Когда я вошла в магазин, над моей головой зазвенел серебряный колокольчик.
– Иду, иду! – послышался приветливый голос из мастерской. Или из-за огромных стрелок, стоявших в углу. Они были выше моего роста и предназначались для часовен на городских площадях.
Весь магазин был заполнен шестеренками и колесиками, вдоль стен стояли часы самых разных видов и размеров. Тиканье множества часов создавало причудливый тихий ритм. Он был едва слышен, но, обратив на него внимание один раз, уже невозможно было отвлечься.名
– Добрый день! Чем могу помочь? – Эдгар наконец вышел из мастерской.
Увидев меня, он остановился как вкопанный и едва не врезался в стеклянную витрину с карманными часами и цепочками.
– Что вы здесь делаете? – гневно спросил он. – Хотите вышвырнуть меня с работы? Что ж, я вас расстрою: щупальца Фавмантов не достанут так далеко. Хорошего дня.
– Эдгар… Подождите! Мне очень жаль, что так произошло. Я должна была заступиться за вас, остановить Камиллу. Я пришла извиниться и… поговорить.
– Поговорить? – переспросил он, гневно смотря на меня сквозь пенсне.
– Об Эулалии и о той тени.
– Я уже сказал вам все, что знаю, – буркнул он и схватился рукой за дверь.
– Не все, – остановила я его прежде, чем он успел улизнуть. – Я видела вашу реакцию, когда Камилла позвала Роланда.
Эдгар оцепенел, вновь услышав имя нашего дворецкого.
– Что такое?
Он неохотно повернулся, снял очки и начал тщательно протирать стекла краем холщового фартука, чтобы потянуть время.
– Вы думаете, он и есть та самая тень? – предположила я.
Эдгар прищурился, глядя сквозь стекла очков, словно они все еще были грязными.
– Я не знаю, кто это был… но должен признать, он первый, о ком я подумал.
Кончики его пальцев дрогнули, как будто он боролся с желанием снова протереть очки.
– Каждый раз, когда я бывал в Хаймуре – помогал мистеру Аверсону чинить большие напольные часы или привозил отремонтированные, – он всегда топтался где-то рядом, высматривал, подслушивал. Эулалия говорила, что это всего лишь часть его работы – прислуживать и ждать, пока позовут, но мне всегда казалось, что это больше похоже на…
– На что? – прошептала я, наклонившись поближе.
– На помешательство.
Я посмотрела в окно. Дождь барабанил по мокрой мостовой, и я задумалась о том, как проходили наши дни в Хаймуре. Действительно, Роланд всегда был где-то рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. Но это казалось мне абсолютно естественным, ведь за многие годы Роланд зарекомендовал себя как один из самых верных слуг отца. Я почти ничего не знала об Эдгаре, но сомневалась, что он вырос в таком же доме, как мы, где слуг было больше, чем членов семьи.
– Эулалия не вела дневник? – спросил Эдгар, попробовав зайти с другой стороны. – Может, она узнала что-то запретное и написала об этом?
Эулалия не любила изливать свои чувства на бумаге, как Ленор или Камилла. В детстве она терпеть не могла уроки чистописания, и родителям приходилось заставлять ее писать письма тетям и кузенам.
– Я никогда не видела у нее ничего похожего.
Эдгар нахмурил светлые брови.
– Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что тенью был Роланд, – сказал он, возвращаясь к своей догадке. – Я никогда ему не нравился. Если он как-то узнал, что мы собираемся сбежать…
– Тогда было бы логично, если бы он попытался остановить вас, а не Эулалию.
Обвинения Эдгара казались мне безосновательными. К тому же в его версии было много нестыковок. Даже если Роланд страстно любил Эулалию, он знал, что из этого ничего не выйдет. Она была наследницей Хаймура, и отец никогда не допустил бы ее брака со слугой. Не говоря уже о том, что Роланд был попросту слишком стар…
Заскрипели шестеренки часов, и все они одновременно пробили четверть часа. От этой какофонии у меня зазвенело в ушах, и я вдруг осознала, как долго сестры сидят без меня одни. Не медля ни минуты, я потянулась к ручке двери.
– Мисс Фавмант, постойте! Мне нужно знать… Вы мне верите, ведь правда? Насчет тени? Эулалия не оступилась. И она никогда бы не причинила себе вреда. Вы и сами это знаете.
Помедлив, я кивнула.
– Я хочу выяснить, кто это сделал. Кто… убил ее. – Эдгар произнес эти слова с намеренной четкостью, словно боялся запнуться. – Вы поможете мне? Умоляю! – Его глаза лихорадочно загорелись, и под его пристальным взглядом я почувствовала себя словно бабочка, приколотая булавкой к доске коллекционера.
– Да, – прошептала я.
Эдгар снова покрутил в руках очки.
– Я знаю, вы считаете, что Роланд ни при чем, но все же понаблюдайте за ним. Прошу вас. Расспросите людей. Даже если это был не он, он точно что-то видел. Он всегда все замечает.
Часы со скрипом пробили последний час, и этот звук придал словам Эдгара странную важность.
– Это правда, – согласилась я.
– Хорошо. Спасибо. Ваша семья будет участвовать в праздновании прибоя?
До фестиваля оставалась всего неделя. Скоро в Хаймуре начнется подготовка к десятидневным празднествам, и в доме будет полная неразбериха.
