али. Но оно того стоило. Почти. Мне кажется, он уже тогда думал, как бы все это сохранить в тайне. Скорее всего он всем сказал, что я погибла в какой-нибудь ужасной катастрофе. А потом и сам в это поверил.
Мы оба молчим. Я ведь успел навыдумать, что у нее была сказочная жизнь.
— Похоже, он у тебя тот еще козлина, — говорю я наконец.
— Он политик, а они все такие, разве нет? — Клара вздыхает. — Но раньше, когда мне было лет пять, он был замечательным папой. И мама была замечательной. Просто они слишком многого для меня хотели.
Я смотрю на нее, и на пару секунд ее задумчивое лицо становится серьезным, но складка между бровей быстро исчезает, и Клара вдруг спрашивает:
— А ты в какую школу ходил?
— В самую обыкновенную. — В мыслях призраками встают Джонси, Билли и Джули Маккендрик. — Нормальная была школа. Скучная.
Не хочу об этом думать. Не хочу вспоминать, как долгими жаркими днями гонял в футбол или просто слонялся по улице. Сейчас вокруг — холодная ночь. И пусть рядом лежит Клара, а у меня в животе творится черт знает что и я ничего не могу с этим поделать, я бы все отдал, только бы вернуться в прежнюю жизнь. Если бы я мог вернуться домой целым и невредимым и снова стать здоровым, то оставил бы всех умирать и ушел, ни разу не оглянувшись. А через несколько дней забыл бы даже имена.
«Говорят, кровь прямо из глаз брызжет».
«Здесь какая-то ошибка».
Нам все еще слышно, как гудит двигатель и как по гравию ходят чьи-то ноги.
— Наверное, грузовик сюда переправили на лодке, как и нас. Была бы дорога, мы бы ехали по ней. Луис считает, что мы на острове. Наверное, он прав.
— Надо как-нибудь ночью хорошенько все осмотреть. Перелезть через стену.
Моя очередь вертеть головой.
— Ага, конечно.
— Я серьезно. — Клара смотрит на меня сияющими глазами. — Что тут такого? Никто ведь не узнает.
— Ты уже забыла, как Джейк рассказывал про двух мальчишек, которые пытались сбежать?
— Не забыла, но ведь мы и не собираемся убегать. Немножко погуляем и вернемся. И никто нас не поймает.
Наши лица так близко, что мы почти касаемся носами. В животе опять что-то переворачивается и падает ниже. Я в курсе, что сейчас происходит у меня в штанах, и усилием воли пытаюсь это прекратить. Клара — обычная девочка. И близко не такая классная, как Джули Маккендрик. Два часа назад она мне даже не нравилась. Я и сейчас не уверен, что в этом смысле хоть что-то изменилось. Она как существо со дна неподвижного океана. Ходит в воде и поднимает ил, из-за которого ничего не видно. Жизнь в доме была четкой и ясной, пока она не приехала. А теперь все меняется.
— Надо пойти завтра же ночью. — Клара смотрит в потолок, как будто пытается принять решение. — Все равно более подходящего времени не будет. Надо жить сегодняшним днем и все такое.
— Ты точно спятила, — ворчу я.
Какое-то время мы лежим молча. Наверное, мы оба задремали, потому что, когда я открываю глаза, грузовика уже нет, а по небу разлился сероватый свет. В доме тихо. Будить Клару не хочется, поэтому осторожно выбираюсь из постели, но в последний момент поворачиваюсь и поправляю на Кларе одеяло, чтобы не замерзла. Она сонно улыбается с закрытыми глазами, утыкается носом поглубже в подушку и вдруг тихо бормочет:
— Я же говорила.
— Что говорила? — шепчу я.
— Вместе веселее.
Я ухожу и возвращаюсь в свою спальню. Если медсестры с Хозяйкой до сих пор не спят, то ничем себя не выдают. В коридорах пусто, запертый от всего мира дом снова безмятежно спит. Снимаю носки и залезаю под одеяло. Постель холодная и кажется какой-то незнакомой. Я снова и снова думаю, что Клара действительно спятила. Лезть через стену — чистое безумие. Но сердце бьется, как сумасшедшее, и уснуть не получается.
По ночам Клара не спала с самого приезда, но сегодня за завтраком у меня впервые такое ощущение, будто у нас один секрет на двоих. Я уже совсем не злюсь на нее за то, что она крадет нечто исключительно мое. Пока обитатели спален занимают места в столовой, мы с ней даже не переглядываемся. Зато у буфета с едой Клара и Том обмениваются шутками и смеются. Он возвращается за стол слегка покрасневший и весьма довольный собой. Черт знает почему, но от этого и я чувствую себя довольным.
— Кто хочет молока? — спрашивает Том.
— Если сам не хочешь, зачем тогда взял? — интересуется в ответ Луис.
— Он окучивает Клару, — хихикает Уилл.
— Ничего подобного, — огрызается Том. — Просто передумал.
— Ага, как же.
Лицо Тома покрывается красными пятнами. Вид такой, словно у него поднялась температура. К разговору я даже не прислушиваюсь. Уилл уже озвучил все, что я и сам думаю.
— Народ, посмотрите на Джо, — говорит Луис, кивая в сторону стола седьмой спальни.
