– Что-то я вас не понимаю! – воскликнул я. – И при чем тут религиозные убеждения мистера Беккета?
– А вам не понятно?
– Нет.
– Что ж, скоро все прояснится. Сегодня мы вместе ужинаем. Подходите к Скотленд-Ярду часа в три. У входа и встретимся, как в прошлый раз, глядишь, я вам все объясню.
Три часа.
Я был на месте вовремя, вышел из экипажа на Уайтхолл, как раз когда Биг-Бен начал звонить. Мы остановились на противоположной стороне улицы, то есть через дорогу от Скотленд-Ярда. Я заплатил кучеру. День был яркий, безоблачный, хотя слегка веяло прохладой.
Происшедшее в дальнейшем я описываю во всех подробностях.
Я увидел, что дорогу передо мной переходит мальчик. Я его мгновенно узнал. Это был Перри, который пришел на встречу со мной в «Кафе Рояль» и приставил к моей шее нож. Я стоял, а все вокруг меня словно замерло, будто художник запечатлел в памяти увиденное и перенес на холст. Даже издалека было видно, что Перри окутан… Как бы лучше сказать? Пеленой зла. На сей раз он был в костюме посыльного. На нем был головной убор, синяя двубортная куртка с двумя рядами пуговиц, на груди по диагонали висела сумка. Как и в прошлый раз, одежда была ему тесновата, пояс врезался в живот, шея не умещалась в воротник. Волосы под полуденным солнцем совсем пожелтели.
Но откуда он взялся? И что он здесь делает?
Из здания Скотленд-Ярда вышел Этелни Джонс и стал озираться, ища взглядом меня, я поднял палец: внимание! Джонс увидел меня, и я показал в направлении мальчика, который быстро шел по тротуару, и пухлые ножки уносили его все дальше и дальше.
Джонс узнал его, но ничего предпринять не мог – был слишком далеко.
Ярдах в пятидесяти от того места, где я стоял, Перри поджидал четырехколесный брогам. Когда мальчик подошел, дверь открылась. Внутри, наполовину скрытый тенью, сидел мужчина. Он был высок, худощав, одет во все черное. Разглядеть лицо было невозможно, но мне послышалось, что он кашляет. Видел ли его Джонс? Едва ли, он был слишком далеко и на другой стороне улицы. Мальчик залез внутрь, и дверь за ним закрылась.
Не раздумывая, я бросился в сторону брогама. Увидел, как кучер взмахнул кнутом и лошадь двинулась вперед, но я все-таки сумел догнать коляску. Краем глаза я видел Джонса. Он тоже двинулся с места, опираясь на свою палку. Брогам, набирая скорость, катил по Уайтхоллу в сторону Парламент-сквер. Я бежал что было сил, но приблизиться к цели мне не удавалось. Нужно было оказаться на другой стороне Уайтхолла, но движение было плотным. И брогам уже поворачивал за угол.
Я сбежал с тротуара и рванул через дорогу.
Этелни Джонс пытался меня предостеречь. Я его не услышал, но увидел его открытый рот и вскинутую руку.
Вдруг прямо передо мной оказался омнибус. Я заметил его не сразу. Все поле моего зрения заполнили две лошади: огромные, жуткие, с застывшими глазами. Казалось, их сцепили воедино и получилось некое существо из греческой мифологии. Тут я понял, что это существо тащит за собой омнибус с пассажирами, кучер тянет поводья, а человек шесть, оказавшихся в ловушке на крыше, сбились в кучку и с ужасом ждут, что же будет. Кто-то закричал. Кучер яростно вцепился в поводья. Я услышал стук копыт, колеса заскрежетали по жесткой поверхности, и поверхность эта понеслась навстречу. Меня швырнуло оземь. Мир покачнулся. По глазам ударил свет неба.
Я вполне мог отправиться к праотцам, но омнибус разминулся со мной на несколько дюймов, вильнул в сторону и замер чуть поодаль. Я расшиб голову и колено, но боли даже не почувствовал. Я резко обернулся – где брогам? Увы, он уже исчез. Мальчишке вместе с его спутником удалось скрыться.
Ко мне подскочил Джонс. По сей день не могу понять, как он оказался рядом со мной так быстро.
– Чейз! – воскликнул он. – Мой дорогой! Вы целы? Вас едва не раздавило…
– Вы их видели? – закричал я. – Перри! Мальчишка из «Кафе Рояль»! Он был здесь, а с ним – мужчина… Видели?
– Видел.
– А лицо?
– Лица не разглядел. Мужчина лет сорока, может пятидесяти. Высокий, худощавый. Но его было почти не видно, он сидел внутри.
– Помогите мне…
Джонс склонился надо мной, помог подняться на ноги. Удар головой не прошел бесследно: по скуле текла струйка крови.
– Что это было, Джонс? – спросил я. – Что они здесь делали?
Ответ на мой вопрос был получен через несколько секунд.
Взрыв прогремел совсем рядом, и мы не только услышали его, но и почувствовали: вихрь пыли налетел прямо на нас. Вокруг возник хаос: заржали лошади, потеряли управление коляски, кучера отчаянно вцепились в вожжи. Две двуколки столкнулись. Одна покачнулась и опрокинулась на землю. Прохожие – мужчины и женщины – застыли на месте, ухватились друг за друга, в страхе завертели головой. На нас обрушился град из камней и стекла, ноздри учуяли запах горелого. Я огляделся. Над зданием Скотленд-Ярда клубился огромный гребень дыма. Разумеется, что еще в этой части города могло быть мишенью для нападения?
