– Вы нас предали.
– Погодите… – начал Клей.
Рука Мортлейка взметнулась в воздух, и мне показалось, что он дал собеседнику пощечину – но странно, никакого шлепка я не услышал. На лице Клея тоже отразилось удивление. И тут я понял: все гораздо хуже. У Мортлейка было что-то спрятано в рукаве – зловещее острое лезвие на каком-то пружинном механизме, и вот оно вылетело, подобно змеиному жалу. Он целил Клею прямо в горло. Секунду я тешил себя надеждой, что он промахнулся, что Клей не пострадал, но тут над его воротником появилась тонкая красная полоска. Клей стоял, хватая ртом воздух и вопросительно глядя на нас. Рана раскрылась, и из нее хлынула кровь. Клей упал на колени. Арчи вскрикнул и прикрыл рукой глаза. Дальше начался кошмар, и я словно прирос к месту.
Молодые бандиты побросали мешки, уже изрядно наполненные, и достали револьверы. Действуя как по заученному, они рассредоточились и начали палить в полицейских и убили двоих или троих с первого захода. Тела еще не успели упасть на землю, как один из парней подхватил мачете – оно лежало на одном из ящиков, – рубанул им воздух и рассек канат в нескольких футах от него. Мортлейк метнулся вперед и ухватился за второй канат: канаты были соединены, и, видимо, там был какой-то основательный противовес, потому что Мортлейк неожиданно взлетел на большую высоту – будто трюк провернул фокусник или показал мастерство акробат в цирке. Еще продолжалась стрельба и курился дымок из револьверов, а Мортлейк за несколько секунд исчез – крошечная фигура на уровне четвертого этажа перескочила на платформу и скрылась из виду.
– За ним! – вскричал Джонс.
Почти все полицейские были вооружены и на огонь ответили огнем. Охрана Мортлейка, в безнадежном меньшинстве, продолжала отстреливаться, но быстро сдала позиции: один из них, крутнувшись волчком, рухнул на козлы, которые тут же развалились. Что руководило этими парнишками – преданность или страх? Ведь они с готовностью отдали жизнь за хозяина, который просто бросил их на произвол судьбы!
Я не стал больше наблюдать за перестрелкой. Пригнувшись, чтобы самому не попасть под шальную пулю, я по команде Джонса кинулся по деревянной лестнице-зигзагу наверх. На противоположном конце склада была точно такая же лестница, и я увидел, что прикрыть ее побежали трое полицейских. Да, Мортлейк ловко сбежал из зоны боевых действий, но он все равно в ловушке: склад окружен.
Ступеньки подо мной скрипели и прогибались. Пыль вперемешку с запахом пороха атаковала мои ноздри. Наконец я добрался до верхней площадки – сердце мое колотилось, дыхание перехватило, – и оказался в узком проходе, с одной стороны от меня деревянная стенка, с другой – ничем не прикрытая погрузочная зона. Я глянул вниз и увидел, что Этелни Джонс отдает распоряжения. Физически он все равно был не в состоянии бежать за мной следом. Клей лежал, распростершись, в луже крови, которая становилась все больше и с высоты выглядела особенно ужасающей и напоминала огромное чернильное пятно, только красного цвета. Все пространство вокруг меня занимали бочонки, ящики, здоровенные бочки и пухлые мешки, и я стал двигаться крадучись, вдруг вспомнив, что не вооружен, а у Мортлейка есть леденящее душу оружие, и он может выскочить из любого укрытия, которым тут несть числа. Трое полицейских тоже добрались до верха, я видел их силуэты на фоне круглого окна, они медленно шли в мою сторону.
Я приблизился к открытому пространству. Часть стены здесь словно сложилась – это была не дверь, но и не окно, что-то среднее. Я увидел серую вечернюю хмурь и быстро бегущие облака. Передо мной была Темза, пара буксиров не спеша тянула свою ношу на восток, в остальном тут царили покой и безмолвие. Здесь же длинная платформа, которую соединяли со складом две ржавые цепи, а рядом – сложная система лебедок. Возможно, именно ею хотел воспользоваться Мортлейк, чтобы вернуться на землю, но либо она не работала, либо я взлетел наверх достаточно быстро – но вдруг этот злодей оказался передо мной, сюртук его развевался на ветру, а глаза, от которых веяло смертью, впились в меня.
Я замер, не смея шагнуть вперед. Из его рукава торчал нож, теперь вымазанный кровью. Он стоял на платформе – маслянистые черные волосы и усики – и больше чем когда-либо напоминал мне актера на сцене. Отличный персонаж для мастеров бурлеска братьев Киралфи – эдакий вероломный негодяй.
– Так, так, так! – воскликнул он. – Пинкертон, вы меня поражаете. Видал я вашего брата… парней Боба Пинкертона, но чтобы такой расторопный да сообразительный! Неужто вы меня переиграли?
– Вам не уйти, Мортлейк! – бросил я ему, оставаясь на месте и не решаясь сделать шаг вперед. Я все еще боялся, что он кинется на меня и применит свое жуткое оружие. Он тоже стоял не двигаясь. Тягучие воды реки были прямо под ним, но вздумай он прыгнуть, то наверняка бы утонул, если бы не умер раньше от удара о воду. – Бросьте оружие и сдавайтесь.
В ответ он грязно выругался. Я чувствовал присутствие полицейских и видел их краешком глаза, они неуверенно топтались в дверях за моей спиной. Не рыцари, конечно, но на душе полегчало – я уже не один.
