– Тогда я не пойду. У меня нет ничего подходящего.
Камилла взяла меня за руку:
– Пойдем.
Она отвела меня в свою комнату. Присев на корточки, она вытащила из-под кровати две огромные коробки и протянула одну из них мне:
– Сюрприз!
– Что это? – Приоткрыв крышку, я ахнула от неожиданности: – Ого! Камилла!
На нежно-розовой креповой бумаге лежало самое удивительное платье, которое я когда-либо видела.
– Где ты его взяла?
– Помнишь бал в Блёме? У Людей Лепестков?
Еще бы! Пожалуй, это был самый роскошный вечер в нашей жизни. Каждый элемент интерьера в том замке украшали драгоценные камни, жемчуг или сусальное серебро.
– Я попросила миссис Дрексель сшить для нас такие платья, как там, и забрала их на Астрее в ночь праздничного карнавала. – Камилла сглотнула. – Перед тем как Розалия и Лигейя…
Когда наши взгляды встретились, ее глаза блестели от невыплаканных слез.
– Оно прекрасно, – заключила я, достав платье из коробки и развернув во всю длину.
Слои ткани были настолько легкими и тонкими, что казалось, будто платье танцевало само по себе. Нитки жемчуга обрамляли плечи и, пересекаясь, спускались вниз по спине.
– Примерь! Примерь! – радостно засуетилась Камилла и неестественно улыбнулась, изо всех сил пытаясь отогнать от себя печаль.
Когда я сказала ей, что хочу потанцевать, она буквально запищала от восторга и тут же сообщила мне подробную программу ближайших балов. Меня удивило, что она продолжала так внимательно следить за светскими событиями, несмотря на смерть сестер, но… каждый скорбит по-своему.
Я не хотела идти на этот бал. Я хотела свернуться калачиком в тепле и безопасности, в окружении сестер и заснуть. Прямо как в детстве. Заснуть и больше не видеть никаких кошмаров с Плакальщицей, проклятиями и убийцами. Просто заснуть.
Но… Кассиус считал, что мы сможем узнать на этом балу что-то важное. И если существовала хотя бы малейшая вероятность встретить там убийцу моих сестер, я должна была запомнить мельчайшие подробности.
Камилла расстегнула лиф моего темного хлопкового платья и помогла надеть новый наряд. Нежная ткань напоминала на ощупь легчайшую морскую пену. От прохладных жемчужных нитей по спине пробежал холодок.
– Не смотри в зеркало! – попросила Камилла. Она выглядела гораздо более взволнованной, чем я. – Помоги мне одеться. Я хочу увидеть, как они смотрятся вместе.
Ее платье было таким же открытым, как мое: без рукавов и с эфемерным нежным декольте. Полупрозрачный лиф из сетчатого кружева украшала искусная вышивка серебром и жемчужным бисером цвета ледяного шампанского.
– Ты выглядишь сногсшибательно!
Камилла отмахнулась от моего комплимента и сосредоточенно начала что-то искать в шкатулке на комоде.
– Я нашла это у мамы. Можно надеть сегодня. Пусть все знают, что пришли Люди Соли.
Она протянула мне диковинное украшение, и я покрутила его в руках, пытаясь понять, что же это такое. Осьминог Фавмантов. Его тело, сделанное из самой большой жемчужины, которую я когда-либо видела, было частью кольца. Щупальца образовывали браслет из изысканного розового золота, плотно прилегавший к запястью. Камилла выбрала драгоценную тиару в виде морской звезды и нежно-розовые серьги в форме капель.
– Я подобрала для граций всякие мелочи из маминой шкатулки. Ничего особо ценного – а им приятно.
Я отвлеклась от браслета и настороженно посмотрела на Камиллу.
– Грации тоже идут?
Она кивнула, весело поигрывая сережкой.
– Конечно. Нам всем не мешало бы развеяться, разве нет?
– Только не Ленор, – возразила я, искренне надеясь, что Камилла не будет ее заставлять.
– С ней вообще невозможно разговаривать, – фыркнула Камилла. – Сидит, пялится куда-то мимо тебя, как будто ты вообще не здесь…
– Она скорбит.
Камилла надула губы.
– Да знаю я. Просто… – удрученно вздохнув, начала она, – не хочу показаться черствой, но разве мы уже не достаточно скорбели? Достал этот вечный траур. Неужели нельзя просто жить и не бояться потерять кого-то из вас?
Я с недоверием приподняла брови:
– Если я умру завтра, ты будешь по мне скорбеть?
– Даже не шути так, – угрюмо отозвалась Камилла. – Конечно, я бы очень расстроилась. Но… Ты бы правда хотела, чтобы я потратила впустую очередной год своей жизни, укутавшись в траурную тафту и увешавшись черными украшениями только потому, что твоя закончилась?
Наверное, не хотела бы. Но было слишком цинично говорить об этом вслух сразу после смерти Розалии и Лигейи.
– Пойдем, – сказала Камилла и взяла меня за руку. – Мы достаточно настрадались за свою жизнь. Сегодня надо веселиться: пить шампанское, есть икру и танцевать!
По пути в грот я постоянно оглядывалась, чтобы не упустить Кассиуса из виду. Когда мы с Фишером и грациями спускались по узкой скалистой тропинке, я заметила, как из рощи появилась чья‑то темная фигура.
