е, но все равно было легко понять, что они маленькие, не старше двенадцати. Их фигуры, длина и цвет волос во многом совпадали с фотографиями в уже знакомых многим «Инстаграм»-профилях.
Профилях Эбигейл и Грейси.
Глава 11
— Мой зоркий глаз приметил кое-что, начинающееся на «Ю», — нарушил молчание агент Фаулер.
Агент Боб Тайлер без улыбки покосился на него. Эта шуточка стала уже обрастать бородой, да и изначально не была особо смешной. Но напарник упорно употреблял ее всякий раз, когда они занимались наружным наблюдением.
Они сидели в своем белом «Шеви» с сияющим от чистоты салоном. По настоянию Тайлера вчера заехали на мойку — ведь вести наблюдение из чистой машины гораздо приятней, чем из грязной. И вот теперь, откинувшись на сиденье и вдыхая запах хвойного освежителя, Тайлер думал, что даже Фаулер способен понять, насколько это все-таки лучше.
— Ну? Это начинается на «Ю», — не отставал тот.
Юрген Адлер находился в пятидесяти ярдах впереди них, в своей собственной машине, ушатанной синей «Фиесте», и ровным счетом ничего не делал. Он припарковался там десять минут назад, и агенты, сидевшие у него на хвосте, тоже быстро остановились. Интересно, подумал Тайлер, чего тот ждет. Встречается с кем-то? Может, с кем-то из похитителей? Он очень на это надеялся. ФБР уже два дня как установило слежку за Юргеном, пока без всяких ощутимых результатов.
— Сдаешься? — спросил Фаулер.
— Что, юбку какую-нибудь приметил? — спросил Тайлер.
— Нет, — расцвел в улыбке Фаулер. — Это Юрген Адлер.
Тайлер предпочел промолчать. Фаулер был достойным напарником, вправду достойным. Конечно, не без тараканов в башке, но у кого их нет? Самое важное, что он был надежным парнем, и Тайлер мог слепо довериться ему, когда ситуация грозила выйти из-под контроля.
А еще Фаулер обладал идиотским чувством юмора и был немного расистом. И что с того? К примеру, у предыдущего напарника Тайлера воняло изо рта. Это может показаться совсем незначительным изъяном, но проведите-ка четырнадцать часов в одной машине с таким парнем — и быстренько запроситесь в отставку.
Тайлер оглядел магазины, выстроившиеся вдоль улицы. Прямо перед ними владелец цветочного салона под названием «Колибри» разговаривал с какой-то женщиной, стоящей рядом с заставленной букетами витриной. Разноцветье витрины резко выделялось на тускло-серой улице. Наверное, здорово весь день вот так работать в цветочном магазине, продавать то, что приносит людям радость. Когда Тайлер был помоложе, каждую неделю приносил своей жене цветы. Она была всегда так благодарна, принимая их… Почему он прекратил? Надо будет опять начать покупать цветы, подумал он.
— Довольно странное имечко, не думаешь? — спросил Фаулер.
— Почему? — рассеянно отозвался Тайлер. Он знал, к чему идет дело, но эта дискуссия грозила открыть целую банку расистских червей, которую он не хотел открывать. Расистские черви — это хуже всего. Это заставило его припомнить шутку: «Что хуже того, чем найти червя в своем яблоке?» «Найти расистского червя в своем яблоке».
Чувство юмора Фаулера было, видать, заразным…
— Ну, Юрген — это ведь не японское имя, как думаешь?
— Вряд ли.
— Но этот мужик — японец.
— Он наполовину норвежец, наполовину китаец, — устало произнес Тайлер.
— Ну ладно… и все-таки. В смысле, он похож на…
— Это всего лишь имя, — перебил его Тайлер. — Вот мои родители едва не назвали меня Саурон[20]. Это же не значит, что я из Мордора.
— Серьезно? Они и вправду думали назвать тебя Саурон? — переспросил Фаулер.
— Это перед самым последним отбором.
— И много вариантов осталось под конец?
— Там было три имени, — ответил Тайлер.
— Ого! Повезло тебе.
Тайлер кивнул.
— Это точно, — согласился он. — В смысле… расти под именем Саурон было бы… просто ужасно.
— А вот Боб — нормальное человеческое имя.
— Спасибо.
Оба посидели, уставившись на синий «Форд Фиеста».
— Хотя было бы круто, — задумчиво произнес Фаулер. — Говорить всем, что мой напарник — Темный Властелин…
Юрген Адлер сидел в своей синей «Фиесте» 2012 года выпуска, дожидаясь, когда из банка появится Хизер Гиббонс. Он следил за ней весь последний час, гадая, уж не на пути ли она к своему любовнику. Ее муж был почти уверен, что у нее есть любовник, и хотел, чтобы Юрген предоставил ему какие-то доказательства, которые можно было бы использовать при оформлении развода. До настоящего момента Адлер не был убежден, что таковой любовник существует, хотя шестое чувство все равно смутно теребило его откуда-то изнутри. Что-то с Хизер определенно было не так. Имелся у нее все-таки какой-то секрет… А в работе Юргена секрет почти всегда означал любовника.
— А не было ли такой актрисы по имени Хизер? — произнес он вслух. — Кто это был? Не помнишь, Шэрон?