– Отдайте нам Деверо! – сказал я. – Нам нужен он. Помогите нам добраться до него, и вам это зачтется.
– Я дам вам одно, и только одно. А именно обещание, что вы будете об этом жалеть до конца своих дней. Но уверяю вас, Пинкертон, этих дней осталось немного. Нам предстоит свести счеты.
Не раздумывая ни секунды, Мортлейк повернулся и прыгнул. Я видел, как он летит по воздуху, как развеваются фалды его сюртука, как он входит в воду «солдатиком» и исчезает в ее глубинах. Я инстинктивно дернулся вперед, и подмостки подо мной задрожали, у меня внезапно закружилась голова, и я едва сам не упал вниз, но меня подхватил кто-то из констеблей.
– Поздно, сэр! – услышал я чей-то голос. – Ему конец.
Меня держали чьи-то руки, и в душе я был этому рад. Я смотрел в воду, но поверхность ее была гладкой, не было даже ряби.
Эдгар Мортлейк исчез.
Глава 16Арест
Тем же вечером мы снова совершили налет на «Бостонец».
Инспектор Джонс велел мне встретиться с ним в восемь часов, и, сопровождаемые впечатляющим эскортом одетых по форме полицейских, мы заявились в «Бостонец» в тот же час, что и в первый раз, снова прервали пианиста, прошли мимо зеркал с позолотой и мраморных панелей, потом мимо бара с поблескивавшими бокалами из хрусталя и стекла, игнорируя негромкие протесты немалого числа американцев, многим из которых мы испортили вечер во второй раз. Теперь мы точно знали, куда идем. В прошлый раз мы видели, что Мортлейки появились через дверь по другую сторону бара. Скорее всего, их личный кабинет именно там.
Мы вошли без стука. Лиланд Мортлейк сидел за столом в обрамлении двух окон с задернутыми занавесками из красного бархата. Перед ним стоял стакан с виски, а в пепельнице дымилась толстая сигара. Сначала нам показалось, что он в комнате один, но вдруг поднялся стоявший на коленях рядом с Мортлейком молодой человек лет восемнадцати, с маслянистыми волосами и узким лицом. Людей такого типа я встречал не раз, и ничего, кроме отвращения, они у меня не вызывают. Минуту в комнате стояла тишина. Молодой человек хмурился, не зная, как быть.
– Выйди, Робби, – дал команду Мортлейк.
– Как пожелаете, сэр.
Парень прошел мимо нас и с явным облегчением закрыл за собой дверь. Лиланд Мортлейк дождался его ухода, потом повернулся к нам с холодной яростью.
– Какого черта? – прорычал он. – Не знаете разве, что надо стучаться?
Его язык, влажный и серый, мелькнул между пухлыми губами. Он был в вечернем костюме. Руки его, лежавшие на столе, сжались в кулаки.
– Где ваш брат? – спросил Джонс.
– Эдгар? Понятия не имею.
– Знаете, где он был сегодня днем?
– Нет.
– Лжете. Ваш брат был на складе в Блэкуолл-Бейсин. Он забирал вещи, украденные из «Надежных депозитов» на Чансери-лейн. Мы застали его врасплох и были готовы его арестовать, но он на наших глазах совершил убийство. Сейчас его разыскивает полиция. Мы знаем, что эту кражу организовали вы с братом, а также с человеком по имени Кларенс Деверо. Не надо это отрицать! Вы были с ним на днях в американском посольстве.
– А я отрицаю. Я и в прошлый раз вам это сказал. Никакого Кларенса Деверо я не знаю.
– Он также называет себя Кольман Де Врисс.
– Это имя мне тоже неизвестно.
– Может быть, ваш брат от нас и ускользнул, но вам это не удастся. Вы сейчас отправитесь с нами для допроса в Скотленд-Ярд и не будете отпущены, пока не скажете нам, где ваш брат.
– Никуда я не отправлюсь.
– Если не пойдете по своей воле, мне останется одно – взять вас под стражу.
– По какому обвинению?
– Препятствование правосудию и соучастие в убийстве.
– Бред.
– He думаю.
Повисла долгая тишина. Мортлейк сидел, пытаясь совладать с прерывистым дыханием, плечи поднимались и опускались, а остальная часть тела оставалась неподвижной. Я никогда не видел на человеческом лице столь жгучей ненависти, щеки его буквально побагровели, и я не на шутку встревожился: а вдруг у него где-то рядом, в ящике стола, оружие? В таком состоянии он запросто пустит его в ход, а там будь что будет.
Наконец он заговорил:
– Я американский гражданин, гость вашей страны. Ваши обвинения ложны и беспочвенны. Мне нужно позвонить в посольство.
– Позвоните из моего кабинета, – ответил Джонс.
– Вы не имеете права…
– Очень даже имею. Хватит разговоров! Вы идете с нами, или я зову полицейских.
Скорчив жуткую гримасу, Мортлейк поднялся. Рубашка выбилась из брюк, он нарочито медленно ее заправил.
– Вы даром тратите время, – буркнул он. – Мне нечего вам сказать. Брата я не видел. Про его дела ничего не знаю.
– Разберемся.
Мы втроем стояли друг против друга, каждый ожидал, что предпримет другой. Наконец Лиланд Мортлейк раздавил в пепельнице сигару и прошел к двери, протиснув свою тушу между нами. Хорошо, что за дверью стояли двое полицейских – с каждой минутой в «Бостонце» я все больше ощущал себя на вражеской территории. Проходя мимо бара, Мортлейк бросил бармену: