми цифр, в которой одна – только одна – стояла в очереди третьей и шестой, как буква Р в слове МОРИАРТИ. Например, почти в самом начале сообщения мы видим 6 6 3 2 7 3 2 8, где цифра 3 вполне может означать Р. Но это не может быть МОРИАРТИ, потому что в нашем варианте слово начинается с двух шестерок, к тому же дважды встречается двойка. Дальше в тексте есть такая комбинация: 15 3 17 18 3 17 12 9, где буквой Р вполне может быть цифра 17. Но это опять не МОРИАРТИ – тут дважды встречается тройка.
Нужная нам комбинация во всем письме встречается только один раз, в первой строчке вскоре после начала идут такие цифры: 7 3 2 8 9 2 10 8. Тут буква Р – это двойка, но еще повторяется и восьмерка. Если предположить, что это сочетание цифр означает МОРИАРТИ, становится совсем интересно. Давайте взглянем на цифры, которые этому слову предшествуют, и получим…
I РО 4 5 6 6 О Р
– Возможно, тут два слова, – предположил я.
– Едва ли, – возразил Джонс, – тут повторяется Р, а потом еще и О – и еще какая-то буква, обозначенная цифрой 6! Насколько я понимаю, это может быть слово, которое в данном контексте нас вполне устраивает. Это обращение к получателю письма.
– Профессор! – воскликнул я.
– Именно. Профессор Мориарти. Это два первых слова сообщения. Они помогают нам раскодировать много других букв.
ПРОФЕССОР МОРИАРТИ 11 С Т Р Е 12 А 13 А Ф Е Р О 14 15 16 15 О 17 18 О 17 12 А С 18 17 14 18 11 Е 17 А 18 19 А Т О 20 О М А 14 21 17 А 13 13 Р А С 17 22 23 Т 24 15 16 П А 17
–
Профессор Мориарти… – начал я. – СТРЕ… АФЕ РО… Пока ничего не получается, – заметил я.
– Это как посмотреть. А если 11 – это буква В? А 12 – Ч? Ведь они договариваются о встрече? Допустим, третье слово – ВСТРЕЧА. Пробелов у нас нет, но дальше должно идти новое слово – почему бы им не встретиться в КАФЕ? Это дает нам еще одну букву. 13 – это К! Дальше идет РО. А что, если это – «Кафе Рояль»?[4] 14, 15, 16 – новые буквы, Я, Л и Ь!
– Рояль?
– Именно. ВСТРЕЧА КАФЕ РОЯЛЬ…
– Что это за кафе? – спросил я озадаченно.
– Это знаменитый ресторан в центре Лондона, – пояснил Джонс. – Как и вы, Кларенс Деверо мог о нем не слышать, но найти его не составляет труда.
– А дальше что у нас получается? – спросил я.
– Дальше легче. У нас появилась буква Л. Смотрите – Л О 17 18 О 17. Цифра 17 повторяется – догадаться нетрудно.
– Лондон, – понял я. – ВСТРЕЧА КАФЕ РОЯЛЬ ЛОНДОН. Ничего другого тут быть не может.
– Согласен. Это место встречи. Смотрим, что идет дальше.
ЧАС 18 НЯ 18 ВЕНА 18 19 А Т О 20 О МАЯ
– Ну, это уже совсем просто! – воскликнул я. – ЧАС ДНЯ ДВЕНАДЦАТОГО МАЯ!
– Через три дня. Видите, как легко поддается шифр? Но надо добраться до конца.
21 НАК КРАСН 22 23 Т 24 ЛЬПАН
– Наккрасн… – я в смущении остановился.
– Похоже, цифра 21 – это З. Тогда получается ЗНАК! Из ваших слов следует, что Мориарти и Кларенс Деверо почти наверняка не встречались. Оба гордятся тем, что никто не знает их в лицо. Поэтому Мориарти предложено взять что-то, позволяющее его опознать. Остальное – как раз об этом.
К Р А С Н 22 23 Т 24 Л Ь П А Н
Я ничего не сказал, и Джонс с улыбкой довершил работу.
– Красный тюльпан – вот что это, – сказал он. – В петлице. Текст расшифрован, Чейз…
ПРОФЕССОР МОРИАРТИ. ВСТРЕЧА – КАФЕ РОЯЛЬ, ЛОНДОН. ЧАС ДНЯ, ДВЕНАДЦАТОГО МАЯ. ЗНАК – КРАСНЫЙ ТЮЛЬПАН.