Войдя в пещеру, Фишер повернул трезубец, и мозаика на стене медленно разошлась, обнажив перед нами вход в туннель.
– Итак, мы отправляемся в Ламбент, – громко произнесла я для Кассиуса. Я слышала, как хрустела галька на тропе за нами, и надеялась, что он пришел. – На бал Людей Света. Помните, нам всем нужно думать об этом при входе.
Онор странно покосилась на меня:
– Можно не напоминать. Мы все знаем, как это работает.
– Никто и не сомневается, – усмехнулся Фишер и, закружив ее в танце, шагнул в туннель. – Рыбка просто решила напомнить, чтобы Мерси не забыла!
– Я не забуду! – крикнула Мерси и исчезла вслед за сестрой.
Следующими в туннель вошли Камилла и Верити. Я обернулась. В гроте было пусто.
– Ламбент, – повторила я и последовала за сестрами.
Туннель привел нас прямо в новый дворец. Каменные стены здесь были намного светлее, чем у нас, словно выгоревшие на солнце ракушки. В теплом сухом воздухе стоял аромат мирры и цветов лотоса, и мне даже не хватало терпкого запаха моря.
Золотистый воск капал с подсвечников на каменные плиты. Холл был окутан легкой серой дымкой. Я оглянулась на дверь, ведущую назад в Хаймур, но она уже скрылась в тени.
Камилла улыбнулась мне через плечо и с радостным смехом покружила Верити вокруг себя. Дым сообщал воздуху особые загадочность и очарование, замедляя движения и наделяя каждый жест таинственной важностью. Я моргнула несколько раз, чтобы прояснить сознание, но мысли путались, словно под воздействием дурмана. Сосредоточиться не получалось.
Тем временем мы вошли в роскошное фойе. По правую руку от нас располагался бальный зал, и, судя по звукам оркестра и веселому гомону гостей, праздник был в самом разгаре. Изящная аркада слева вела на залитую лунным светом террасу. Я заметила в отдалении темные очертания песчаных дюн, сливающихся с горизонтом. Мы были очень, очень далеко от моря.
В противоположном конце фойе находился фонтан с вином. Пары в строгих придворных нарядах прогуливались вдоль его круглой чаши и подставляли бокалы под багровые струи. В центре фонтана располагалась изящная скульптурная группа, изображавшая сцену боя. Трое мужчин удерживали человека, который из последних сил пытался освободиться от их хватки. Над ними застыла ужасающая крылатая фигура с косой, которая перерезала горло беглецу. Вино лилось из открытой раны страдальца.
– Не смотрите туда, – шепнула я, пытаясь отвлечь граций от пугающего зрелища.
Дым разъедал мне глаза, и я начала усиленно моргать. Кажется, я ошиблась. На самом деле в центре фонтана был изображен купидон, пускающий стрелу в группу девушек. Вино лилось из их кувшинчиков.
Я потерла глаза и присмотрелась повнимательнее, но пугающие скульптуры уже исчезли. Как я могла так ошибиться? Я решила подойти поближе, но Камилла потянула меня за собой в бальный зал.
Одну из стен украшали три потрясающие фрески, каждая из которых изображала определенный эпизод сотворения мира. В центре Вайпани создавал Солнце. Справа от него Зеланд лепил Землю из первозданной грязи и глины. Слева среди звезд и планет парила Вирсайя. Я огляделась по сторонам в поисках Кассиуса: интересно, как бы он оценил эти фрески.
Из углов через весь потолок тянулись длинные полотна золотого шелка. Сходясь в центре зала, они обрамляли диковинную люстру. Она представляла собой огромный огненный шар, со всех сторон окруженный массивными вращающимися сферами из благородного металла, которые парили прямо в воздухе. Я никогда не видела ничего похожего.
Фишер увлек за собой Верити, а двое мальчиков пригласили на танец Онор и Мерси. Мы с Камиллой тем временем наблюдали за кружащимися парами. Я чуть не свернула шею, высматривая в толпе Кассиуса.
– Видишь того мужчину в серебре, там, у колонн? – шепнула Камилла.
Я прищурилась, но толком не поняла, на кого она показывала.
– Мы танцевали прошлой ночью менуэт и три вальса. Он великолепный партнер, – добавила она и подтолкнула меня вперед.
– Что ты творишь? – спросила я, пытаясь противостоять натиску Камиллы.
– Он не танцует. Пригласи его.
Я вырвала свою руку:
– Я не собираюсь приглашать мужчину на танец!
– Ты отстала от жизни, – вздохнула Камилла.
Наконец оставив меня в покое, она растворилась в толпе.
Я обернулась и внимательно присмотрелась к люстре, элементы которой по-прежнему вращались с сумасшедшей скоростью. Я не могла представить себе механизм, который обеспечивал бы такую плавность движений и – ни больше ни меньше – создавал эффект левитации. Все это как-то странно и неприятно. Здесь точно не обошлось без черной магии.
– Кажется, мы не встречались раньше.
Подпрыгнув от удивления, я обернулась и увидела мужчину в серебряном костюме, о котором говорила Камилла.
Вблизи я мгновенно узнала его. На светлом бархате его сюртука снова были вышиты драконы. Глубоко посаженные глаза, настолько бледного оттенка голубого, что казались почти белыми, жадно осматривали меня. По ощущениям его взгляд напоминал извивающиеся щупальца медузы, готовые сомкнуться вокруг добычи.