Я поднимаю голову, Том оборачивается. Трое сидят на одном конце стола, Джо — на другом, в полном одиночестве. Троица спокойно болтает, словно он пустое место. Посередине сидит Джейк. Слева от него — Дэниел, который так и светится от того, что внезапно сблизился с лидером. Справа — чернокожий пацан Элби, который большую часть свободного времени играет джаз на саксофоне в музыкальной комнате. Если каким-то чудом медсестры до сих пор не заметили, что Джо болен, то теперь это очевидно для всех.
Он сидит, ссутулившись, и вяло засовывает ложкой в рот хлопья из тарелки. С каждым глотком вздрагивает, как от боли. Нос забит, и приходится дышать через рот. Перед нами словно повторяется история с Эллори, вот только никто даже не пытается прикрыть Джо.
— Готовь резиновые перчатки, Тоби. — Луис вгрызается в тост. — Тебя ждет гора посуды.
Рядом со мной по полу скрипят ножки стула. Эшли отодвигается от стола и встает. Сначала я думаю, что он хочет взять еще один тост, но он, поджав губы, подхватывает тарелку и чашку с чаем.
— Закончил? — спрашиваю я.
Эшли не отвечает. Выпрямившись, словно проглотил кочергу, он идет к столу седьмой спальни. Болтовня стихает, все пялятся на него, но он ни на кого не обращает внимания и садится прямо напротив Джо.
— Ну почему он не может быть нормальным, как все? — притворно хнычет Уилл. — Из-за него нам всем от Джейка перепадет. Зачем ему это надо?
— И почему за завтраком? — ворчу я, чувствуя, как портится настроение. — Сдалось мне это дерьмо прямо с утра.
Слегка расправив плечи, Джо благодарно улыбается Эшли. Я смотрю на остальных и вижу, как внимательно глазеют на Джейка Дэниел и Элби. Их глаза сияют. Они ждут, когда Джейк отреагирует. В доме выживает сильнейший. В буквальном смысле. Здесь нет места сочувствию в адрес тех, кто слабее. От близнецов из седьмой спальни удача уже отвернулась. Джейк заметно стискивает зубы и уже явно собирается встать, как вдруг появляется Гарриет и садится на последний свободный стул. Эшли с Джо — по обе стороны от нее. Она притащила несколько тостов и, улыбаясь обоим мальчишкам, ставит тарелку прямо посередине.
Джейк оглядывается на Клару и Элеонору, которые как ни в чем не бывало продолжают завтракать. Все ждут, что будет дальше. У меня учащается пульс. Здесь так не принято. С того самого дня, как у всех на глазах расплакался Генри, умоляя не забирать его в лазарет. О таком лучше навсегда забыть. Если бы дело было только в Эшли, Джейк наверняка что-нибудь бы сказал, и я даже не попытался бы с ним спорить. Но за стол пришла и Гарриет. А это уже совсем другое дело. Тем более с тех пор, как здесь появилась Клара. Через несколько секунд Джейк продолжает есть, не обращая внимания на двух лишних людей за столом. У меня возникает ощущение, что вся столовая вздохнула с облегчением.
— Почему он ничего не делает? — хмурится Луис.
— Не один Том помешался на новой девочке, — говорю я.
Том одаривает меня злым взглядом, Уилл тихонько хихикает. Аппетит пропадает. Снова становится не по себе. Стаи меняются. У Эшли теперь свой маленький Божественный Отряд. И пусть вся эта затея обречена на провал, а самого Эшли начнут еще больше недолюбливать, происходящее все равно вызывает рябь на спокойной поверхности. Уже не только Клара поднимает со дна ил. Я хочу, чтобы все оставалось, как прежде. Когда ничего не меняется, не чувствуешь течения времени.
— Черт с ними, — говорю я. — Пусть этот ханжа лучше сидит там, чем с нами. Может, даже переедет в спальню к Джо.
— Вы только представьте! — Лицо Уилла озаряется весельем. — Начнет там бубнить свои молитвы по вечерам!
Иногда я жалею, что вырос из его возраста. Хорошо быть мелким и не понимать, что происходит.
Сегодня холодно. На учителе, который ждет нас в классе, толстый шерстяной джемпер. Вид у этого человека усталый. Может быть, учителям тоже пришлось проснуться посреди ночи, чтобы разгрузить машину. Пока мы занимаем места, Уилл подходит к батарее и кладет что-то сверху.
— Это чтобы подсушить каштаны, — объясняет он, заметив, что все на него смотрят. — Так они крепче будут.
— А мне ты об этом не говорил, — обижается Луис.
— Забыл. Зато теперь ты знаешь. Чтобы каштаны были крепче, их надо подсушить.
Луис мигом вытаскивает из кармана пару каштанов и кладет на другой конец батареи.
Уилл ухмыляется:
— Все равно тебе меня не победить!
— Занимайте места, ребята, — говорит учитель. — Сегодня отвечаем на вопросы по пройденному материалу.
Он садится за стол и смотрит, как мы достаем из парт тетрадки и учебники, а потом поворачивается к окну. Так он и будет сидеть, пока не решит без всякого энтузиазма пройти по комнате и посмотреть, чем мы занимаемся. Честно говоря, я сомневаюсь, что он настоящий учитель. Настоящий наверняка бы попытался нас хоть чему-то научить. Мы рассаживаемся, воцаряется тишина. Слышно только поскрипывание ручек по бумаге. Я рассеянно рисую на задней обложке учебника, пока не замечаю, что нарисовал морские волны. Неужели мы действительно решимся? А вдруг нас поймают? Может быть, до конца дня Клара успеет передумать. Я даже не знаю, хочу этого или нет.
— Продолжай работать, пожалуйста. — Учитель смотрит на меня.