– Нам повезло. Ключом к разгадке оказался сам профессор Мориарти. Не обратись отправитель к нему по имени, над шифром пришлось бы здорово попыхтеть.
– Но вы блестяще справились с этой задачей, инспектор Джонс. Мое восхищение воистину безгранично. Я бы не знал, с какой стороны подступиться.
– Ерунда. Ничего особенного. Мистер Холмс наверняка добрался бы до истины в два раза быстрее.
– Ведь это именно то письмо, на которое я надеялся, – взволнованно произнес я. – Оно означает, что я тащился через океан не зря… Что затраты на поездку стоили того. Через три дня Кларенс Деверо придет в «Кафе Рояль». Он обратится к человеку с красным тюльпаном и таким образом раскроет себя.
– Если он узнает, что Мориарти мертв, он не придет.
– Согласен. – Я помолчал, потом в голову пришла одна мысль. – А если вам дать сообщение, что Мориарти, по вашему мнению, жив? Вас послали расследовать происшедшее у Рейхенбахского водопада. Почему бы не сказать, что из найденных улик следует: к нападению на Холмса Мориарти непричастен?
– А тело в церковном подвале?
Я задумался.
– Представим дело так, что это кто-то другой? – (В эту минуту к столу убрать тарелки подошла фрау Штайлер.) – Фрау Штайлер, – обратился я к ней, – скажите, пожалуйста, как зовут вашего повара, у которого захворала матушка?
– Франц Гирцель. – Она взглянула на мою тарелку с супом, к которой я едва притронулся. – Не понравилось?
– Отличный суп, – похвалил я. Дал ей возможность удалиться на кухню. – Вот вам и имя, если требуется. На роль покойника вполне подходит наш загулявший повар. Он возвращался к месту работы. Изрядно выпил и упал в водопад. По случайному совпадению его тело прибило к берегу как раз в это время. Скажите газетам, что Мориарти жив, – и пусть Деверо попадется в ловушку. – Джонс смотрел вниз, крепко поджав губы, и я продолжил: – Мы с вами малознакомы, но я вижу: вам не по душе, что кто-то может заподозрить вас в нечестности. Со мной такая же история. Но поверьте моим словам: в ваш город проникла страшная зараза. Изгнать ее – ваш долг перед согражданами. Поверьте мне, инспектор. Притом что Мориарти больше нет, эта встреча – наша единственная надежда. Мы должны там быть. Лично.
Фрау Штайлер вернулась с главным блюдом: две порции жареного ягненка. Я взял нож и вилку, полный решимости все съесть.
Джонс медленно кивнул:
– Вы правы. Я пошлю телеграмму в Скотленд-Ярд, и завтра мы можем ехать. Если поезда не подведут, приедем как раз вовремя.
Я поднял бокал.
– За поимку Кларенса Деверо, – произнес я. – И если не возражаете, за нашу совместную работу – Скотленд-Ярда и агентства Пинкертона.
Мы выпили, положив, таким образом, начало нашему содружеству. Знай мы, что нас ждет… тогда и вино не показалось бы сладким, а желание трудиться бок о бок едва ли возникло.
Глава 5В «Кафе Рояль»
Не многим американцам доводится совершить поездку по Европе, тем не менее я с трудом могу описать то, что видел в пути. Я почти все время глазел в окно на скользящие мимо, разбросанные по холмам маленькие фермы, на бурные стремнины, на поросшие ранними цветами долины, но меня что-то тревожило, и я не мог сосредоточиться на увиденном. Поезд шел очень медленно, мы ехали в вагоне второго класса, без особых удобств. Меня одолевал страх: вдруг опоздаем? Джонс сказал мне, что нам предстоит покрыть расстояние в пятьсот миль, сменить четыре поезда, а потом в Кале сесть на пакетбот и доплыть до Лондонского моста. Опоздание на любую из пересадок было чревато срывом нашего плана. Из Майрингена мы направились на запад, в Интерлакене пересекли озеро Бриенц и поехали дальше до Берна. Оттуда Джонс послал телеграмму, которую мы составили вместе: профессору Мориарти удалось чудесным образом спастись в ходе трагедии у Рейхенбахского водопада, и, видимо, он вернулся в Англию. Почта находилась на некотором удалении от вокзала, и мы едва не опоздали на поезд – идти долго Джонс просто не мог. Когда мы все-таки сели в вагон, он был бледен и испытывал очевидную боль.