– Мы всегда ходим на карнавал после Первой Ночи.
Над нами скрипнули половицы, и мы одновременно вскинули головы. Я думала, мы одни. Кто мог подслушать наш разговор?
– Что там, наверху?
– Только склад… Мистер Аверсон?
– Да, Эдгар. Я зашел повесить плащ, – послышался из мастерской мужской голос. – Дождь никак не кончится.
– Встретимся здесь перед карнавалом, – прошептал Эдгар.
– Хорошо. А сейчас мне пора к сестрам.
Эдгар откинул волосы назад и наконец улыбнулся:
– Хорошо. Я рад, что… Спасибо, что поверили мне, мисс Фавмант.
– Аннали, – по-дружески поправила я.
– Аннали.
Я вышла на улицу и поспешила в таверну, выбрав самый короткий маршрут в обход луж. Открыв дверь и увидев граций за столом, я облегченно вздохнула, но в следующее мгновение застыла как вкопанная. Они были не одни.
– Аннали! – окликнула Онор.
Молодой человек, сидевший рядом с ними, резко обернулся. Кассиус! Увидев меня, он расплылся в улыбке:
– Вот и встретились.
Его щеки покраснели от холода, а темные кудри выглядывали из-под вязаной шапки.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я и тут же пожалела. Мои слова прозвучали слишком грубо, будто я его в чем-то обвиняла. – Как твой отец? – попыталась я спасти положение. Совсем забыла спросить на балу.
– Боюсь, все так же. Я как раз приехал на Астрею за лекарствами. Нужны кое-какие коренья и травы. Местный аптекарь сказал, что они должны помочь.
– А правда, что при красной лихорадке течет кровь из глаз? Поэтому она так называется, да? – спросила Онор, перегнувшись через стол от любопытства.
– Онор! – возмутилась я, сгорая от стыда.
Кассиус ничуть не смутился и, наклонившись к ней поближе, ответил:
– Даже хуже!
Он выпрямился и заметил мой строгий взгляд, направленный на хихикающих девчонок.
– Я зашел пообедать и уже собирался уходить, когда встретил этих прекрасных леди, которых никак не хотели обслужить. Я решил вмешаться и предложил помощь.
– Нас просто не видели из-за прилавка, – объяснила Мерси.
– Очень любезно с твоей стороны.
– Мне только в радость! Я даже не представлял, каким прекрасным может быть… А что я, собственно, пью?
– Карамельный сидр! – пропела Верити.
– Каким прекрасным может быть карамельный сидр! Кажется, тебе тоже не мешало бы выпить кружечку, – предложил он, доставая деньги.
– Ой, а можно я закажу? – спросила Мерси, выхватив из рук монетку, прежде чем он успел что-то сказать. – Пожалуйста!
– И я! – подскочила Онор. – Они разрешают посидеть на высоких стульях, пока ждешь заказ.
– И я! – присоединилась Верити, не отставая от сестер.
Они весело поскакали к прилавку, обрадовавшись, что им поручили такое взрослое задание.
– Как ты? – спросил Кассиус, когда девочки уже не могли нас услышать. – Выглядишь уставшей, – заметил он, указав на синяки под моими глазами.
– Ничего страшного, – отмахнулась я. – Надо просто хорошенько выспаться. А ты? Как твой папа на самом деле?
– Так себе, – ответил Кассиус с грустной полуулыбкой. – Скорее бы все закончилось, – добавил он, закусив губу. – Наверное, я неправильно выразил свою мысль.
Я вспомнила последние часы Авы – как она хватала губами воздух и молила о смерти.
– Нет, я прекрасно понимаю, о чем ты. Моя сестра…
Он кивнул, догадавшись обо всем без слов.
– Твои младшие сестры совершенно очаровательны. Самая маленькая – Верити? – очень похожа на тебя.
– Они, наверное, все уши тебе прожужжали!
– Да нет. Мне было приятно с ними пообщаться. В последние недели я почти ни с кем не говорил.
Я пробормотала что-то насчет родственных уз и замолчала. Он ведь не был все это время на Селкирке. Мы виделись в Пелаже. На балу.
– Я надеюсь, не все было так плохо.
Он улыбнулся, и в его синих глазах заплясали веселые огоньки.
– Конечно, нет.
– Я не знала, увижусь ли с тобой еще после… И очень надеялась на очередную случайную встречу.
– Правда? – Кассиус с трудом сдержал довольную ухмылку.
Без сверкающей маски, за которой можно было спрятаться, мои слова звучали слишком смело, даже бесстыдно, но я вспомнила о том, что он сказал мне на балу. Сожаление – самый страшный кошмар.
– Правда.
Кассиус наконец расплылся в широкой улыбке:
– Рад это слышать.
Я покраснела и отвела глаза: сейчас я была слишком смущена, чтобы встретиться с ним взглядом. На стене за спиной Кассиуса висел большой гобелен с картой Арканнии. Каждая часть была соткана из нитей разного цвета.
– Где твой дом? – спросила я, указав на карту.
– Немного здесь, немного там. Мне довелось пожить почти везде, – сказал он, повернувшись к гобелену.
– Ты моряк?
– Вроде того.
– И где тебе понравилось больше всего?
Он придвинул стул поближе ко мне, чтобы нам обоим было лучше видно карту.