Шэрон звали машину Юргена. Будучи бывшим копом, Юрген привык болтать с напарником, занимаясь «наружкой». Но сейчас, став частным детективом, иногда часами не имел возможности с кем-то и словом перемолвиться. В отличие от своего серьезного, молчаливого отца-норвежца, он любил почесать языком. Так что приходилось разговаривать с собственной машиной.
Юрген постучал по рулю, пожевывая губу.
— Хизер Грэм! — наконец объявил он. — Обалденно сыграла в «Остине Пауэрсе». И в «Мальчишнике в Вегасе».
Чихнув, стал рыться в поисках коробки с бумажными платочками. Он по-прежнему был нездоров. Всю последнюю неделю в основном провалялся в постели, пытаясь одолеть сильнейший приступ простуды. Чуть ли не больше всего на свете Юрген ненавидел простужаться. Терпеть не мог, когда текло из носа, как из неисправного водопровода, и когда ноздри напрочь закладывало, вынуждая его задыхаться и сопеть, лежа в постели.
В данный момент по той причине, что он так и не озаботился завести мусорное ведерко или хотя бы пакет для своей машины, весь пол был усеян использованными бумажными платочками. Скомканные платочки были белыми или розовыми, и создавалось ощущение, будто сидишь за баранкой посреди поля поникших, уделанных соплями петуний. Утерев нос, Юрген скомкал очередную бумажку и забросил через плечо на заднее сиденье. Как только он избавится от насморка, то сразу же надраит машину так, что глазам будет больно. Надо просто одолеть этот мерзкий, разрушающий нос вирус.
Он посмотрел на улицу. Джордж, владелец цветочного магазина, разговаривал с молодой женщиной, которая кивала, показывая на разные букеты. Она была довольно красива, и Юрген некоторое время не сводил с нее глаз, представляя, каково это было бы обнять ее, поцеловать в шею, погладить ее бедра… Со своей последней подружкой он разбежался уже довольно давно и чувствовал себя одиноким. Шэрон, при всех ее фантастических качествах, было все-таки недостаточно.
Вздохнув, Юрген перевел взгляд обратно на банк.
— Ага, вот она где, — произнес он, напрягаясь. — Выходит. Ну готовься, Шэрон, сейчас двинем за ней.
Хизер уже сожалела, что вынюхала последние полграмма из своих кокаиновых запасов.
Обычно она дожидалась полудня, одолев самую трудную часть суток, и только потом позволяла себе ежедневную понюшку. Так ей приходилось всего несколько часов дожидаться этого чудесного момента, и середина дня оказывалась довольно сносной. Остаток дня она проводила, уставившись в телевизор, так что ломка переносилась не так тяжело.
Но в это утро муж посмотрел на нее и спросил, как там дела с диетой. И ей не требовался никакой декодер, чтобы догадаться, что он имел под этим в виду. «Ты выглядишь, как беременная слониха, Хизер» — вот что он хотел сказать. И это она и услышала. Как только супруг ушел на работу, Хизер поспешила к своему комоду, откопала последнюю оставшуюся порцию кокса и как можно быстрей втянула ее в нос.
И вот теперь уже полдень, действие кокаина закончилось, и больше у нее не осталось. Требовалось встретиться с дилером, раздобыть еще.
Хизер быстро направилась обратно к машине, глубоко затолкав в сумочку снятые со счета триста долларов. Как всегда, когда заканчивался кокаиновый «приход», он оставлял ее в депрессии и тревоге. Она буквально чувствовала на себе взгляды окружающих людей. Замечают ли они, как покраснел у нее нос? Знают ли они, что она делает?
«Ты высокая, но только по горизонтали, Хизер».
Открыв дверцу машины, она забралась за руль, чувствуя себя громоздкой и неуклюжей. И не впервые подумала, не лучше ли потратить те деньги, которые она грохает на кокаин, на операцию по шунтированию желудка. Немного посидела неподвижно, на грани слез и ненавидя саму себя.
«У тебя королевские размеры, Хизер. Как у двуспальной кровати».
На противоположной стороне улицы стояла какая-то женщина, покупая цветы. Хизер посмотрела на ее стройное сексуальное тело, на ее длинные ноги, тонкую талию… Она просто ненавидела эту женщину. Ненавидела ее даже еще больше, чем саму себя.
Надо раздобыть хоть сколько-то кокаина. Дрожащей рукой Хизер включила зажигание. Она всегда жутко боялась встреч с дилером. Может, как раз сегодня ее арестуют за приобретение наркотиков? Не прослушивает ли полиция ее телефон, не просматривает ли эсэмэски, которые она отправляет наркоторговцу? Тревога боролась с депрессией за право занять законное место в ее мозгу. И в настоящий момент депрессия брала верх.
Хизер отъехала от тротуара. Надо было поскорей со всем этим разделаться.
Юрген был готов признать первым, что когда дело доходит до слежки на колесах, то его навыки в этом деле довольно посредственны. В полиции ему не так часто приходилось этим заниматься, а когда все-таки возникала нужда, за рулем обычно сидел напарник. Теперь, будучи частным детективом, он только слежкой и занимался — и ненавидел это занятие.
Два ключевых момента при наблюдении за чьим-то автомобилем: не дай себя заметить и не потеряй объект. Полнейший абсурд. Либо ты делаешь что-то, либо нет. Это все равно как приказать кому-то съесть обед из трех блюд и остаться при этом голодным. Абсолютно невыполнимо.