– Ах, негодяи! – пробормотал Джонс.
Мы быстро перебежали через дорогу. Движение на улице было полностью парализовано. Не думая о том, что может сработать еще одно взрывное устройство, мы бросились в здание, пробиваясь мимо клерков, констеблей и посетителей – все они рвались наружу. Нижний этаж, кажется, не пострадал, но вот мы увидели полицейского: он спускался по лестнице – лицо перекошено, из раны на голове сочится кровь. Джонс схватил его за руку.
– Где? – выкрикнул он. – На каком этаже?
– На третьем, – услышали мы в ответ. – Я был там! Совсем рядом…
Мы не стали терять времени. Метнулись к лестнице и побежали наверх, прекрасно понимая, что только вчера проделали тот же путь. Полицейские и другие работники Скотленд-Ярда торопились в обратную сторону, к выходу, кто-то был ранен, многие цеплялись друг за друга. Мы услышали несколько окриков: не ходите туда! Но нас это не остановило. Чем выше мы поднимались, тем сильнее пахло дымом, и скоро стало трудно дышать. Наконец мы оказались на третьем этаже и тут же столкнулись с человеком, которого я сразу узнал: вчера он был на совещании. Инспектор Грегсон. Светлые волосы всклокочены, он явно пребывал в состоянии шока, хотя ранения, похоже, удалось избежать.
– В телеграфной! – крикнул он. – Телеграфист принес посылку. Она лежала прямо около стенки между телеграфной и вашим кабинетом, Джонс. Будь вы за своим столом… – Грегсон смолк, в глазах отразился страх. – Кажется, Стивенс погиб.
Тут испугался и Джонс:
– Кто-то еще?
– Не знаю. Всем приказано покинуть здание.
Но мы ослушались. И продолжали идти вперед, мимо пострадавших, которые шли к выходу, кто-то прихрамывал, у кого-то порвалась одежда, у кого-то текла кровь. На третьем этаже была тишина, от которой стыла кровь в жилах. Никто не кричал, но мне послышалось, что где-то рядом потрескивает огонь. Я следовал за Джонсом, и наконец мы оказались перед дверью в его кабинет. Она была открыта. Я заглянул внутрь – и увидел ужасную картину.
Кабинет был скромных размеров. Единственное окно, как и говорил Джонс, выходило на квадратный внутренний двор. Комната завалена обломками – левая стена целиком разрушена. На деревянном столе высилась груда кирпича, и я сразу увидел: Грегсон был прав. Находись Джонс за своим столом, его настигла бы смерть. На полу лежал молодой человек, возле него, беспомощный и ошарашенный, на корточках сидел полицейский. Джонс рванулся в кабинет и опустился на колени рядом с лежащим. Увы, молодой человек был мертв. В голове жуткая рана, рука с окоченевшими пальцами откинута в сторону.
– Стивенс! – воскликнул он. – Это был мой секретарь… мой помощник.
Дым струился в кабинет через отверстие в стене, и я увидел: телеграфная пострадала еще больше. Там был настоящий пожар, языки пламени лизали потолок и подбирались к крыше. Среди развалин лежало еще два тела. Было трудно определить возраст погибших – взрыв изувечил их до неузнаваемости, нанес жуткие травмы. Кругом валялись листы бумаги. Какие-то страницы просто висели в воздухе – наверное, из-за жары. Огонь быстро распространялся.
Я подошел к Джонсу.
– Нам здесь делать нечего! – воскликнул я. – Надо следовать приказу и покинуть здание.
Джонс повернулся ко мне, и я увидел, что в глазах его стоят слезы – то ли от нахлынувших чувств, то ли от дыма.
– Это предназначалось мне? – спросил он.
Я кивнул:
– Боюсь, что так.
Я взял его под руку и вывел из кабинета. Взрыв прогремел всего несколько минут назад, но на этаже уже никого не было. Я знал: если огонь начнет пожирать все подряд и мы окажемся в центре дымового полотна – вполне можем погибнуть. И хотя Джонс сопротивлялся, я увлек его за собой вниз по лестнице. За нашими спинами, в телеграфной, рухнула часть потолка. Наверное, надо было унести мертвого секретаря, по крайней мере прикрыть тело в знак уважения, но в ту минуту я решил, что наша собственная безопасность важнее.
Когда мы наконец вырвались на свежий воздух, к зданию уже подъехало несколько пожарных машин. Пожарные вовсю суетились, тянули через тротуар свои шланги. Весь прочий транспорт исчез. Улица, только что, как всегда, оживленная, пугала своей пустотой. Я помог Джонсу отойти подальше от здания Скотленд-Ярда и посадил на свободную скамейку. Он тяжело оперся на свою палку, с трудом сдерживая слезы.
– Стивенс, – пробормотал он. – Мы проработали бок о бок три года, он недавно женился! Мы говорили с ним полчаса назад.
– Какая беда.
Я не знал, что еще сказать.
– Такое уже случалось. Бомба в Скотленд-Ярде! Было – шесть или семь лет назад. Ирландцы, фении, меня тогда в Лондоне не было. Но сейчас… – Казалось, он ошеломлен. – Вы и правда считаете, что мишенью был я?
– Я ведь вас предупреждал, – напомнил я. – Эти люди не знают жалости, а Эдгар Мортлейк угрожал вам только вчера.
– Это месть за наш налет на «Бостонца»!
– Доказать это невозможно, но другой причины я просто не вижу. – Я осекся. – Не выйди вы встретить меня, сидели бы за своим столом в кабинете. Разве не понятно, Джонс? Вас спасли какие-то секунды.