Элспет Джонс молча слушала его, пока он не поставил последнюю точку.
– Много людей погибло? – спросила она.
– Раненых было достаточно, – ответил Джонс.
– Невозможно даже предположить, что кто-то замыслил напасть на лондонскую полицию, тем более воплотить замысел в жизнь, – сказала она. – И это сразу после невероятных событий в Хайгейте. – Она повернулась и посмотрела на меня пристально своими яркими глазами. – Простите меня, мистер Чейз, но получается, что за вами из Америки сюда прибыли какие-то силы зла.
– Кое с чем я не могу согласиться, миссис Джонс. Это я прибыл вслед за ними.
– Но события стали разворачиваться после вашего приезда.
– Мистер Чейз тут ни при чем, – пробормотал Джонс с легкой укоризной.
– Знаю, Этелни. И если в моих словах прозвучал намек на вину мистера Чейза, я прошу прощения. Но возникает вопрос: а должна ли этим делом заниматься полиция? Может быть, следует привлечь власти более высокого уровня?
– Вполне возможно, их уже привлекли.
– «Вполне возможно» – в данном случае не ответ. Погибли сотрудники полиции! – Она остановилась. – Бомба была близко от твоего кабинета?
Джонс помешкал.
– На нашем этаже.
– Предполагаемой мишенью был ты?
Он тщательно обдумал ответ.
– Сейчас рано делать выводы. Рядом с местом, куда подложили бомбу, находятся кабинеты нескольких инспекторов. Теракт мог быть нацелен на любого из нас. Умоляю тебя, дорогая, давай оставим эту тему. – К счастью, в эту минуту появилась служанка с кофе. – Перейдем в другую комнату?
Мы поднялись из-за стола и вернулись в ту часть гостиной, где в камине подрагивал огонь. Когда мы уселись, служанка принесла хозяйке какой-то сверток в оберточной бумаге, и миссис Джонс передала его мужу.
– Не хочу беспокоить тебя, Этелни, но может быть, прогуляешься до миссис Миллс?
– Сейчас?
– Тут ее постиранное белье и книги для чтения. – Она повернулась ко мне и тут же продолжила: – Миссис Миллс из нашего прихода, она недавно овдовела. В придачу к этому несчастью ей нездоровится, и мы делаем для нее по-соседски что можем.
– А не поздно? – спросил Джонс, держа сверток в руках.
– Нет. Спит она мало, и я сказала ей, что ты заглянешь. Она была очень рада. Сам знаешь, как она тебя любит. Прогулка перед сном тебе в любом случае не повредит.
– Хорошо. Может быть, Чейз сходит со мной?
– Мистер Чейз еще не допил кофе. Пока тебя не будет, он составит мне компанию.
Ее замысел был очевиден. Она хотела поговорить со мной наедине и все для этого устроила. Весь вечер я с любопытством наблюдал за тем, как ведет и как чувствует себя мой друг Этелни Джонс в домашней обстановке. Решительный и полагающийся на себя во время расследования, в обществе супруги он был намного тише и неприметнее. Их близость была неоспоримой. Они понимали, о чем молчат, читали наперед желания друг друга. В то же время в их дуэте она явно была сильнее. Рядом с ней Джонс терял немалую часть своего авторитета, и я подумал, что даже Шерлок Холмс не был бы такой звездой сыска, надумай он жениться.
Джонс поднялся. Взял сверток, нежно поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты. Она подождала, пока за ним захлопнется входная дверь. Потом взглянула на меня совершенно по-иному, отнюдь не взглядом гостеприимной хозяйки, и я понял: она оценивает меня, решает, заслуживаю ли я ее доверия.
– Муж рассказал мне, что вы давно работаете в агентстве Пинкертона, – начала она.
– Так давно, что и не упомнишь, миссис Джонс, – ответил я. – Но, строго говоря, я не детектив, а следователь. Это не совсем одно и то же.
– В чем разница?
– Мы действуем более прямолинейно. Совершено преступление. Мы его расследуем. Но в большинстве случаев это вопрос чисто процедурный, то есть, в отличие от англичан, мы меньше занимаемся какими-то обобщениями и измышлениями.
– Вам нравится ваша работа?
Я ненадолго задумался.
– Нравится. В мире есть плохие люди, которые несут большое зло, другие люди от них только страдают, и злодеев надо остановить – мне кажется, что это правильно.
– Вы не женаты?
– Не женат.
– Соблазн никогда не возникал?
– Вижу, вы человек прямой.
– Надеюсь, я вас не обидела. Просто хочу узнать вас получше. Это для меня важно.
– Я вам отвечу. Конечно, соблазн возникал. Но я с детства привык к одиночеству, и в последние годы позволил работе поглотить меня целиком и полностью. Сама идея брачного союза мне близка, но я не уверен, что это состояние идеально мне подходит. – Мне не очень нравился оборот, который принимала наша беседа, и я попробовал поменять тему. – У вас прекрасный дом, миссис Джонс, и чудесная семья.
– Мой муж очень к вам расположен, мистер Чейз.
– Я ему за это благодарен.
– А что, хотелось бы знать, вы думаете о нем?
Я поставил чашку с кофе на стол.
– Не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
– Он вам симпатичен?
– Вы действительно хотите, чтобы я ответил на этот вопрос?
– Иначе бы не спрашивала.
– Он мне очень симпатичен. Я чужестранец, а он встретил меня по-настоящему тепло и был исключительно добр ко мне, хотя не сомневаюсь, что другие на его месте чинили бы мне препятствия. Могу также сказать, что он наделен блестящими способностями. Скажу честно, детектива такого калибра я в своей жизни пока не встречал. Его методы сыска совершенно уникальны.
– Он вам кого-нибудь напоминает?
Я помолчал.
– Он напоминает мне Шерлока Холмса.
– Да. – Внезапно в ее голосе прозвучал холод. – Шерлока Холмса.
– Миссис Джонс, вы специально сделали так, чтобы муж ушел, – это совершенно ясно. Я не знаю, зачем вам это понадобилось, и обсуждать его в его отсутствие с моей стороны невежливо. Может быть, вы просто скажете мне, что у вас на уме?
Она ничего не ответила, только внимательно посмотрела на меня… На ее лице поигрывали блики огня, горящего в камине, и я вдруг увидел, что она удивительно красива. Наконец она заговорила.
– У мужа наверху кабинет, – сказала она. – Он иногда там уединяется, когда ведет дело. Хотите на него взглянуть?
– Очень.
– Я с удовольствием вам его покажу. Кстати, можете не беспокоиться. Мне разрешено заходить туда, когда пожелаю, и мы пробудем там всего пару минут.
Я вышел за ней из комнаты и проследовал наверх мимо акварелей – в основном с изображением птиц и бабочек, – висевших в простых деревянных рамках на полосатых обоях. Мы поднялись на первую площадку и вошли в маленькую, без ковра комнату, выходившую в садик позади дома. Я сразу понял: это и есть рабочий кабинет Джонса. И в то же время главным в этой комнате был не он.
Первым мне бросился в глаза лежавший на столе экземпляр журнала «Битонс Кристмас», на обложке которого горели кровавые буквы «Этюд в багровых тонах» и собирался зажечь свечу изображенный со спины человек. Тут же лежали экземпляры журналов «Стрэнд» и «Липпинкотт». И, не открывая их, я мог сказать, что находится внутри. Все они содержали приключения Шерлока Холмса, рассказанные доктором Джоном Ватсоном, и великий сыщик был «растиражирован» в фотографиях, дагеротипах и газетных заголовках, прикрепленных к стенам: ГОЛУБОЙ КАРБУНКУЛ НАЙДЕН, ОГРАБЛЕНИЕ БАНКА НА КОБУРГ-СКВЕР ПРЕДОТВРАЩЕНО. Среди стоявших на полках книг и монографий я увидел много работ, написанных Холмсом, например объемистый том, содержавший научный анализ пятен крови. Другой том был посвящен шифрам, а третий – мне сразу вспомнилась поездка в Майринген – разновидностям табачного пепла. Были представлены и другие авторы: Винвуд Рид, Вендел Холмс, Эмиль Габорио и Эдгар Аллан По, несколько энциклопедий и географических справочников, Антропологический журнал был открыт на статье о форме человеческого уха. Весьма скромно меблированная комната – кроме книжных полок, тут находился лишь рабочий стол, стул и два приставных столика – была загромождена, каждый дюйм поверхности был занят тем или иным диковинным предметом. Я увидел увеличительное стекло, бунзеновскую горелку, стеклянные пиалы с химикатами, чучело змеи – кажется, болотной гадюки, – несколько костей, карту Верхнего Норвуда, что-то похожее на корень мандрагоры и турецкую тапку.
Я как зачарованный застыл в дверях. Элспет Джонс прошла вперед и резко обернулась.
– Это кабинет мужа, – сказала она. – Когда он дома, по большей части находится именно здесь. Вы уже и так поняли, кто его вдохновляет.
– Да, это очевидно.
– Мы уже упомянули имя этого господина. – Она выпрямилась. – Иногда мне хочется, чтобы этого имени в моей жизни не было вообще. – Она была разгневана и в этом гневе совершенно не походила на маму, которая читала что-то своей дочке, на сидевшую со мной за обеденным столом жену. – Вот что я хочу сказать вам, мистер Чейз. Раз уж вы работаете с мужем, вам надо понять кое-что важное. Он впервые встретился с Шерлоком Холмсом после убийства некоего Бартоломью Шолто, муж расследовал пропажу сокровищ Агры. Получилось так, что дело закончилось для него в общем успешно, хотя сам он так не считал, а уж доктор Ватсон в своем рассказе выставил его совершенно в невыгодном свете.
Джонс об этом говорил. Однако я промолчал.
– Потом они встретились еще раз, дело было не столь заметное. Взлом жилища в Северном Лондоне и странное похищение трех фарфоровых статуэток.
– Дело Абернетти.
– Он вам рассказывал?
– Просто упомянул о нем. Подробностей я не знаю.
– Об этом деле он вспоминать не любит по понятной причине. – Она сделала паузу, сосредоточилась. – Он снова проиграл. Доктор Ватсон опять выставил его на посмешище, хотя, к счастью, эта история еще не опубликована. Но после того как это дело было раскрыто, муж совершенно потерял покой, целый месяц просто изводил себя. Как он мог не понять, что убитый только что вышел из тюрьмы? Ведь под ногтями у него была пакля – разве это не очевидная подсказка? Как он мог не заметить смысла трех одинаковых фигурок, когда мистеру Холмсу это бросилось в глаза сразу? Все важные улики он проморгал… следы ног в саду, спящая соседка, даже спущенный носок на покойнике. Как он может называть себя детективом, он просто бестолковый дилетант!